Виртуоз

Драко не знал, что ему делать. Как и всякое стихийное бедствие, ураган налетел внезапно, заставив растеряться, застав врасплох, приведя в смятение. Драко не мог ничего сделать, у него не было выбора, не было выхода; точнее, ни один выход его не устраивал.

– Что он сказал?
– чужим голосом спросил Драко.

И Гарри развеял последние надежды:

– Все.

После этого убийственно короткого и исчерпывающего слова можно было с полным правом падать в пропасть отчаяния. Не было дорог, не было направлений, осталась только темная пустота.

Драко сидел в кресле, и лицо у него было устало-обреченным.

Поняв, что от Малфоя ему действий не дождаться, Гарри прошелся взад-вперед, нервно сжимая руки. Остановился, с некоторой враждебностью спросил:

– Почему ты мне ничего не сказал? А, Драко?

– Я не хотел… - прошептал тот.
– Я не знал - не знал, что это чары вейл. А отец сказал слишком поздно. После статьи, когда все уже пошло вразнос! Думаешь, я позволил бы этому случиться, если б знал? Зачем мне это?! Гарри, у меня невеста была! У нас дети должны были быть … как у нормальных…

Малфой вскочил с кресла, неосознанно сжимая руки в кулаки, царапая ногтями ладони. Губы его шевелились, как будто он не мог найти слов, способных убедить сейчас аврора, и он перебирал одинаково бессмысленные варианты.

Гарри устало посмотрел на любовника, отвернулся, подошел к окну.

Рванул штору, прикоснулся к гладкому, прохладному косяку. Темнота за окном рассеивалась конусами света от ряда аккуратных, уходящих в глубину улицы фонарей.

– Я не хотел! Не хотел! Думаешь, мне это надо?
– Драко за спиной заговорил истерично, захлебываясь словами, и голова отозвалась на повышенные тона приступом боли.
– Но я не смог. Не сумел! Я же пытался тебя бросить, ты ведь помнишь? Но… это сильнее меня, Гарри… Это слишком сильно, чтобы с ним можно было бороться. Гарри, ты мне веришь?

Гарри смотрел тоскливо на пустынную улицу, слыша, как за его спиной быстро и часто дышит Малфой.

– Веришь?
– спросил Драко, и Гарри обернулся.

– Не знаю. Может быть.

Драко стоял поникший, печальный, смотрел в сторону обреченно, понимая, что больше от него ничего уже не зависит; готовый покориться решению любовника.

– Почему ты раньше молчал?

Драко взглянул на аврора исподлобья, развернулся вполоборота, уставившись в стену:

– Я боялся, что ты уйдешь. Что ты теперь собираешься делать?

– Спать, - сказал Гарри.
– У меня был сложный день.

Драко молчал, не двигаясь.

Гарри прошел в трех дюймах от него, снял покрывало с кровати, расстегнул рубашку - и поморщился от боли, стягивая рукав. В спине натянулась какая-то струна, последствие ковентрийских акробатических упражнений; казалось, что она вот-вот не выдержит и лопнет.

Никогда еще у Гарри не было проблем с позвоночником.

«Старость, - подумал он.
– В неполные 23 я уже старик. И физически, и… морально».

Он развернулся к Малфою, прищурился, глядя на любовника в упор.

– Не обманывай меня больше. Никогда, - сказал он.

– Что дальше-то будет?
– спросил Малфой безысходно.

– Жизнь покажет, - ответил Гарри.
– Сам-то что думаешь?

– Я не знаю, - Драко подошел к креслу, взял укладыватель для волос.
– Может, я тебя брошу. Может, ты бросишь меня. Сколько уже прошло - месяц?

Если считать со дня встречи в баре, месяц уже прошел. Если накинуть полмесяца для надежности, период ожидания должен был затянуться до самой весны.

– Ну и чего тогда гадать?
– тон Гарри оставался ровным. Но во рту появилась полынная горечь.
– Дадим судьбе шанс.

Он разделся и улегся в кровать, отвернувшись от Драко.

Тот сидел в кресле, сжимая подлокотники, и смотрел перед собой. Над его прической усердно и бесшумно трудился «Чудо-Локон».

Глава 13

Две недели КПК, - время, заполненное учебой до предела, - ползли медленно, как соплохвост с перебитыми лапками. Но все когда-то подходит к концу: закончились и эти муторные лекции, увенчанные традиционным итоговым испытанием всех студентов независимо от их возраста, звания и социального положения.

Седьмого января, в пятницу группа сдавала экзамен. Продемонстрированная слушателями успеваемость комиссию удивила - впрочем, не особо, так как обязанности Дины Айсман, столь не вовремя заболевшего секретаря департамента повышения квалификации, исполняла Айрин.

Айрин Пауэлл, секретарь Аврората, отличалась редким среди секретарей дружелюбием и гостеприимством. В приемной у нее всегда были чай и конфеты, которыми она угощала всех мимо проходящих и заскакивающих по делам; хотя с тем же успехом можно было нарваться на поручение что-нибудь куда-нибудь отнести или сбегать купить канцелярскую мелочевку, или трансфигурировать что-то в «вот это вот»; словом, «забег на огонек» был игрой в рулетку. Работа или удовольствие.

Об удовольствии стоит сказать отдельно.

Это был всемирный круговорот веществ в природе: мужская часть аврорского коллектива дарила Айрин конфетные коробки, а та, следя за своей фигурой, угощала их содержимым всех приходящих.

В накладе не оставался никто. Авроров ставили в пример в других отделах как «настоящих джентльменов», хотя будь они истинными джентльменами, скинулись бы один раз и подарили бы «Чудо-Локон» или набор «Ведьмин друг»; а Айрин, угощая гостей конфетами, понемногу ела шоколад и сама, продолжая свято верить, что сидит на строгой диете без малейших проблем, и восхищая своей силой воли «девочек из соседних отделов».

«Леди Айрон»* получила от группы нежно-сиреневый чайный сервиз (и нет, это была не взятка, это был дружеский жест), а выпускники курсов повышения квалификации - зачарованные принципиарные перья, заменившие на их столах казенные канцелярские принадлежности.

[* - iron lady, как Маргарет Тэтчер ))]

Весь экзамен Гарри пытался делать вид, что это не перо водит его рукой по пергаменту, а сам он пишет со скоростью взбесившейся «Молнии».

Через пятнадцать минут заподозривший неладное Ти Би Кей, входивший в состав комиссии, подошел к столу Гарри.

– Фините Инкататем, - сказал он вполголоса и разочарованно обозрел девственно-чистые просторы перед Поттером.

На парте не было невидимых учебников; на пергаменте не проявились потаенные надписи. Педагогический опыт пресечения списываний, накопленный Ти Бред Кингом за долгую карьеру эксперта, дал осечку.

Гарри заулыбался.

«Кочан» (так на сленге называли заклинание «Фините Инкататем») прекращал действие заклинаний и предназначался для нейтрализации последствий палочковой магии. Над волшебными предметами (вроде принципиарного пера) он был не властен.