Вишня и никотин

Тело слабнет. Ноги. Я их не чувствую. Сердце. Его удары становятся реже, но сильнее, отдаваясь в ушах. Давление в голове.

Ложусь на подушку, сгибая ноги в коленях. Дыхание становится ровным.

Ни одной мысли.

“Успокоительное”.

Нет сил хмурить брови.

Что он мне дал?

Мышцы живота сводит. Комната перед глазами начинает качаться, когда я прикрываю глаза, сдаваясь.

И ничего больше не остается.

Только боль в районе локтя и шум дождя.

***

Стук в дверь. Один, но громкий.

Зои закатывает глаза, пытаясь приклеить накладные ресницы, стоя у зеркала:

– Милый, откроешь?

Томи отрывается от телефона, с выдохом поднимаясь с кровати, и шаркает ногами, подходя к двери.

Открывает.

Дилан держит одну руку в кармане темных штанов. Томи изогнул бровь, улыбнувшись:

– Что-то хотел, чувак?
– складывает руки на груди, уверенно уставившись прямо в глаза гостя.

Край губы Дилана дрогнул.

Один замах.

Удар.

========== Глава 17. ==========

***

Холодный.

Сухо.

В моем горле сухо.

И если бы не этот факт, то я спокойно доспала бы до утра.

Сажусь на кровати, слыша глухой шум дождя за окном. Оно по-прежнему открыто настежь. Ветер все еще сильный, поэтому в комнате холодно. Но я не думаю о том, что стоит закрыть окно.

Пить. Просто хочется пить. Плевать, что я не ела толком. Дайте мне воды.

Слезаю с кровати, понимая, что все тело вялое и какое-то “не мое”. Пытаюсь сделать шаг, но это дается с трудом. Обнимаю себя руками, потирая плечи.

Действительно холодно.

Открываю дверь, мысленно дав себе подзатыльник, ведь не заперлась.

В коридоре темно. Слышен лишь шум воды в ванной. Понятия не имею, сколько сейчас времени.

Невольно смотрю в сторону комнаты Зои. Раскрытая настежь дверь привлекает внимание и вызывает множество вопросов, ведь сестра никогда не оставляет комнату открытой. Подхожу ближе и заглядываю внутрь. Тишина. Пусто. Ни её, ни Томи нет.

Слабо улыбаюсь, чувствуя себя раскованней. Направляюсь к лестнице, щурясь, ведь плохо вижу. Приходится держаться за перила, чтобы не упасть. Ноги по-прежнему какие-то слабые.

Спускаюсь вниз, идя в сторону кухни. Тускло горят две лампы, приделанные над плитой. Мое сонное лицо опухло, поэтому, кого бы я ни встретила, сразу прошу прощения за инфаркт. Но мама, нервно курившая возле окна, не пугается меня.

Стоп.

– Ты куришь?
– это все, что я смогла выдавить из себя.

Женщина явно не торопится объясняться:

– Тебе лучше?
– затягивает, а до меня только доходит, что моя шея ничем не прикрыта. Начинаю чесать её, наклоняя голову:

– Да.

– Хорошо, - затягивается, выпуская дым.
– Отец не звонил?

– А он уходил?
– я понимаю, что мать избегает расспросов.

– Я его со вчерашнего вечера найти не могу, - облизывает губы, качая головой.

Что ж, ясно. Мать нервничает, думаю, ей можно простить курение. Хотя, это все равно не выход, как мне кажется.

– Эм, - подхожу к раковине, чтобы выпить из-под крана.

– А где Зои?

Мать тяжко вздыхает:

– В больнице.

Я моргаю, подняв голову:

– Чего?

– Только не делай вид, что не слышала, что здесь происходило. Даже я, сидя в своем кабинете, в другом крыле дома, услышала, - ворчит женщина, видя, что сигарета кончается.

Я вытираю мокрые губы тыльной стороной ладони:

– Я не понимаю… - шепчу.
– Томи ей что-то сделал?

– Господи, Чарли, - мать роется в телефоне, вытаскивая вторую сигарету из упаковки, хотя я не уверена, что она вторая. Она все смотрит в окно, пытаясь разглядеть что-нибудь за слоем дождя:

– Дилан сломал нос Томи.

Хлопаю глазами, крутя ручку крана:

– Чего?

Мать не отвечает, достав спички из ящика. Она знает, что я хорошо расслышала, поэтому теперь все её внимание отдано дождю.

Хмурю брови, открывая рот:

– Ну, а, - нервно потираю руки.
– Почему? Томи его разозлил?

– Зои говорит, что Дилан сам пришел и врезал. Правда, первый удар был не таким сильным, поэтому Томи ответил ему, но второй его свалил, - женщина затянула дым в глотку.

Ужаснулась. Нет, не потому, что кто-то дрался, пока я мирно спала.

А потому, что я улыбаюсь. Стою, не в силах убрать улыбку с лица. Одна мысль о том, что этот ублюдок корчился от боли дарит сладкое наслаждение.

Черт, и почему именно в такой момент я спала, как убитая?

“Успокоительное”.

“Иди спать. Сейчас начнется “взрослое” кино”.

Я пускаю смешок, чем вызываю непонимающий взгляд матери. Теряюсь, кусая губы:

– Ладно, я пошла, - отступаю к двери.

– Почему ты улыбаешься?
– женщина щурит глаза, а я уже выскакиваю с кухни, скрываясь в темноте коридора.

Все еще чувствую, что меня клонит в сон, но я не могу так просто лечь спать.

Выхожу на этаж, направившись к ванной комнате, за дверью которой было тихо. Отца дома нет, Зои тоже. Следовательно, там должен быть Дилан.

Но зачем иду к нему? Что я скажу?

А должна ли вообще говорить?

Сжимаю ладони в кулаки, подходя к двери ванной, но та распахивается, и мне крайне повезло, что я не успела сделать ещё шаг, а то Дилан и мне бы сломал нос.

Слишком резко распахнул, так что ветер в лицо ударил.

Замираю, сжимая веки от яркого света. Моргаю, пытаясь приоткрыть глаза, но все равно щурюсь, не привыкая к свету. В проеме стоит Дилан. Смотрит на меня, изогнув бровь:

– Что за ночные похождения?
– смотрит на наручные часы, цокая языком и качая головой.
– Ты в курсе, сколько времени?

– Я только проснулась, - ворчу, зевая.

– Зачем?
– странный вопрос.

– Мне, - думаю.
– Мне нужно принять душ.

Дилан моргает, хмурясь:

– Ты проснулась в два ночи, чтобы принять ванну?