Властелин мургов

– Возможно, ты и не врешь, - сказал дагаш ровным голосом, в котором отсутствовали какие бы то ни было эмоции. Он внимательно оглядел Сади, оценивая его.
– Ты любишь деньги, Усса из Стисс-Тора?
– неожиданно спросил он.

Глаза Сади оживленно засверкали, он принялся потирать руки.

– Почему бы нам не потолковать? Только вот чем могу служить? И сколько вы намереваетесь уплатить мне?

– Придется тебе обсудить это с моим господином, - ответил Таджак.
– Мне приказано было отыскать отряд работорговцев и сообщить им, что я могу свести их с человеком, который хорошо заплатит за необременительную услугу. Заинтересовало тебя это предложение?

Сади помешкал, исподтишка поглядывая на Бельгарата, словно ожидая от него совета.

– Ну?
– нетерпеливо произнес Таджак.
– Так тебя это заинтересовало?

– Разумеется, - осторожно ответил Сади.
– А кто твой господин, Таджак? Кто этот благодетель, который хочет сделать меня богачом?

– Он откроет тебе свое имя и изложит свою просьбу при встрече - в Кахше.

– В Кахше?
– воскликнул Сади.
– Но ты не предупредил, что мне придется ехать туда!

– Я многого еще не успел тебе сказать. Итак, ты согласен отправиться с нами в Кахшу?

– Есть ли у меня право выбора?

– Нет.

Сади беспомощно развел руками.

"Где находится Кахша?" - едва заметным движением пальцев спросил Гарион у Шелка.

"Главный город дагашей, их столица. У него дурная репутация".

– Ну, хорошо, - решительно сказал Таджак.
– Сворачивайте лагерь и готовьтесь тронуться в путь. До Кахши много часов езды, а полдень - не лучшее время в пустыне.

Солнце было уже высоко, когда отряд выехал из лощины в окружении воинов Таджака, не спускающих глаз с пленников. В песках разбитые наголову маллорейцы тянулись цепочками через бескрайние просторы.

– Не попытаются ли они воспользоваться вашими колодцами, благородный Таджак?
– спросил Сади.

– Возможно, и попытаются, да вот только вряд ли им удастся их отыскать. Мы накрываем наши колодцы каменными глыбами, а все камни в пустыне на одно лицо.

Воины-мурги, сгрудившиеся у самой подошвы горюй гряды, наблюдали за позорным отступлением маллорейцев. Приблизившись к ним, Таджак сделал повелительный жест, и они хмуро расступились.

Когда они проезжали сквозь узкую расщелину, ведущую в пустыню, Гариону удалось подъехать к Бельгарату, и теперь они ехали бок о бок.

– Дедушка, - зашептал он, - что нам делать?

– Поживем и увидим, что из всего этого выйдет, - ответил ему старик.
– Пока же постараемся не выказывать недовольства - по крайней мере некоторое время.

Отряд выехал в раскаленные, словно сковородка, пески, и Сади оглянулся на мургов, стоящих у подножий гор.

– Ваши соседи-мурги прекрасно вышколены, сказал он, обращаясь к Таджаку.
– Удивительно, что они не остановили нас, чтобы задать нам парочку вопросов.

– Им известно, кто мы такие, - коротко ответил Таджак.
– Они знают, что с нами лучше не связываться.
– Он кинул взгляд на обливающегося потом евнуха.
– Лучше было бы тебе держать рот на замке, Усса. Здесь в пустыне солнце выпивает влагу из человеческого тела очень быстро, а раскрытый рот лишь облегчает ему эту задачу. Вполне можно доболтаться до смерти.

Сади с ужасом поглядел на Таджака и крепко-накрепко захлопнул рот.

Жара делалась невыносимой. На много миль раскинулось бескрайнее пространство, усыпанное красно-коричневым гравием, лишь кое-где виднелись темные каменные глыбы да еще россыпи сверкающего белого песка. Раскаленный воздух дрожал и колыхался. Солнце немилосердно жгло, опаляя голову и шею Гариона. Хотя он обливался потом, тело высыхало столь стремительно, что его одежда оставалась совершенно сухой.

