Власть книжного червя. Том 4

— Ты имеешь в виду мою бабушку с твоей стороны?

Мне дали список благородных имен, которые я должна была запомнить перед крещением, но в нем не было указано, как они связаны родством. Кроме того, единственное генеалогическое древо, которое я видела, отображало семью Карстедта. В результате мои знания о родственниках со стороны Эльвиры были болезненно скудны. Все что я об этом знала, так это то что Вероника была в очень плохих отношениях со своими сводными братьями и сестрами, вплоть до того, что они отказались забрать имущество ее младшего брата Безеванста после его смерти. Мне даже в голову не приходило, что Эльвира может быть связанна с Вероникой.

— Сын четвертого эрцгерцога был моим дедом. Его женитьба на Габриэле, кандидатке в эрцгерцоги Аренсбаха, повсеместно считается основной причиной нынешнего нашего немирья с ними.

Габриэль влюбилась в дедушку Эльвиры после того, как на межгерцогском турнире он проявил по отношению к ней милосердие. У нее, к сожалению, был весьма небольшой объем маны, как для кандидатки в эрцгерцоги великого герцогства, но поскольку Эренфест тогда имел еще меньшее влияние, чем сейчас, это не имело значения. Она использовала власть и положение своего отца — эрцгерцога великого герцогства, чтобы брак состоялся, хотел он того или нет. Это в конечном итоге привело к тому, что его первая жена — бабушка Эльвиры и дочь графа Лейзеганга — была понижена до его второй жены, несмотря на то, что у них уже было двое общих детей.

Четвертый эрцгерцог опасался последствий такого оскорбления, особенно в связи с тем, что граф Лейзеганг был лидером самой могущественной фракции в герцогстве во время правления четвертого эрцгерцога. Он также был обеспокоен тем, что влияние Аренсбаха в герцогстве станет настолько большим, что в будущем вызовет неурядицы. Именно по этим причинам он лишил дедушку Эльвиры звания кандидата в эрцгерцоги и присвоил ему титул графа Грошеля, а следующим эрцгерцогом избрал отца Бонифация. Ярость графа Лейзегана была утешена, когда Бонифаций женился на другой его дочери.

Гм. Я пытаюсь с ходу составить эти генеалогические древа, но они слишком сложны. У меня от этого начинает болеть голова. Все родословные перепутались.

По иронии судьбы, Габриэле было невыносимым жить в таком захолустном герцогстве, и она постоянно стремилась вернуться в Аренсбах.

За свою жизнь Габриэла родила троих детей. Ее первым ребенком был мальчик, у которого оказалось больше всего маны из всех его братьев и сестер, и отчасти благодаря поддержке Аренсбаха, он воспринимался всеми как потенциальный кандидат на место графа Грошеля. Ее вторым ребенком была Вероника, у которой объем маны был крайне высок по сравнению с тем что считалось средним значением по Эренфесту. Вполне естественно, что было решено что она будет воспитана в качестве первой жены следующего эрцгерцога. Третий ребенок, которого родила Габриэле, будучи уже больной, имел гораздо меньше маны, чем можно было ожидать от отпрыска высших дворян. Он не мог рассчитывать на поддержку Аренсбаха, и поэтому его отправили в храм.

Именно во время этих изнурительных третьих родов Габриэла и скончалась.

Прошли годы, и первый сын тоже умер. Вероника наладила тесный контакт со своим кровным младшим братом в храме, обожая его и развивая отношения, в которых они оба полностью полагались друг на друга.

— Леди Вероника стала первой женой шестого эрцгерцога, и именно тогда она по-настоящему начала оскорблять и принижать своих сводных братьев и сестер. Хотя, конечно, ей было легче делать это в отношении своих юных племянниц и племянников, чем старших братьев и сестер. Мы с братом очень страдали, будучи весьма изобретательно оскорбляемыми.

По большей части Вероника не могла открыто оскорблять нас — в конце концов, они все же были детьми Гиба Хальденцеля, — но она приглашала Эльвиру на чаепития только для девочек и мучила её там разнообразными способами.

