Виктор

— А что я бурчал?

— Пф–ф–ф, что–то неразборчивое. И не помню я уже. Это когда было–то? — и тут вдруг барон неожиданно взорвался, словно скинул некое оцепенение: — Да что вообще происходит?! Немедленно отвечай, Виктор, а то навёл тут тень на плетень. А я тебе подыгрываю!

— Ладно, ваша милость, слушайте… — вздохнул я, положил руки на стол и поведал ему о том существе, которое заявилось сегодня ко мне.

Я рассказал учителю всё от и до. Ничего не утаил. В таких делах потребно говорить правду.

Барон внимательно выслушал меня. И в его глазах загорелось пламя научного интереса. Он прытко вскочил с кресла, точно помолодел ровно вдвое. Подлетел к шкафу, схватил толстый талмуд и стал лихорадочно листать его.

А когда учитель закончил, то ликующе выдохнул:

— Чудесно! В сборнике нет описания этого существа. А ведь данная часть самая полная. Я только месяц назад получил её из королевской академии Пруссии! И ежели я предоставлю коллегии доказательства существования этого необычного гуманоида и опишу его, то меня непременно напечатают в следующем издании! Да после этого знаменательного события половина членов Велибургского научного клуба от зависти съедят свои галстуки!

— А вы мастак делить шкуру неубитого медведя, ваша милость, — ехидно заметил я.

— Просто я верю в свои силы, — пафосно изрёк барон, положил раскрытую книгу на хирургический стол и стал медленно водить пальцем по первой странице. — В нашем мире множество самых разных разумных существ, отличных от человека. Возможно, мы сумеем найти такое, которое будет походить на твоего гуманоида…

— … Он не мой гуманоид, — буркнул я. — И зачем нам похожее на него существо?

— Для того чтобы узнать его вероятные слабые стороны, — протянул Люпен, пробегая глазами строчку за строчкой. — Так, вот описание семьи перевертышей. Впервые их обнаружил среди австралийских аборигенов лорд Чарльз Блэк. Произошло это открытие в одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году от Рождения Магии. При этом до сего дня доподлинно зарегистрировано не более сотни встреч с перевертышами. И почти все они произошли в Австралии. Самое подробное описание гласит, что перевёртыши имеют жёлтые глаза, приплюснутый нос и умеют сбрасывать старую кожу, под которой обнаруживается новая.

— Как змеи, — вставил я, смекнув, что псевдо-Васька точно был не перевертышем.

— Как змеи… — задумчиво вторил мне барон, покусывая нижнюю губу. — Ещё есть оборотни. Их обнаружили в Скандинавии. Малочисленное племя, проживающее среди неприступных гор. Они способны оборачиваться громадными волками. Нет, твой гуманоид и на них не похож. Может, вампиры? Правда, их гнездо в Трансильвании уже давно разгромлено. Однако ходят слухи, что некоторые из этих созданий уцелели и живут в крупных городах Европы.

— Да какой он вампир? Этот непонятный чёрт полностью поменял черты лица, рост, вес и даже голос, — напомнил я, тяжело вздохнув.

— Угу, — по–простецки угукнул барон и разочарованно закрыл книгу. — Вероятно, мы не найдём в справочнике похожих на него созданий.

— Ваша милость, а что вызывает появление существ, подобных тем же вампирам? — с интересом спросил я, поглядев на Люпена.

Тот уселся в кресло, достал трубку, раскурил её и стал отвечать:

— Ну, голубчик, версий в научных и околонаучных кругах блуждает много, но я изложу тебе три наиболее популярные. Однако все три версии касаются детей, которые способны управлять своей аурой.

— То есть тех детей, которые, повзрослев, могут стать паладинами? — уточнил я.

