Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины

А чего тут долго думать-то, на самом деле. Все ясно и предельно понятно. Куда идти, с этим он еще вчера определился — на восток. Как идти, ну, тут уж вариантов совсем немного. Из доступных средств передвижения остались только ноги. Дар Улья никуда не делся, опасность обнаруживается на большом расстоянии, оставляя запас времени, чтобы убежать или спрятаться. В рюкзаке — запас воды, еды и живца. Немного, но на три-четыре дня хватит с избытком, а если экономить, то и на целую неделю. Даже автомат есть, с одним рожком на тридцать патронов. Правда, из Мямли тот еще воин выйдет. Ему эта железяка — только лишняя тяжесть весом в пять килограмм. Но ведь не бросать его, да и уверенности оружие придает, опять же. Даже Мямле. Человек с ружьем, так сказать, не просто слова.

Сказано-сделано. Голому собраться — только подпоясаться. Стараясь избегать открытых мест, Мямля двинулся в путь. Алгоритм движения выработался быстро. Сканировать местность, наметить очередной ориентир и самый безопасный маршрут к нему, быстрая перебежка и снова остановка. Улей очень эффективно обучает правильным решениям. Те, кто принимает неправильные, просто-напросто погибают, еще на первых своих шагах. Естественный отбор тут работает как нигде. С каждым разом перебежки становились длиннее, а время остановок короче. Мямля неожиданно для себя обрастал практическим рейдерским опытом. Бесценный груз знаний, он ведь на ровном месте не появляется. Только так, через пот, сбитые ноги и натруженные мышцы.

Постепенно к нему стала приходить уверенность в своих силах, загнавшая чувство страха на задворки сознания. Мямля даже начал воображать себя этаким первопроходцем, пионером, посреди обширных пространств Дикого Запада. А почему нет? Полевая, в духе текущих реалий, одежда. За спиной рюкзак, на поясе нож, а в руках оружие. Шапки из енота не хватает, с пышным полосатым хвостом на боку, для полного завершения образа. Ему бы по лесу ходить еще научиться, без отдышливого сопения, хруста веток под ногами и колыхания веток кустарников над головой, и было бы совсем замечательно. Но это мелочи, да и кто его научит. Выбор учителей, если мягко сказать, тут не великий. Поэтому Мямля шел, как мог, а в голове у него звучала подходящая случаю музыка из мультфильма про розовую пантеру.

Подобный переход для любого подвиг, а для Мямли, так и вообще — подвиг эпического масштаба. Он шел, меняя ритм движения от крадущегося шага до быстрого бега, продирался через заросли, местами даже полз сквозь невысокую траву. Попадались и такие участки на его пути. Когда внутренний радар окрашивался цветными метками зараженных, Мямля прятался и замирал, стараясь лишний раз не шуметь. Дожидался, когда опасность отступит и снова шел. И так постоянно. А в голове у него не переставала играть музыка.

Странное дело, но когда день начал клониться к вечеру, Мямля не ощущал особой усталости. Присутствовала даже некая эйфория, видимо от успешного путешествия. Чудно, но как только в голове начали формироваться мысли о поиске места для очередной ночевки, такое место тут же и обнаружилось. По всем признакам это был стабильный кластер, да еще и из самых старых в этом списке. Мямля застыл у края узкой посадки в раздумьях.

Несколько заброшенных домов ассоциировались с самой, что ни на есть глубинкой России. Кто видел, тот поймет, о чем идет речь. Попадаются такие заброшенные деревни хоть в Поволжье, хоть на Урале. Неполный десяток перекошенных, полуразрушенных хибар с прохудившимися крышами и разваленными сараями. Почерневшие от времени бревна срубов, покрытые многочисленными трещинами. Шиферные крыши, сплошь поросшие мхом и лишайником, с зияющими дырами. Покосившиеся ставни под шелухой облезшей краски обрамляют слепые дыры пыльных окон, чудом сохранившие стекла. Поросль вишни и сирени превратила палисадники в непролазные заросли. Вполне себе подойдет местечко.

