Виртуоз

– Эээ… - Гарри смутился, но продолжил.
– Мио, мне кажется, дети важнее. Разве они мешают карьере?

Гермиона закатила глаза:

– О Мерлин. И ты, Брут… Я думала, ты меня поймешь. Но мужская солидарность выше моего разумения. Гарри, у нас в конце года завлабораторией уходит на заслуженный отдых. Если я рожу маленький подарочек Рону и бабе Молли и засяду в Норе, я до конца жизни так и останусь старшей лаборанткой… А я не хочу. Мне такого шанса больше никто не даст.

Гарри кивнул. Долгая жизнь магов имела свои недостатки.

Работники в традиционном, насквозь консервативном британском магическом обществе менялись раз в столетие. Никакой ротации кадров.

Война в сложившемся укладе почти ничего не изменила, не так велики были военные потери, да и те в основном составила молодежь и лица среднего возраста. Величественные седобородые старцы как восседали на своих местах, так и продолжали восседать.

– Давай о тебе поговорим, - сменила тему подруга.
– Как у вас… с Драко?

Гарри помедлил, ответил коротко и резко:

– Нормально.

Гермиона взглянула на него, но в темноте салона выражение его глаз ей разглядеть не удалось.

– Понимаешь, - начала она неуверенно, - я кое-что полистала; старинные геральдические книги, ну, щиты, цвета, родовые древа, семейные легенды…

Гарри замер, как мышь под занесенной кошачьей лапой, ему бешено хотелось закурить, занять руки сигаретой, вдохнуть в легкие горьковатый дым. Но сигарет в пачке не осталось.

– И обнаружила, что прапрабабка Малфоя, Доминика Альер, была вейлой. Я подумала - ну, так, в порядке бреда - не мог ли Малфой… унаследовать ее… особенности?

Мио спотыкалась на каждом слове, явно смущенная столь бредовой гипотезой.

Гарри потянулся окоченевшими, непослушными пальцами к кнопке «Volume» и прибавил звук. Музыка заполнила салон переливами саксофона, мягкими обертонами рояля; бархатный голос с хрипотцой пел о простых вещах, напоминая хороший, выдержанный коньяк, янтарно-мягкий на вкус и таящий крепость в глубине.

– Мог, - сказал Гарри тихо и ровно.
– И унаследовал. Мио, милая… я с этим сам разберусь.

* * *

Наверное, печень дипломатов (и будущих дипломатов) была сделана из железа.

Драко как-то обмолвился, что на курсах их учат пить и не пьянеть. Тогда Гарри позавидовал - почти против воли, мимолетно, но сейчас, когда у дипкорпуса начался рождественский марафон, и Драко приходил домой поздно, осунувшийся и уставший, Гарри дипломатов жалел.

Не такое уж это счастье - праздник, который всегда с тобой. Пожалуй, единственный залог по-настоящему хорошей жизни - разнообразие.

Драко появился из камина в полдвенадцатого, запнулся, чуть не упав, остановился посреди гостиной, - Гарри оторвался от книги, посмотрел на любовника...

Драко, похоже, находился на той грани между пьяной легкостью и надвигающимся отрезвлением, за которой тело становится грузным и тяжелым, движения - неуклюжими и неловкими, а душа - ссохшейся, как выжатый лимон, брошенный на подоконнике в компании яблочный огрызков.

– Все еще не спишь?
– спросил Малфой.

Гарри заложил перо в нацбезовскую книгу «Вейлы: повадки, поведение, советы по содержанию в домашних условиях», неторопливо закрыл ее:

– Нет. Читаю, - тяжело уронил он.
– Очень… познавательно.

– А, - пальцы Драко расстегивали пуговицы робы: дресс-код для дипломатов был столь же обязателен, как закат солнца на западе и восход - на востоке.

– Понятно. А мне завтра рано вставать… Лучше бы утро не наступало, - пожаловался он и пошел наверх, не поинтересовавшись тем, что Гарри читал.

Гарри посидел немного, держа закрытую книгу на коленях.

– Утро придет, - пробормотал он.

Из ванной в конце коридора слышался шум льющейся воды. Гарри прошел в спальню, уселся на заправленную постель. Драко должен был скоро выйти: только его врожденная страсть к чистоте, которую Гарри одобрял, но так и не понимал до конца, способна была ненадолго отложить его свидание с подушкой и шуршащей простыней.

Аврор невидяще уставился на коврик, украшенный переплетенными ветвями с зелеными причудливыми листьями - порой между ветвей проскальзывала змея, извиваясь в листве лениво, отвратительно грациозно. Редкостное украшение - движущаяся вышивка.

Внутри, по кавернам тела, которых физиологически просто быть не должно, но они все равно были, эти пустоты, - Гарри казалось, что в нем есть полости, перемежающие его плоть и кровь, как слои джема перемежают бисквит в рулете, - внутри него тоже ползала змея, ленивая, холодная, тяжелая, как резиновый шланг, переполненный водой.

Отвратительное ощущение.

Гарри сидел и тупо ждал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора.

Через маленькую вечность щелкнул отпираемый замок, скрипнула дверь.

Драко вошел, вытирая потемневшие влажные волосы концом огромного полотенца, скользнул по Гарри мимолетным взглядом. Повернулся, открыл свою половину шкафа, доставая «Чудо-Локон», прибор для укладывания волос. В его действиях не было ничего от вдохновенного священнодействия журнально-глянцевых колдунов и ведьм, занимающихся «важнейшим делом жизни любого волшебника» - уходом за собой. Только автоматизм, выдававший привычную, давно приевшуюся рутинность.

– Драко, - сказал Гарри.

Тот, держа в руках «колпак», то самое железное конусообразное ведро, когда-то рассмешившее аврора почти до слез, обернулся.

– Сегодня у нас был твой отец.

* * *

Руки готовы были опуститься; укладыватель волос как-то вдруг потяжелел, потянул вниз. Драко небрежно, не глядя, стукнул по дверце ладонью, и та захлопнулась с негромким стуком.

Пройдя несколько шагов до кресла, Драко бережно опустил туда шлем.

Что ж, этого следовало ожидать. Отец, убедившись в том, что сын не желает слушать его правильные и неопровержимые доводы, зашел с другой стороны.

Но это было нечестно, нечестно по отношению к нему! Слишком рано. Слишком поздно.

– Так не вовремя… - Драко произнес это вслух.

– Может, объяснишь?
– Гарри встал, складывая руки на груди.

Неосознанный психологический жест «глухая оборона». Или активная? Наступательная? Драко сел на краешек кресла, сдвинув колени, подняв ладони к вискам.

«Эмбрион», «шалаш», «домик» - дементор бы все побрал, в голове вертится азбука невербального общения, когда жизнь уносит ураган.