Барон благосклонно кивнул и продолжил:

— Так вот первая версия гласит, что из этих детей могут вырасти, например, те же вампиры, ежели они в раннем возрасте перенесут одну из множества загадочных болезней, свирепствующих в мире. А может, даже и несколько болезней. Вторая же версия утверждает, что дело тут совсем не в болезнях, а в воздействии бесов. Дескать, они заражают детей во время прорыва. Ну а третья версия погружает нас в такую науку, как селекция. Почитатели этой теории считают, что монстры, уроды, атипичные люди… называй их как хочешь… рождаются в результате скрещивания мужчины и женщины с определёнными наборами генов. А ежели один из родителей будет простым человеком, то у такой пары родится обычный ребёнок с даром к управлению аурой. То есть, нужны две особи с определёнными генами, дабы на свет появился… атипичный ребёнок.

— Доходчиво, — задумчиво сказал я и покосился на усатую физиономию Люпена, которую скрывала сизая табачная дымка. — Ваша милость, а что же предписывают делать законы Империи при встрече с такими атипичными людьми?

— По мере возможности их надо схватить, а затем доставить в ближайшее отделение ордена паладинов. Ну или на худой конец сообщить о подобном человеке тем же самым паладинам. А уж там магистр ордена разберётся.

— Догадываюсь, как он разберётся, — мрачно проговорил я и криво ухмыльнулся. — А мы, видимо, нарушим закон, и никуда никому ничего сообщать не будем?

— Верно, голубчик, — кивнул барон и стал выбивать курительную трубку об подлокотник кресла. Невесомый пепел принялся падать прямо на каменный пол. — Ты же не хочешь, чтобы паладины заинтересовались «рукой»? Я так полагаю, что это какой–то мощный артефакт. Ты вполне мог украсть его у какого–нибудь мага, а потом броситься в бега. Но тебя возле той канавы кто–то поймал. Возможно, другие такие же мелкие воришки. Они избили тебя и отобрали артефакт. И тут появился я собственной персоной и спас тебя.

— Складно стелете, ваша милость, — признал я.

— Фу, Виктор, что за уголовный жаргон? Где ты нахватался таких слов? Даже не думай подобным образом изъясняться в приличном обществе, — приказал мне учитель, наградив строгим взглядом.

— Не буду, — пообещал я и вернул разговор на прежние рельсы: — Что мы будем делать дальше, ваша милость? Эта тварь искала меня долгие годы. И мне невдомёк, где именно и в какой момент это существо узнало мою физиономию. Однако теперь оно точно знает, где я живу, учусь и как меня зовут. Соответственно, перевертыш Люпена, предлагаю назвать эту тварь именно так, способен заявиться к вам в особняк, дорогой учитель. Он может посчитать, что я спрятал «руку» где–то здесь. А также он вполне способен подумать, что кто–то из домочадцев знает о том, что я с ней сделал.

— Я всё это понимаю и приму меры. А ты, ежели на тебя снова нападёт перевертыш Люпена, постарайся не умереть, — произнёс барон, с явным удовольствием выделив интонацией название урода.

— Сделаю всё возможное, ваша милость, — искренне заверил я учителя, который в эти секунды напоминал охотничью собаку, взявшую след долгожданной дичи. — Авось, Бог будет на нашей стороне.

— Бога нет, — безапелляционно заявил атеист Люпен.

— Может, и нет, но ежели он всё–таки есть, то зачем портить с ним отношения?

— Ладно. Не будем устраивать теологический диспут. Да и о перевертыше Люпена пока забудем, — проговорил учитель и вдруг требовательно посмотрел на меня. — Лучше поведай мне, Виктор, о маркизе Меццо. Как у неё дела? Каков прогресс ваших отношений? А то давеча мне телефонировал маркиз. И он прозрачно намекал на то, что пока Ройтбурги ведут себя благопристойно, но они в любой момент могут нанести удар. И под этот удар вполне может попасть юная маркиза.

— Кхем… да, в общем–то, похвастаться мне особо нечем. Маркиза оказалась той ещё сук…