Среди остатков стен, бывших некогда то ли гаражом, то ли сараем Мямля обнаружил массивный люк погреба. В его подсознании прочно закрепилась связь между погребом и безопасностью и место для ночлега определилось. Широкие доски рассохлись, но еще крепко держались, сбитые толстыми гвоздями. Крышка откинулась на ржавых петлях, и Мямля увидел добротную кирпичную лестницу, ведущую в темноту. Дохнуло специфическим запахом подземелья. Внизу обнаружилось довольно большое помещение, выложенное все тем же красным кирпичом. Хозяйственный, видать, мужик строил. На века. На полках по периметру стен стояли банки с ржавыми крышками, покрытые толстым слоем пыли. Сбоку стояла загородка для картошки, сооруженная из дощатых щитов. Корнеплоды давно сгнили и засохли, оставив после себя лишь неприятный запах. Но запах это мелкая неприятность, запах можно и перетерпеть.

В развалинах сеновала обнаружилось несколько тюков прелой соломы, которая и была перетащена в погреб. Поверх соломы был расстелен спальник, Мямля устраивал себе место с максимально доступным комфортом. Находиться на открытой местности дольше необходимого Мямля не рискнул. Разогрел очередную порцию консервированной еды, поминутно сканируя пространство, наскоро поел и юркнул в свое убежище, захлопнув крышку люка.

Не нужно так говорить, но спалось Мямле, как убитому. Недаром существует устойчивое словосочетание — темно, как в погребе. Тишина темнота и спокойствие, давно такой благодати не было. Мечта интроверта, право слово. Ощущение времени отбивает полностью. Разноцветных пятен, обозначающих опасность, не было, поэтому можно поваляться. Редкие минуты полного блаженства. Мямля сладко потянулся на мягкой лежанке, наслаждаясь моментом. Вот лежать бы так и лежать. Но биологический будильник, называемый мочевым пузырем, уже призывал к подъему, и пришлось подниматься.

Яркий свет глубокого утра больно резанул по глазам сквозь щель осторожно приоткрытого люка. Когда Мямля смог проморгаться, первое, что он увидел, был ствол автомата, почти упершийся ему в нос.

— Тихо, не дергайся, — услышал Мямля громкий шепот человека по другую сторону ствола, — давай, вылезай, родимый. И без шуток, смотри мне.

Крышка люка рывком открылась на всю ширину. Обладатель оружия был не один. Мямлю сгребли за шиворот, вытаскивая из погреба, и потащили на улицу, словно нашкодившего щенка.

— Бекон, смотри чего мы нашли, — с этими словами пленника швырнули на землю, к ногам человека с таким чудным прозвищем.

Почему Бекон, да потому что на Хряка, Борова и Свинью он очень обижался. А обижать человека под два метра ростом и сто пятьдесят килограмм весом не совсем разумно. К тому же, руки у него такой толщины, как не у всякого человека ноги. И сила в этих руках скрывалась неимоверная. Говорили, что он на спор выходил с лотерейщиком один на один и рвал того, как Тузик грелку. И, к слову, Дар Улья тут вовсе не при чем.

Бекон возвышался над пленником уродливой громадной скалой, закрывая собой восходящее солнце. Громила был одет в кожаные штаны невероятного размера и кожаную же жилетку, распахнутую на огромном брюхе. Лысую голову с длинной бородой венчала бандана с черепами, на глазах узкие солнечные очки с черными стеклами. Редкостный типаж. И очень опасный. Он наклонился к Мямле, присев и уперев руки в коленях.

— Ну, мил человек, расскажи-ка, кто ты такой будешь, и как на нашем схроне очутился, — такого глубокого баса Мямле никогда раньше слышать не доводилось.

Потрясение от первоначального шока немного ослабло, и появилась возможность адекватно воспринимать происходящее. В Улье, кстати, парень стал соображать гораздо быстрее, чем раньше, до переноса. Короткого взгляда, брошенного украдкой, хватило, чтобы начать анализировать ситуацию. На площадке перед относительно сохранным срубом стояло несколько огромных пикапов. В машинах Мямля совсем не разбирался, поэтому не смог узнать шикарные американские внедорожники. Банда предпочитала путешествовать с комфортом, переделав для себя три Доджа Рам, Шевроле Сильверадо и Тойоту Тундру. В кузовах машин были оборудованы огневые точки на автоматизированных турелях, по типу боевых модулей. Пульты управления огнем были встроены в панели перед передним пассажирским сиденьем. Оружие использовалось самое разнообразное, но сплошь тяжелое и крупного калибра, благо запас прочности каркаса автомобилей позволял. Была даже стойка с пусковой установкой на четыре реактивных снаряда. Банда, судя по всему, не бедствовала