Вилы надежды
Шрифт:
— На речку?
— Ага.
— А зачем? — девушка смотрела на меня с подозрением.
— Да просто красиво там, — соврал я.
— У нас много, где красиво.
— Хорошо, заодно по дороге и посмотрим.
По дороге я убедился, что мне действительно красивая земля попалась. Носился я по ней все время как угорел и не понимал, что за счастье мне в руки пришло. Поля — до горизонта. И кстати кортут их только украшал, пирамидальные кусты с большими соцветиями алых цветов на вершинке смотрелись диво как хорошо. Леса пышные, деревья одно к одному, стройные, высокие, к небу тянутся. У меня было мелькнула мысль, а не наладить
— Нам бы домик летний поставить, — доехав место я спрыгнул с коня и помог спуститься девушке, — хотя почему только летний, скажи — а зимой с рыбалкой тут как?
Едва слова сорвались с губ, мне за них стало тут же стыдно. Сам всю свою сознательную жизнь с помещиками-эксплуататорами боролся, а тут вдруг самого на роскошь потянуло! Моционы у реки, рыбалка с удобствами, вот ведь едрена вошь! Правду говорят, к хорошему быстро привыкают.
— Не знаю я насчет рыбалки. Рыбачить и охотиться в доле могут только доллены. Ну или их управляющие. Мама хоть раньше и била дичь, но делала это тайком.
— Менять надо эту порочную практику! Вернемся домой — напомни. Новый декрет издадим, что зверя бить всякий может, только нормы введем, чтобы не браконьерили.
— Мужики наши не очень охотится умеют. Только некоторые украдкой это делают. Как моя мама…
— Ничего, друзья твоей мамы научат, — сказал я и прикусил язык. Ну вот зачем я про охоту эту дурацкую заговорил? Я решил, что надо менять русло разговора, — когда зверя и рыбу не выбивают, ими леса и реки кишат. Я тоже по этому делу не мастер, но кое чему научить могу.
Вытащив вилы, я направился к берегу, на ходу подумав, что чем они не острога?
— Ты кого-то поймать хочешь? — девушка, позабыв о печали, бежала за как ребенок.
— Не знаю, кто у вас тут водится, но вон те камыши подозрительно шевелятся. Сейчас мы этого «кого-то» добудем. Эх жаль, что огня у нас нет…
При этих словах позади нас раздались звонкие удары. Обернувшись, я увидел, что Булат бьет копытом о торчавший из травы камень. Каждый удар сопровождался снопом искр. Конеящер оказался не просто болванчиком стальным, он какой-никакой разум имел!
— Живем! — обрадовался я, предвкушая запеченную на углях рыбу. Ну или что тут в местных речках водится.
Я скинул крутку и брюки, оставшись в одних трусах, собираясь зайти на мелководье с камышовыми зарослями.
— Надеюсь у вас в речках крокодилы не водятся, — до меня внезапно дошло, что я сам могу оказаться добычей.
— Крокодилы? Это что?
— Крупные хищники.
— Нет, у нас таких нету. Давай я коренья соберу…
Намечавшееся пиршество на берегу было прервано самым беспардонным образом.
— Посмотрите-ка, виланский роман, как он есть! — раздался насмешливый голос. Который я начинал люто ненавидеть! Этот же голос будил меня по утрам.
Со стороны наши с Рани намерения действительно, наверное, выглядели как свидание. Но это не повод, чтобы издеваться над нами!
— Чего тебе надо?! — крикнул я подъехавшей на
улаке Астрис.— Новость вам рассказать. Пока мы тут милуетесь, нашу усадьбу взяли в осаду!
Глава 17
Чувство юмора у девушки-аристократки еще то. Я пару раз чуть с Булата не слетел, пока несся до поместья. И знаете, что я там увидел? Десятка два оборванцев, возле которых собрались дворовые вилане. Никто никого не бил, народ даже не скандалил или руками размахивал. Все тихо мирно беседовали и похоже, что радовались. Особняком от этой группы стоял дед Микаль и мать Рани.
Я спрыгнул с коня почти что на скаку.
— Что за шум, а драки нет? — на всякий случай я держал в руках вилы.
На меня все посмотрели с недоумением, в духе — чудит барин. Ну и ладно, барин у нас хороший, пусть чудит.
По сгорбленным плечам Микаля было понятно, что мать Рани ему уже сообщила печальную весть, что его сына больше нет в живых.
— Что-то вы быстро, я вас через три дня ждал.
— Вольха, — протянула она мне руку, — меня зовут Вольха.
Этот жест, насколько я понял, означал доверие. Я пожал ей руку.
— Очень приятно, Вольха… и добро пожаловать в нашу коммуну!
— Коммуну? Про что ты говоришь…
— Не забивай голову. Давай лучше подумаем, где твоих людей разместить. Поживете пока в усадьбе, пока вам хутор не выстроим.
— Хутор? — Вольха запнулась о еще одно незнакомое слово.
— Точно хутор! — меня вдруг озарило, — казачий хутор мы вам отстроим!
Слово «казак» лучше всех подходило к той роли, которую я отводил отряду беглых. Они должны были охранять границы и обеспечивать безопасность нашей небольшой коммуны. Но какой же казак без коня?
— Микаль! Выдать нашему атаману лошадей!
Как бы деде не горевал, но мой малопонятный приказ вывел его из этого состояния.
— Кого выдать? Кому выдать? — оторопело спросил дед.
— Пару нет, тройку улаков выдать Вольхе!
— Зачем? Мы верхом ездить не умеем.
— Научитесь, в этом нет ничего сложного. И кстати, поздравляю, ты теперь атаман войска элестийского.
— Атаман?! — у матери Рани округлились глаза.
— Атаман, да. Самый главный командир. Сегодня остановитесь в главном доме. Поедите как люди. Помоетесь, отоспитесь. Микаль, а у нас баня есть?
По вытянувшимся лицам вилан, я понял, что это еще одно для них не знакомое слово.
— Хорошо, черти вы немытые. Микаль, после обеда позовешь Сиома, нам надо одну небольшую постройку организовать, — тут мне вспомнился живописный берег речки, и я осознал, что место для будущей баньки уже точно определенно.
— А нам вообще что надои= будет делать? — моя не совсем складная речь окончательно запутала Вольху.
— Мама! — взрезалась в новоиспеченную атаманшу Рани. Они крепко обнялись.
— Позже, все расскажу позже, — не стал я разрушать семейную идиллию, — после обеда сядем и более-менее прикинем.
Элестия преображалась! У нас появилась пусть и собственная, но армия! Правда по своим боевым качествам она пока никакая, но лиха беда начало. Среди беглых еще трое оказались уроженцами Элестии и их родственники были счастливы их возвращению. Я решил не мешать их общению.
— Еще раз так пошутишь… — тихо сказал я, подойдя к Астрис.
— И что ты сделаешь? На улакшу отправишь и выпороть прикажешь?