Они ехали уже около часа, и вот Таджак поднял руку, приказывая кавалькаде остановиться. Быстрым жестом он отдал приказ своим воинам, и пятеро из них исчезли за невысокой каменной грядой, лежащей на северо-востоке. Вскоре воины возвратились, неся мехи, сделанные из цельных козьих шкур, полные тепловатой воды.

– Сперва напоите коней, - кратко приказал Таджак. Потом подошел к каменной гряде, наклонился и поднял с земли пригоршню ослепительно белого песка.
– Протяните каждый правую руку, - велел он, возвратившись к остальным, и всыпал крупную щепоть песка в каждую из раскрытых ладоней.
– Съешьте это!
– приказал он.

Сади осторожно лизнул белое вещество, лежащее на его ладони, и тотчас же с отвращением сплюнул.

– Исса!
– воскликнул он.
– Это же соль!

– Съешьте все!
– повторил Таджак.
– Если вы не сделаете этого, то погибнете.

Сади уставился на него.

– Солнце вытапливает соль из ваших тел. Если в крови у вас не станет соли, вы умрете!

И все с величайшей неохотой принялись есть соль. Потом дагаши позволили каждому выпить немного воды, все снова сели в седла и поехали сквозь невыносимый жар.

Сенедра уже покачивалась в седле, словно цветок, надломленный ветром.

Похоже было, что жара лишила ее последних сил. Гарион подъехал к ней.

– С тобой все в порядке?
– прошептал он запекшимися губами.

– Не разговаривать!
– прикрикнул на него один из дагашей.

Маленькая королева подняла голову и через силу улыбнулась Гариону. Путь продолжался.

В этом пекле время, казалось, остановилось - даже думать было невозможно.

Гарион ехал понурив голову, не в силах противостоять палящему жару солнца.

Часы, а может быть, годы спустя он поднял голову, щурясь на невыносимо яркий свет. Он | тупо глядел прямо перед собой, и постепенно до него начало доходить, что представшее сейчас его глазам просто невозможно, немыслимо! В дрожащем мареве он явственно различал парящий в воздухе темный остров. Попирая все законы гравитации, он парил, покачиваясь над выжженными просторами, покрытыми гравием. Какое волшебство тут замешано? Да и существует ли в мире волшебник, обладающий столь великим могуществом?

Но волшебство было тут ни при чем. Когда они подъехали ближе, дрожащее знойное марево начало постепенно рассеиваться, и обнаружилось, что то, что видят они, вовсе не остров, а скалистый утес, возвышающийся прямо посреди пустыни. Вокруг него вилась вырубленная в камне дорожка, ведущая к самой вершине.

– Кахша, - коротко бросил Таджак.
– Слезайте с лошадей и ведите их за узду.

Дорожка шла круто вверх. Уже на втором витке спирали сверкающий гравий пустыни оказался далеко внизу. А путники поднимались все выше и выше. От утеса дышало жаром. И тут открылось большое квадратное отверстие в скале - дорожка вела прямо туда.

– Снова пещеры?
– с горечью прошептал Шелк.
– Ну почему, почему все время пещеры?

Однако Гарион с энтузиазмом двинулся вперед. Он охотнее согласился бы быть заживо похороненным, чем изжариться на палящем солнце.

– Возьмите лошадей, - приказал Таджак одному из своих воинов, - и позаботьтесь о них. А вы все пойдете со мной.

Дагаш повел путников по коридору, высеченному прямо в скале. Гарион ощупью пробирался в темноте, пока глаза его не привыкли к полумраку. Хотя тут не было холодно, но все же много прохладнее, чем снаружи. Он глубоко вздохнул, выпрямился и огляделся. Сразу было видно, сколько труда затрачено на то, чтобы высечь этот длинный коридор в скале.