Владыки Безмирья

Темнота бледнела, выцветала. За стенами послышались звуки, голоса. Я поднялся, подошел к загородке, пахнущей отсыревшим деревом. На полу лежали длинные тонкие полоски света, пробивавшегося сквозь доски. Они делали ровный пол похожим на лестницу, ведущую куда-то. Но подняться или спуститься по этим иллюзорным ступеням было невозможно.

Снаружи, совсем близко, послышались знакомые голоса. Остальные зашевелились тоже. Чувство голода стало острее. Для кормежки было еще рано. Тем не менее, дверь с негромким скрипом открылась. Пахнуло свежим воздухом, затем кожей, потом, железом, а еще другим, не совсем знакомым, но и не чужим запахом. Я не узнал и узнал его одновременно. Потом показался человек. Рядом с одним человеком стоял другой.

 - Я снова тебе проспорил, - сказал первый. В голосе его слышалось облегчение.
– Надо забрать его отсюда. Готов?

 - Разумеется.

Они вошли в сарай, притоптанная солома тихо зашуршала под их ногами. Они шли ко мне - я сразу понял это. Тот человек, что шел первым, - я знал его. Он всегда был добр ко мне. Даже когда он причинял мне боль, я чувствовал, что он не желает мне зла. Но сегодня он был странно напряжен. От него веяло тревогой. Я попятился.

 - Ну, чего испугался?
– сказал человек, подаваясь вперед.
– Иди. Иди сюда...

Он протянул руку. В этой руке часто оказывалось что-нибудь съестное, вкусное. Я по привычке подался вперед - и вдруг словно ослепительная черно-золотая молния полоснула по глазам, не по глазам даже - по сознанию. Что-то схватило меня, дернуло вверх, потащило. Я пытался отбиваться, попадал, но вырваться не удавалось, и меня все тащило, вверх и вверх, быстрей и быстрей, и вдруг вдернуло в какой-то чужой, дикий мир. Отчетливо и ярко-ярко я увидел пещеру, и людей в ней, и какую-то мерзкую, отвратительно пахнущую кучу. Но не успел я зацепиться хоть за что-то, меня поволокло дальше, дальше, дальше - и вдруг вся моя жизнь, все воспоминания, мысли, ощущения разом обрушились на меня, стиснули, сдавили так, что сознание стало задыхаться. Я, кажется, заорал - и попытался вырваться.

 - Киф, держи его!..

Нет, нет, нет, нет, не хочу, не надо, пожалуйста, нет, не хочу, не могу - я не могу знать все это, у меня нет сил все это помнить! Мне так больно - по-настоящему больно! Словно скручивают, выворачивают, рвут - и кровь кипит и выжигает жилы изнутри. Больно! Оставьте! Пожалуйста, хватит! Я... Я не... Я не позволю так с собой обращаться!

 - Твою ж...! Сэм! Слышишь меня? Сэм! Успокойся! Все закончилось, все хорошо! Сэм! Сэм!..

Боль и черная злоба застилали глаза. Что так остро болело, что заставляло меня так злиться - я не знал. Но это не имело значения. Я не дам никому причинить мне вред, я никого к себе не подпущу! Я - сильный, я - умный, у меня есть клыки и когти, я порву любого! Аррх!..

 - Сэм, прекрати! Слышишь? Сэм!.. Без толку, Киф. Остается только...

Я не сдамся! Я буду защищаться! Рвать другого - если только так я могу спастись, если только так я смогу сбежать от этой боли, от этой боли и злобы, то я... я...

Что-то мягкое, тягучее стало накатываться на меня. Сознание завязло в нем. Боль отступила, ярость стала затухать. Образы, возникающие перед мысленным взором, поблекли, их острые грани, резавшие мой рассудок, сточились, сгладились. Кажется, я засыпал. Но сон был странный, чужой, нездешний. Я не хотел, не хотел в него, но меня затягивало, уносило, словно подхватив течением... И на самом краешке этого сна, прежде, чем рухнуть в забвение, я услышал необычный звук. Это была песня. Колыбельная. А потом начался сон. В этом сне я все еще пытался вырваться, бежал, не убегая - а подо мной и вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась равнина с мелкой полусухой травой. Я бежал по ней, не двигаясь с места, и так тоскливо было, так тяжело, словно меня обманули или предали. Кто?.. Я не знал. Не помнил.