— Мой дед сожалел о таком положении дел, поэтому попытался защитить меня, выдав замуж за лорда Карстедта. Это, в свою очередь, дало мне независимость от Вероники.

Именно благодаря этому браку Эльвира смогла создать фракцию, состоящую из тех, кто был изгнан Вероникой, защитить Флоренсию, когда она покинув родное герцогство переехала в Эренфест, и оказывать поддержку Фердинанду, когда его оскорбляли и принижали за то, что он был сыном любовницы.

— Когда предыдущий эрцгерцог поднялся по самой высокой лестнице, отношение леди Вероники к Хальденцелю стало еще более напряженными, поскольку им правит мой старший брат. Ты помнишь, что Хальдензель — самая северная провинция герцогства? Зимы там гораздо суровее, чем те, что мы переживаем здесь. Повышение налогов — это самый настоящий вопрос жизни и смерти для тамошних жителей.

Несмотря на то, что все герцогство было в запустении, один только Хальденцель не получил никаких послаблений в налогах. Он пострадал гораздо больше, чем любая другая провинция герцогства, даже когда налоги были повышены и для всех остальных.

— Мой брат говорит, что ты спасла его и его народ, Розмайн.

Только после того, как я присоединился к храму в качестве послушницы синей жрицы, Хальдензель начал получать потиры, наполненные маной, что увеличило урожайность по всей провинции. Вероника и Безеванст вскоре были наказаны за свои преступления, и фракция Флоренсии — во главе с младшей сестрой гиба, Эльвирой — стала самой могущественной фракцией в герцогстве. В Хальдензель словно вдохнули новую жизнь.

— Вдобавок ко всему, книги, которые мой брат помог делать отчасти из одной только благодарности, продавались гораздо лучше, чем ожидалось, — объяснила Эльвира. — Теперь он хочет распространить печать по всему Хальденцелю.

— Было весьма интересно услышать это, — ответила я.

Однако, как бы очевидно это ни было, для печати была необходима бумага. Они планировали сделать бумажные мастерские вместе с типографскими, но мой сон помешал им сделать это. То же самое относилось и к другим гибам, которые слыша об успехе в Иллгнера тоже захотели делать бумагу.

— Не говоря уже о том, что магические контракты использованы в продаже бумаги, не так ли?

Магические контракты для торговцев, которые я подписывала, работали только в пределах Эренфеста, но границы действия магии были весьма нечеткими, и у людей, чтобы не подвергать себя необязательной опасности, не было выбора, кроме как продавать все через компанию Плантен. В данный момент этого было достаточно, учитывая, что книг производилось не так уж много, но так не могло длиться вечно. Эльвира тоже хотела, чтобы магические контракты были аннулированы, и когда я это поняла, то неосознанно сжала кулаки, лежащие на коленях.

Я не хочу аннулировать контракты, которые заключила с Лютцем и Бенно…

Бенно приложил огромные усилия, чтобы обеспечить мне возможность встретиться с ними двоими и поддерживать отношения с нижним городом даже после того, как моим домом стал особняк в Дворянском квартале. Лютц также подписал контракты, собрав для этого мужество в кулак, хотя это и ставило его жизнь под угрозу. Я действительно была против аннулирования, и это, должно быть, отразилось на моем лице, потому что Эльвира подарила мне утешительную улыбку.

— Розмайн, ты окружила себя людьми высочайшего нравственного уровня.

— …А?

— Сколько бы мой брат ни расспрашивал представителей компании Плантен о магических

контрактах, они упрямо повторяли, что о деталях ему следует расспросить Ауба Эренфеста. Похоже, это было необходимо, чтобы защитить твое прошлое, поскольку ты подписала контракт, еще живя в храме в качестве послушницы.

Бенно отказывался говорить о контракте, даже когда его спрашивали об этом аристократы. Зная это, я была так счастлива и горда им с Лютцем, что не смогла удержаться от довольного кивка.