Владыка бури

— Он… э… не может, — наконец выдавил из себя распорядитель, на что Смешинка печально вздохнула:

— Ну вот, Дреки. Ты опять никому не нравишься. Говорила тебе, работай над голосом. Такой дурацкий!

Первый бой дня был между Смешинкой и Люцифраном, человеком, управляющим тенями. Крыс каким-то образом смог узнать их соперников ещё до боёв, а Первак разузнал его слабость — направленный свет. Поэтому у Смешинки за пояс было заткнуто зеркало, с помощью которого она должна была отражать удачно падающий сверху свет Дневила.

Из-за благосклонности Доминики компания Мрачника получила места на высоком ярусе, рядом с Тамуром.

— Я слышал, что первый бой будет с человеком-тенью. Даже в бою не скрыться от этих подлостей и скрытности. Во дворце от них не спастись, так они привносят это и в битву, которая должна быть простой и честной, — пробормотал генерал себе под нос.

Мрачноглаз вспомнил, как армия Дневилоловов была атакована в спину, когда отвлеклась на дым на их чудовище. Битва должна быть честной и простой, но можно и потратить время на скрытый обход и выжидание удобного момента.

— Скажи главному интригану, что мы поняли, что он главный интриган, — шепнул Мрачноглаз на ухо Сэйфо. Тот было потянулся к мочке уха, но вовремя остановился и обратился к Тамуру:

— Эммм… Мрачноглаз думает, что вы главный интриган.

Тамур насмешливо взглянул на Мрачноглаза и нарочито медленно коснулся своей мочки уха:

— У них на Пустоши такие главные интриганы? Ну что ж, раскусил он меня. Арестуйте меня, пожалуйста, пока я не успел сплести дворцовые интриги прямо в казарме, — он театрально свёл запястья. — И да, я тренируюсь, потому что главное оружие интригана — его кулаки и клинковый посох. Заставляю танцевать благородных как марионеток прямо во время битв.

— Он смеётся над твоей глупой теорией. Довольно смешно, между прочим, — шепнул Сэйфо Мрачноглазу. — Она действительно глупая, какой кажется, или у тебя есть доводы?

— Конечно. На него никто не подумает, — ответил Мрачноглаз.

Сэйфо ничего не сказал, только всё же коснулся уха.

— Я всё равно не понимаю: здесь будет происходить бой, а мы просто будем смотреть? Как-то стыдно и позорно, — заявил Пискля из-за плеча Принцессы, которая сидела по другую сторону от Мрачноглаза.

— Может быть, нам разрешат бросать камни в проигравшего, — обнадёжила свой меч девушка.

— Дайте боги, — понадеялся меч.

— Наш первый участник сегодняшнего боя — Смешинка! — над ареной раскатился чем-то усиленный голос Семирамида, который сидел в специальной каменной будке, выступающей на арену и защищённой решёткой. — Умертвие-капитан того зловещего корабля в порту. Сможет ли её нечистая сила и опыт убийства тысяч пиратов и невинных моряков помочь ей в сегодняшнем сражении, ведь сегодня она в стихии не бурь и вод, а в жаре нашей земли и ваших сердец, уважаемая публика?

Массивная железная решётка поднялась, выпуская Смешинку. Она прошагала на середину арены, сопровождаемая редкими хлопками ладоней зрителей, и гордо упёрла руки в бока. Зрители были в замешательстве, оглядывая друг друга в поисках тех, кто поддерживает ожившего мертвеца, убившего тысячи невинных.

— Ей будет противостоять… Ой, замена? Но… Ладно-ладно, — голос распорядителя сбился, но потом снова вернулся к своему пафосному тону. — Стужа (он произнёс это слово с акцентом, явно не понимая его смысл), ураган из далёких северных земель! Ха, выходит, Смешинка всё же будет в своей стихии. Он… Он любит драться полуголым и обожает выпивку, — заодно ведущий озвучил все свои стереотипы о севере.

Другая решётка, менее смазанная и скрипящая, поднялась, выпуская синекожего северянина. Мрачноглаз за свою жизнь видел двух северян: один был Северянин из его клана, а другого он видел в Истине, и этот был похож на него яркими голубыми глазами и белыми волосами, спускающимися на лицо. Нижнюю часть его лица скрывала чёрная маска с двумя прорезями для дыхания. Его тело было облачено в плотно облегающую чёрную броню с рельефом человеческих мышц. Но самыми странными были его конечности: заметно длиннее обычных, почти вдвое, но, кажется, не могли удержать его тело только на двух, как у нормальных людей. Этим можно объяснить, что он передвигался, припав к земле на все (в своём распоряжении) конечности, плавно перемещая свой вес, как изящный хищник.

— Это Броня Ловкости, уважаемая публика. Надеюсь, он не будет пользоваться всеми её преимуществами, чтобы не лишать нас зрелища! — продолжил Семирамид.

К этой замене Смешинка не готовилась, но ладно, она практически неубиваема, что он может ей сделать?

Стужа стремительно появился перед Смешинкой. Она попыталась атаковать его своим узким, слегка изогнутым мечом, но Броня Ловкости полностью оправдывала своё название: северянин с удивительной грацией избегал её ударов, словно притяжение земли было его союзником, а не врагом.

Одним резким манёвром он оказался за спиной Смешинки, взметнув завесу пыли с пола, и встал на ноги, втянув руки до нормального человеческого размера.

— Ай-яй-яй! Ты что делаешь, дурак? — запротестовала Смешинка, когда Стужа обхватил её тело одной рукой, а другой потянул её подбородок вверх. С ужасным металлическим скрежетом голова капитана оторвалась, и её противник с силой запустил ею в зрителей.

Чего?

— Побег с поля боя. Стужа побеждает! — закричал Семирамид. ЧЕГО!?

ЧЕГО!!?

Стужа ушёл, а тело Смешинки начало бродить кругами, выставив вперёд руки. Зрители в испуге принялись перебрасывать оторванную голову друг другу, стараясь избавиться от такого спортивного трофея. Голова Смешинки (уделяя внимание в ругани каждому своему держателю) совершила турне по нижнему ряду зрителей, вызывая крики ужаса, пока один мужчина не догадался вернуть её на арену.

Спасибо тебе, реальность, за ответ.

— Это было великолепно! — восторженно воскликнула Принцесса, но, заметив взгляды друзей, она, поморщившись, добавила: — Как же плохо для нас. Великолепно плохо!

— Теперь придётся её прикручивать. Это сложнее, чем кажется, знаете ли, — бормотала капитан в комнате для участников, пытаясь приделать голову на законное место. — Или я — это голова? Тогда тело должно прикручивать меня к себе. А вы как считаете, живчики, кто вы — голова или тело? От чьего лица вы должны говорить, если вас разделят?

Вопрос был интересным, и Мрачник даже задумался над ним на мгновение, но затем выбросил его из головы — сейчас не время для философии. Хотя, конечно же, он — голова.