Когда я проснулся в следующий раз, было уже светло. Я лежал на боку и, еще не открыв глаза, по запаху понял, где нахожусь. Мне уже приходилось бывать здесь раньше. Более того: мне уже приходилось здесь просыпаться.

 - Сэм...

Я открыл глаза. Я лежал на лавке в комнатке Боггета, в его старом доме. В окно пробивался сероватый дневной свет, под потолком сонно жужжала муха. На лавке через стол сидел сам инструктор. Его куртка была наброшена на плечи, рубахи не было - через грудь шла свежая повязка, плечо было перевязано тоже. Рядом, прижавшись спиной к стенке и подтянув к груди колени, устроился Киф. Он смотрел на меня поблескивающими глазами и улыбался.

 - Сэм, проснулся?
– спросил инструктор.
– Как себя чувствуешь?

Я поднялся, сел. Я не спал - но как будто бы и не проснулся. Оглядев себя, я заметил, что на мне одежда Боггета: одна из его старых рубах и штаны. Больше ничего. Я даже был босиком.

 - Я... Я себя не чувствую.
– Я потряс головой, но порядок в мыслях от этого не появился.
– Что случилось?

Инструктор невесело улыбнулся.

 - Ну а сам-то ты как думаешь?

Я еще раз огляделся. Последним, что я помнил, было Подземелье Туманных Жриц - как мы, получив отказ, вернулись в пещеру главного монстра... Нет, это не последнее. Я помню что-то еще... Хм... Я много чего еще помню... То есть... Стоп. Но сейчас-то я нахожусь в доме Боггета - а значит я, как минимум, уже не в Безмирье. Боггет и Киф тоже здесь. Получается, мы вернулись? Выходит, что так. Но как же я... Я...

 - Я что, умер?

Не думал, что эти слова дадутся мне так просто.

 - Ага, - так же легкомысленно, как всегда, ответил Киф.
– Тебя по стенке размазало. Лапой того богомола. Посмертное сокращение мышц плюс остаток неизрасходованной магической энергии - в общем, от тебя мокрого места не осталось... Извини.

Я посмотрел на него.

 - За что ты извиняешься-то?

Киф скривил кислую физиономию.

 - Ну... Надо было тебе как-то по-другому об этом сказать, наверное.

Я покачал головой.

 - Ничего страшного. Вы... Остальные вернулись тоже?

 - Не все, - ответил Боггет.

Я почувствовал, как меня охватывает опустошающий холод.

 - Рида...

 - Нет, она вернулась, - поспешил сказать Боггет.
– Она жива, с ней все в порядке, только... В общем, она сама тебе все расскажет. А так все живы. Арси и Вен тоже здесь. Все нормально, Сэм.

 - Он хотел сказать, что не все возвратились в этот мир, - продолжил за него Киф. После всех тех ужасов, которые благодаря моему воображению только что пронеслись у меня перед глазами, мне стоило большого труда концентрироваться на каких-то словах и вникать в их смысл.

 - Рида и Тим вернулись, они сейчас здесь, - договорил Боггет.
– А Селейна и Рейд решили остаться в Безмирье.

 - Вместе?
– зачем-то спросил я.

 - Нет. Но не переживай за них, никто их не заставлял, даже наоборот. Это было их собственное решение.

Я кивнул. Напряжение и страх, сковавшие меня минуту назад, стали отпускать, навалилась слабость, закружилась голова. Мои друзья живы - что ж, это самое главное. Рида здесь. Я увижусь с ней. Скоро, скоро увижусь... Мы снова будем вместе... И мне, конечно, расскажут, что произошло потом и почему Рейд и Селейна не возвратились в наш мир - в отличие от Боггета, который, кстати, как раз не собирался возвращаться... Мне обязательно расскажут, что произошло после моей...

Смерти?..

Какое странное слово. Прохладное и гладкое... А внутри - темная пустота. Но есть в этой пустоте что-то, о чем можно подумать - если об этом подумать, оно как будто бы отзовется, откликнется на твои мысли, придвинется, проявится... Вот только думать об этом совсем не хочется, хоть мысли и тянутся к этому всему сами собой. Можно, конечно, впасть в прострацию, чтобы ни о чем не думать - так, наверное, было бы проще всего. Но от этого реальность, в которой я оказался, никуда не денется. Рано или поздно мне все равно придется с ней столкнуться.