Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Везучий, подонок!..
Шрифт:

Он озирался по сторонам и хмыкал, знакомясь с настенной россыпью, типа: «Хочешь умереть молодым? Спроси, хочу ли я похудеть!», «Не говори мне, чем заняться, и не услышишь, куда пойти!». Устав от общения, Рогачёв попросил глоток кофе. Ему принесли огромную чашку, украшенную затейливым вензелем: «Я тоже работаю в этом цирке».

Стажёр не выдержал и откровенно расхохотался. Он был невысок, но хорош собой, имел открытое лицо с белокурой прядью, как у Есенина, миндалевидные карие глазки, приплюснутый нос, широкий рот с крепкими зубками, которые, казалось, не столько провожали улыбку, сколько предупреждали: внимание, граждане, тут пальца в рот не клади! Вблизи он очень напоминал известную эстрадную звезду 80-х крайне

невысокого роста. Внезапно беседа смолкла, и в дверях появилась Даша, приёмная дочь Субботина.

– Вы кто, санитарный врач? Чего это все притихли? – спросил стажёр.

– А вы у нас кто, массовик-затейник? Ржёте так, что на лестнице пыль столбом, – сказала Даша. – Субботин здесь? Телефон кем-то вечно занят.

– Присядь, ребёнок! И не рычи. Владыка скоро появится, – сказала Катя, тряхнув искусно заготовленными дредами, и громко захохотала, закидывая голову. Катя была симпатичной толстушкой лет под тридцать, деловой и сметливой. Прикрыв глаза, миниатюрная Марина, накрашенная и броская, насмешливо хмыкнула, и только главбух, которого все в офисе, от Вильки до уборщицы, звали Нинулей, и глазом не повела. Нинуля подошла к Даше и обняла её в знак приветствия. Застенчивому по натуре главбуху нелегко было выражать собственные эмоции, как любому человеку, привыкшему сдерживаться. К моменту нашего повествования Нине было около сорока. Субботин весьма ценил свой маленький коллектив, где все дополняли друг друга, и прозвище «гарем», брощенное кем-то из посторонних, прочно прилипло к маленькому коллективу «Антигуа». Но Нину Вилька выделял особо, профессиональный главбух – это сердце и кровь предприятия. В застенчивой Нине легко уживались отзывчивость, жёсткость к несправедливости и готовность к инициативе, что, если подумать, не столь уж разные вещи. Она умела ловко накрыть на стол, мгновенно поднять отчёты и разобраться с налоговой инспекцией. Простое, милое лицо; неяркий, точно рассчитанный макияж; дорогое и опрятное платье – такой была Нина-главбух.

– Бабушка умерла, – погрустнела Даша. – Отец должен был вернуться, но я его найти не могу. И телефон в коммуналке занят… что у них, Дом Советов? Надо будет полы помыть, сейчас папина очередь, а он не умеет. Он в чём-то очень безрукий. Милица папу обожает, но после каждой уборки взгреть может по-царски, как царь Иван Грозный Андрея Курбского. Не отвлекайтесь, это я так. Не отошла ещё от древней Руси. Порадуйте чем-нибудь. Хотя бы этой вот… говорящей обновкой (Даша качнула гладко причёсанной русой головкой в сторону Рогачёва). Может быть, на что-то сгодится?

– Могу сварить солянку с грибами, – нашёлся Рогачёв. – Салат с авокадо сделать, натереть морковку с чесноком. Способен также выразить себя в танце. Меня два года учили.

– Морковка-то успела за два года отрасти? – спросила Марина. Добродушная и язвительная, проницательная, но внешне наивная, она единственная в «гареме» успела к двадцати семи годам выйти замуж и развестись. – Натирать ничего не советую. У нас тут, натирщик, особо не разгуляешься.

– На салаты никто не жаловался. А в остальном – половозрелый, технически исправен и годен к употреблению, – в тон ей ответил Рогачёв.

– Хватит фигню пороть. Приедет шеф, даст прокашляться. Кому морковку натрёт, кому и пистоны вставит, – вздохнула Нина.

– У меня к пистонам иммунитет, – сказала Катя, – я с утра на телефоне сижу, любимой женой. Вот пусть Марина всё и огребёт! Две заявки, разиня, профукала.

– И ничего не профукала! – оскорбилась Марина. – Старушка номером ошиблась, зятя попросила найти. Мне бы кто… Михеев, правда, звал на свидание. Вот думаю, что надеть.

– Надень браслеты, – посоветовала Катюша. – Остальное не пригодится. Как настоящий таксист, он всё руками пробует.

