Властелин мургов

Гролим обернулся, и Гарион ударил его сзади кулаком по затылку. Гролим отлетел к стене, потухшие глаза его уже ничего не выражали, и он мешком стал оседать на пол.

– Здорово, - раздался голос Шелка.
– Только я в толк не могу взять, для чего это понадобилось.

– Я не мог от него отцепиться, - растолковал Гарион, склоняясь к поверженному гролиму, потом волоком затащил его в темную нишу и там аккуратно, даже бережно усадил.
– Не знаешь ли ты случайно, где мой дед?

– Он там, - ответил Шелк, указывая через плечо на дверь у себя за спиной.

– А что стряслось?

– Сейчас все расскажу. Давай-ка уберемся куда-нибудь в укромное местечко.

Они вошли в дверь и увидели Бельгарата, который спокойно сидел за столом.

– Что там происходит?
– спросил старик.

– Я нашел Эрионда.

– Хорошо.

– Да нет, не совсем хорошо. Он вошел в святилище как раз в тот момент, когда гролимы собирались принести в жертву очередного раба, и погасил священное пламя.

– Что-о он сделал?

– Думаю, это именно его работа. Я и сам был там, но уверен, что не делал этого. А он просто вошел и сказал жрецам, что нельзя больше приносить человеческие жертвы, и тут пламя погасло. Дедушка, он не издал ни единого звука, когда делал это.

– А ты уверен, что это он? Может, все произошло само собой?

Гарион покачал головой.

– Нет. Пламя вспыхнуло, а потом угасло, словно свеча, на которую подули.

Но там произошло и еще кое-что. Я услышал голос и прямо-таки окаменел на месте.

Гролимы, которые волокли раба, отпустили его тотчас же, как только Эрионд приказал им это сделать. А еще он сказал, что жрецам храма никогда больше не удастся разжечь священное пламя.

– Где сейчас мальчик?

– Его повели к Хабат.

– Ты не мог их остановить?

– Мне не велено было.
– Гарион потер лоб.

– Этого следовало ожидать, - раздраженно бросил Бельгарат.
– Надо предупредить Польгару и остальных. Возможно, нам придется освободить Эрионда, а потом силой вырываться отсюда на волю.

Он открыл дверь, оглядел коридор и знаком приказал Гариону и Шелку следовать за ним. Вскоре они вошли в покои, где их дожидались остальные.

– Вы не нашли его!
– воскликнула смертельно бледная Польгара. Слова ее прозвучали не вопросом, а утверждением.

– Гарион его отыскал, - ответил Бельгарат.

Польгара взглянула на Гариона.

– Но где же он тогда? Почему он не с тобой?
– требовательно спросила она.

– Сожалею, но гролимы схватили его, тетушка Пол.

– У нас непредвиденные сложности, Пол, - мрачно сказал Бельгарат.
– Гарион говорит, что мальчик вошел прямо в святилище и погасил священное пламя.

– Что?!
– воскликнула Польгара.

Гарион беспомощно развел руками.

– Он просто вошел в святилище - и пламя погасло. Гролимы схватили его и теперь ведут к Хабат.

– Это очень серьезно, Бельгарат, - сказал Сади.
– Священное пламя должно гореть постоянно. Если гролимы всерьез считают, что его погасил мальчик, то он в величайшей опасности.

– Я знаю, - кивнул старик.

– Ну что ж, - тихо заговорил Дарник.
– Тогда нам придется вырвать его у них силой.
– Он встал, и тотчас же к нему безмолвно присоединился Тоф.

– Но корабль для нас почти готов, - запротестовал Сади.
– Мы могли бы ускользнуть отсюда, и никто даже опомниться не успел бы.

– Теперь уже ничего нельзя поделать.
– Лицо Бельгарата выражало мрачную решимость.

– Погодите, дайте мне сперва разобраться, что тут к чему, прежде чем вы станете действовать решительно!
– взмолился Сади.
– Позвольте мне сначала попытаться уладить все миром!

Гарион огляделся.

– Где Сенедра?
– спросил он.

– Она спит, - ответила Польгара.
– С нею Лизелль.

– С нею все в порядке? Шелк говорил, что она страшно расстроена. Уж не захворала ли она вновь?

– Нет, Гарион. Всему виной звуки, доносившиеся из святилища. Она не могла их спокойно слышать.

В дверь вдруг забарабанил тяжелый кулак.

Гарион подпрыгнул от неожиданности и инстинктивно схватился за рукоять меча.

– Откройте, вы, там!
– раздался снаружи грубый голос.

– Быстро!
– зашипел Сади.
– Ступайте все в кельи, а когда станете выходить, сделайте вид, будто вас только что разбудили.

Все молча повиновались и затаив дыхание ждали, пока тщедушный евнух откроет дверь.

– Что стряслось, добрые господа?
– дружелюбно спросил он у гролимов, ворвавшихся в комнату с оружием.

– Вас вызывают на аудиенцию к иерарху, работорговец, - пролаял один из жрецов.
– Тебя и всех твоих слуг!

– Для нас это честь, - пробормотал Сади.

– Честь тут ни при чем! Это допрос! И советую тебе говорить только правду, потому что Агахак заживо сдерет со всех вас кожу, если вы хоть словом ему солжете!

– Ах, какая неприятность. А что, иерарх уже возвратился из королевского дворца?

– Ему донесли о чудовищном преступлении, которое совершил один из ваших слуг.

– Преступлении? Каком преступлении?

Гролим, казалось, не слышал.

– По приказанию Хабат вас всех поместят в темницу до возвращения Агахака в храм.

Гариона и остальных растолкали - при этом они, насколько умели, изображали недовольство столь внезапным пробуждением - и повели по прокопченным коридорам, а потом по узкой каменной лестнице в подземелье. В отличие от верхних помещений здешние снабжены были решетчатыми дверями из стальных прутьев, а воздух, как и в любой темнице, оказался сырым и затхлым. Мрачный гролим отпер одну из дверей и жестом приказал всем пройти в камеру.

– Действительно ли это так необходимо, о жрец?
– слабо запротестовал Сади.

Гролим лишь угрожающе положил руку на рукоять меча.

– Успокойтесь, господин, - примирительно сказал Сади, - я ведь только спросил.

– В камеру! Живо!

Все покорно повиновались, и решетчатая дверь с лязганьем захлопнулась за ними. Звук поворачиваемого в замке ключа прозвучал оглушительно громко.

– Гарион.
– Голосок Сенедры был тих и слегка дрожал от страха.
– Что происходит? Почему они так обошлись с нами?