Вкус к жизни
Шрифт:
Голова вдруг вспомнила, что имеет полное право покружиться ещё немного, а тошнота подступила к горлу, вызывая не самые яркие воспоминания из сегодняшнего вечера. Всё же стоит попросить Мартина, чтобы в следующий раз был осторожнее. Неуверенным шагом я направилась в кухню. После воды стало значительно легче, но графин я на всякий случай с собой прихватила. Проходя через столовую, с тоской осмотрела поле боя: не мешало бы здесь убраться, но… нет, не сегодня! Вот только хмельной мозг и замыленный взгляд не сразу уловили, что столовая сияла безупречной чистотой. Не было ни красных разводов, ни битой посуды, ни
– Мартин, какого хрена здесь происходит?! – вскрикнула я, стремительно пересекая гостиную.
– Что происходит? – эхом отозвался он, не желая подниматься и как-то ещё реагировать на зов.
– В столовой чисто! – развела я руками, выражая собственное недоумение.
– Это плохо? Можем повторить! – задиристо предложил он и потянул меня за край рубахи. Наглые руки пришлось оттолкнуть.
– Не хочешь же ты сказать, что сам всё убрал?
– Нет, не хочу! – улыбнулся он, уверенно поглаживая мои лодыжки и настойчиво пробираясь к коленкам.
Я отступилась и зло топнула, когда он вздумал ползти следом.
– Тогда кто?
Мартин с недовольным кряхтением поднялся и стиснул зубы. Подозреваю, что от болевого приступа, но ведь об этом говорить вроде как запрещено!..
– Юль, а ты как думаешь, кто в этом доме убирает? – натянуто улыбнулся он.
Чтобы сбить лишние эмоции, пришлось бурно взмахнуть руками.
– Я тебя об этом спрашиваю, а не разгадываю кроссворды!
– Значит, убрал кто-то из прислуги… не знаю… Я сказал, и стало чисто. В чём проблема?
Я опешила и аккуратно поставила графин с водой на кофейный столик.
– То есть мы сейчас в доме не одни? – нахмурилась я, а он выругался сквозь зубы.
– Мы одни! У прислуги отдельное крыло. Там же живёт и Марк. Вход через кухню.
Я вытаращила глаза, а Мартин не позволил мне даже рта открыть.
– Но никто не может сюда войти без особого приглашения, – заверил он, я же только подбоченилась.
– Там у тебя домофон, что ли? Или я поняла верно, и всё держится на доверии? В таком случае ничто не мешает твоей прислуге гулять по дому и…
– Юль, не сходи с ума! – поморщился он и размял переносицу. – В доме камеры… Не думаю, что в посёлке кто-то сможет предложить им такую зарплату…
– Камеры? – шарахнулась я от его протянутой руки, как от огня. – Почему ты мне не сказал?
– А должен был?
Такой постановке вопроса я озадаченно покивала.
– Та-ак… о чём ещё ты не должен рассказывать? Нет, молчи… я сама знаю… – я нервно сглотнула и пьяно хихикнула. – Связь! Ведь не может такого быть, чтобы в доме не было связи! – догадалась я и по взгляду поняла, что попала в яблочко! – И все эти твои походы в горы… Всё это ради чего? Чтобы удержать меня на цепи?
– Юля, ну ты сначала думай, а уж потом говори! – разозлился Мартин.
– Дай мне телефон! – процедила я тоном, лишённым эмоций.
Мартин нервно цокнул, но явно был готов идти у меня на поводу.
– Связи в доме нет. По моей просьбе установили глушилку. Радиус действия шесть километров. Вот и всё.
– А я уверена, что не всё! – процедила я, разозлившись за подобные манипуляции. – Что угодно может случиться! Осторожность осторожностью, но всему должен быть разумный предел.
– Есть спутниковый телефон, но я им никогда не пользуюсь.
– Так уж
и никогда! – усмехнулась я, поглядывая на мужчину совершенно иначе, не как пять минут назад.– Очень редко, – уступчиво согласился он, и я вызывающе хмыкнула, презрительно скривилась.
Мартин, так и вовсе окончательно потерял лицо. Он опустился в кресло и одним махом опустошил бокал виски, который до этого оставался нетронутым.
– Что ещё? Снегоход наверняка тоже имеется?!
– Вертолётная площадка, – поправил он, будто нехотя протолкнув виски в горло.
– А вертолёт?
– А вертолёт в ангаре, в двадцати километрах отсюда.
– Ну просто отлично! – зло рассмеялась я и, прихватив графин с водой, направилась в свою комнату. – И не ходи за мной! – пригрозила, хотя едва ли у Мартина были такие задумки.
В комнате я к собственному неудовольствию заметила, что «Беркут», над которым я работала весь день, куда-то исчез, а вместо него на мольберте расположился пустой холст.
– Очень кстати! – процедила я, застегнула в рубашке все, от первой до последней пуговички, и взялась за кисти. Вдохновение пёрло из ушей!
Глава 36
Следующие несколько дней прошли в глухой обороне, мы с Мартином никак не пересекались. Ночами я работала у мольберта, днём, измученная творческим опустошением, спала и набиралась сил. Учитывая, что выходить из комнаты я категорически отказывалась, еду приносили прямо в постель. Только вот романтики в этом не было. Также появилась одежда и набор средств для личной гигиены. Одежда пока была только домашняя, предельно комфортная.
По мере необходимости, отработанный холст менялся на новый, но я, как ни старалась, не смогла подловить, в какой момент это происходило. Подозреваю, что у Мартина была не только чуйка, но и камеры видеонаблюдения в помощь. Правда, обнаружить мне их так и не удалось, пусть и очень хотелось. А потом я перестала и писать – эмоции, наконец, отпустили. Вдохновение схлынуло, и я почувствовала дикую усталость. Так, словно из меня вытащили батарейку, и организм заработал в автономном режиме.
Проведя в добровольной тюрьме две недели, я вдруг поняла, что тоскую. А ещё вынуждена была признать, что идея с телефонной глушилкой оказалась не так уж и плоха. В конце концов, меня ведь это так раздражало… когда посреди разговора кто-то вклинивался своим бесцеремонным звонком и отвлекал от важных дел! Таких звонарей было пачками – сказывалась специфика работы, а вот времени, увы, очень часто не хватало. А чего стоят искры безумства в глазах, если не можешь найти телефон, а в мгновение, когда готов ответить, он вдруг замолкает?! Настоящее испытание! Здесь же я была предоставлена сама себе и тратила время в удовольствие!
Выждав для надёжности ещё несколько дней, хорошенечко выспавшись, да и просто провалявшись в постели, я, наконец, была готова признать, что уединение меня утомило. Мысли о Мартине придали ясному дню оттенки грусти. Из приоткрытого окна в комнату проникал сладковатый морозный воздух, а вид блестящего белого снега не мог не радовать, но отчего-то… не радовал! Пора было выбираться из норы и признаваться, что вспылила напрасно. Возможно, придётся всё свалить на гормоны… А впрочем, никому я и ничего не должна! Кажется, так в этом доме принято…