– Ты-то откуда знаешь?!

– А ну, прикрыли птичий базар! – негромко, но отчётливо сказала Нина, и все моментально

притихли. Даже птицы на ветке.

– И у меня иммунитет, – признался Генка. – В том смысле, что новичка не накажут, а там… да что там, Бог любит пехоту! Даша, Даша, не будьте столь мрачной. Бабушку жаль, это да. У меня её сроду не было. Старики умирают, иначе молодые бы не рождались.

– Умора, Капитан Очевидность! – прыснула Катя. – Молодые умирают иной раз прежде, чем старики. Вот у меня в Кургане…

– Делом займитесь, кому сказала! – оборвала Нина. – Звонок для учителя. Перерыв не резиновый, он денег никому не прибавит. Говорю как экономист. Брысь по углам!

Даша кивнула обитательницам гарема, ушла в соседнюю комнату и позвонила в аптеку. Ей снова требовалось успокоительное, сердце всю ночь болело. История Даши – отдельная житейская драма, но об этом чуть позже. Когда сбиваешься с ритма, трудно вернуться вовремя даже к тарелке супа. Услышанной резкостью стажёр был несколько огорошен, но виду не подавал:

– Здравствуйте, Даша. Позвольте представиться…

– Тут не парад-алле, можно без представлений. Вы новичок? Рогачёв, кажется. Отец только что звонил, скоро приедет. Ему и кланяйся.

– Да полно, Дашенька! Гена – новый стажёр, – сказала Нина, сочувствуя новичку. Она ещё не свыклась с новой должностью, слово «главный» казалось ей чем-то навязанным. Штат бухгалтерии по-прежнему состоял из одного человека, но статус-то вырос!

– Старайтесь, Гена. Работайте с ветерком, но только не в голове, – вздохнула Даша. – У шефа нет монополии на юмор, но есть дубинка для болтунов. Здесь есть традиция: работай вволю, помни о дисциплине. Не принесёшь червячков, из гнезда запросто вылетишь.

Рогачёв сглотнул. Манера изъясняться милой и хрупкой Даши – такой, казалось бы, с виду Машеньки из сказки «Морозко» – привела стажёра в полный раздрай. Придвинув стул к Катиному столу, он примостился с торцевой стороны и вытащил свой блокнот. Что-то ещё нашлось у него в кожаной сумке, напоминающей по форме полевую, военного образца… пошарил, извлёк, повертел в руках синюю папку. Ах, да – это велено передать. Полонянки султана, пожимая плечиками, смолкли и вернулись к работе. Даша тихо заговорила с Ниной, и они вместе вышли из кабинета. Осмотревшись, Генка от скуки пощёлкал блестящим «паркером» с вечным пером. Покосился на Катю – не отвлекаясь от монитора, она недоумённо подняла рисованные бровки и отвернулась. Примирившись, Рогачёв раскрыл привезённую папку и стал просматривать страницу за страницей. Фигня какая-то… такого просто не может быть!

– Где я могу позвонить? Хотелось бы маму с новосельем поздравить, – обратился к Нине стажёр, безошибочно угадав в ней «старшую по тарелочкам». К тому же расчётливый юноша полагал, что Нина его не подслушает. Ни за какие коврижки! А позвонить было крайне важно:

– Слышь, дядя Юра! Удивляюсь я тебе! Какого чёрта ты отправил эту папку Субботину? – прорычал Гена, едва заслышав в трубке голос Дасика. – Здесь можно кое-что сбондить! К примеру, секреты силиконовых добавок к асфальту. Да по сравнению с этим… любые заморочки со страховкой – просто детские шалости! Я долго здесь не продержусь. Я разработчик систем компьютерной безопасности, если ты не забыл! Здесь всё приходится усваивать практически моментально.

– Да тише ты! Не плюйся в трубку, ушлёпок, – услышал в ответ Рогачёв. – Отдай ему папку. Сейчас это пустая канистра со стаканом воды на дне. Уверен, Бароша не устоит, досыплет свежими идеями. Чую нижним бюстом, клиент на грани открытия! И это открытие, Геночка, должно обеспечить спокойную старость нескольких поколений. Как бренд «Кока-Кола»! Выгреби из ноута всё, что сумеешь. Комнатёнку обшарь, ключи не проблема. Записи, почту, флешки… чему-то ведь вас учили? Не сможешь проникнуть, придумай повод в гости зайти. Угости его клофелином… спишем на боевые потери.

Поделиться с друзьями: