Вихрь Бездны

Эйда уже открыла рот, чтобы объяснить это юному герою… хоть как-то. Но ее опередил брат погибшего Юстиниана:

— Ты никуда не пойдешь. Кто-то должен присмотреть за дамой и ее ребенком.

— Да ты без меня оттуда вообще не выйдешь! — со всем упрямством и отвагой тринадцати лет заявил Диего.

Эйда хотела уже объяснить, что вдвоем они не выйдут еще скорее, но осеклась. После такой подначки даже Леон сунется к гарпии в пасть. А Ирию не остановить и силами двух среднего размера драконов.

— Я не сверну туда, где почувствую опасность. А сейчас — наша дама права. Нам лучше проводить их до леса.

Блондин первым развернулся и зашагал к темнеющей невдали стене деревьев. Эйда с дочерью на руках — следом. Явно ни в чём не убежденный Диего покорно замкнул шествие.

Брели молча. И все полсотни шагов до леса продолжала терзать смутная тревога. Что-то не так. Точнее, не так — всё, но… так бывает, когда в спину смотрят чьи-то недобрые глаза. Когда высокая трава скрывает гадюк. Или когда один не спишь в темной комнате, совсем рядом — ровное дыхание сестер, а тебе кажется, что возле кровати притаился кто-то. И кривит чужое лицо нечеловеческая усмешка. Он тебя видит, а ты его — нет.

— Стойте! — прошептала Эйда, едва шелестящая зеленая тень успела их укрыть.

— Птицы не поют, — еще тише пробормотал сзади Диего. — Опять.

Светловолосый стремительно обернулся к спутникам:

— Впереди кто-то есть…

Ветер играет листвой, а птицы не поют. В лесу беглецов кто-то ждет.

Кто-то.

2

— Дайте мне оружие, — прошептала Эйда.

Будь что будет, но живой она не дастся. Хватит с нее Роджера Ревинтера!

Диего, не глядя, сунул ей один из двух висящих на поясе стилетов. Где взял — у светловолосого? А тот сколько оружия с собой таскает? Или всех снабдил «тот, с посохом»?

— Отходим в том же порядке, — блондин и без того двигался по-кошачьи осторожно, а сейчас и вовсе превратился в неслышную тень тени. Неслышная — и ступает по камням, чтобы не примять траву. Кто его этому научил?

А кто учил Диего?

— Уходим… — неожиданно прошелестела Мирабелла.

В мертвой тишине ее отчетливо расслышали все три пары ушей. И хорошо, если только три!

И не меньше трех пар глаз уставились. Эйда вздрогнула — взгляд дочери заволокло дымкой. Где бы она ни была, но точно не здесь!

Диего второй тенью скользнул к девочке, гибким движением склонился к ее уху. Черные волосы стекли по плечу Мирабеллы, по запястью Эйды…

Девушка невольно крепче обняла дочь — словно защищая.

— Куда? Он говорит — куда?!

— Он сказал… — девочка вздрогнула всем тельцем, и у Эйды едва не зашлось сердце.

Кто бы ни был «он»… скорее всего, «тот, с посохом» — неужели нельзя «заговорить» со взрослым? Почему именно ее маленькая дочь?!

— Он сказал… идти краем леса. Я… вижу… — Мирабелла, как во сне, повернула головку, вытягивая тоненькую ручку.

Как во сне? Она и спит! И видит отнюдь не детские сны…

— Идем! — светловолосый опять возглавил группу. — Диего, если что заметишь — не строй из себя героя, говори!

— Знаю — не дурак! — всё так же шепотом огрызнулся мальчишка.

Зеленая кромка леса — как край болота на грани с трясиной! Слева — топь. Справа — открытое поле, куда и загнали… дичь.

Пограничье лесной тиши. Несвойственное весенней чаще безмолвие. Зеленеют травы под ногами, розовеет небо в просвете нежно-изумрудной листвы. И так остро ощущается каждое дуновение ветерка!

Тихо и красиво — как в сказке. Сказки часто прекрасны… а еще чаще там драконы и прочие жуткие чудища едят половину героев. Без дальнейшего воскрешения. Творец всемилостивый и всепрощающий, спаси хоть Мирабеллу!

Еще бы не кружилась голова! Попытавшись поудобнее перехватить дочь, Эйда пропустила под ногами коварный камень. И едва не рухнула на колено.

Конечно, кто же еще может всех подвести, кроме нее? Она всегда была всего лишь никчемной дрянью! Хилой и бестолковой слабачкой.

Светловолосый жестом предложил забрать ребенка, девушка отрицающе мотнула головой. Пара мягких теплых листьев ласково скользнули по щеке.

Если придется драться, воин — светловолосый, а не Эйда. Груз должен нести самый бесполезный.

Только бы в обморок не сверзиться! Трава пахнет так одуряюще, или просто уже совсем плохо?

Ноги заплетаются вовсю. Пятнистый туман и душная одурь. Травы пахнут сном, от которого нет пробуждения…

Смуглые жители лежащей за Южным морем Хеметис всегда кладут травы в пирамиды гробниц. Последний подарок мертвым. Чтобы подземный перевозчик Сет сразу нашел их. А те, кто посмеет осквернить покой гробницы, не покинули ее живыми. Присоединились к сонму вечных слуг родовитого умершего.

Эйду отправят служить отцу или сестре — ведь она не спасла их. Она искупит вину, обязательно…

Там темно, в этом подземном мире! Вот река, но почему на шее такой тяжкий груз? Грешную дочь лорда Таррента посчитали недостойной искупления и теперь просто утопят?

Дочь… Где Мирабелла?!

— Змеи! — сквозь зубы выругался светловолосый (Сет? Ти-Наор?), подхватывая ослабевшее тело Эйды.

Почему его едва слышно? Он не хочет тревожить покой достойных из-за недостойной? Неважно… Он здесь, а значит — ее путь окончен.

Лицо Ти-Наора заслоняет черное небо, глаза горят агатовым огнем, а лицо и волосы — белее льна. Или это уже кажется? Белого — нет, есть лишь черное и темно-алое. И огненные вспышки боли в клочья рвут голову! А еще — грохочет в ушах дикий шум:

— ДИЕГО!

Кто такой Диего?

Цепкий, тянущий на дно груз стащен с шеи, но слишком поздно! Эйда уже тонет…

— Диего, возьми ребенка. Проклятие, что на этот раз?!

Диего? Илладиец? Что здесь происх…?

Багровое золото расплавленного огня исчезло. Навалилась бездонная чернота — тяжело, слишком тяжело! — сдавила и смяла…

3

Огонь! Он выжигает чуму и гнилую плесень! Очищает…

Дым… Нет — просто предрассветный туман. Влажный, полупрозрачный. И замшелая скала перед носом.

Жесткая земля под боком впивается сквозь тонкую ткань плаща и одежды. И еще один плащ сверху — ее собственный.

Какое бездонное нежно-розовое небо над головой! На что похоже это странное облако? Прямая линия? Древко стрелы? Замершая в линию змея перед прыжком?

Где Юстиниан? Диего с Октавианом?! А заодно — светловолосая девчонка с дочерью?