Властелин мургов

– Это была не совсем моя идея - и поверь, ты даже представить себе не можешь, с каким страхом я отправлялся на этот поединок.

– Ты? Со страхом!

– Да. Впрочем, ты уже начинаешь как-то с этим справляться. У тебя здорово получилось с этим генералом - Крадаком, да?
– там, в Дроиме. Только всегда помни, что ты король и именно ты отдаешь приказы.

– Попробую. А что еще я не так делаю?

Гарион подумал.

– Ты стараешься за все браться сам, - сказал он наконец.
– Это никому не под силу. Слишком много всяких дел сваливается на одного человека. Тебе нужен помощник - хороший честный помощник.

– А где я найду хорошего помощника в Хтол-Мургосе? Кому я могу доверять?

– Ты доверяешь Оскатату?

– Да, пожалуй.

– Вот с него и начни. Видишь ли, Ургит, у тебя в Рэк-Урге приближенные принимали решения вместо тебя. Они стали сами это делать, потому что ты был слишком напутан или слишком занят другими делами, стараясь укрепить свою власть.

– Ты непоследователен, Бельгарион. Сначала ты уговариваешь меня подыскать верного толкового помощника, а потом утверждаешь, что мне не следует позволять другим людям принимать решения за меня.

– Ты не понял. Люди, которые до сих пор принимали решения за тебя, - вовсе не те, кого ты облек доверием. Они сами себе присвоили это право. Ты зачастую и не знаешь, кто они такие. Это никуда не годится. Ты должен выбирать людей очень осторожно. И прежде всего - за способности, а уже потом исходя из их личной преданности тебе и твоей матери.

– Нет людей, преданных мне, Бельгарион. Мои подданные ни во что меня не ставят.

– Тебя это, наверное, удивит. Ведь у тебя нет сомнений относительно преданности Оскатата или его способностей, да? Так вот, может быть, с этого и следует начать. Позволь ему выбрать для тебя управляющих. Сначала они будут преданы Оскатату, но потом станут уважать и тебя.

– Я об этом даже и не думал. Ты считаешь, получится?

– Вреда, во всяком случае, не будет, попробуй. Если уж совсем честно, друг мой, перед отъездом ты очень много всего натворил, всех распугал, но это временно, а ведь нужно же когда-то заявить о себе по-настоящему.

– Я должен хорошенько обдумать все, что ты мне сказал, Бельгарион.
– Ургит вздрогнул и оглянулся.
– До чего ж тут скверно, - сказал он.
– Куда ушел Хелдар?

– Внутрь, в каюту. Думаю, он пытается улучшить свое самочувствие.

– Ты хочешь сказать, что есть средство вылечиться?

– Некоторые алорийцы советуют принять еще немного того же, от чего им стало плохо.

Ургит побледнел.

– Еще?
– ужаснулся он.
– Как они могут?

– Алорийцы - народ храбрый, это известно.

В глазах Ургита мелькнуло подозрение.

– А не будет ли мне от этого точно так же плохо завтра утром?

– Может, и будет. Наверное, поэтому у жителей Алории всегда с утра такое отвратное настроение.

– Глупо, Бельгарион.

– Знаю. На глупость у мургов нет полной монополии.
– Гарион увидел, что его собеседник дрожит.
– Шел бы ты в помещение, Ургит, - посоветовал он.
– Ко всем твоим проблемам тебе еще только простуды не хватает.

Дождь прекратился лишь поздно вечером. Капитан-мург посмотрел вверх, на небо, от которого все еще можно было ожидать чего угодно, потом на скалы и рифы, выступающие из бурлящей воды, и благоразумно приказал команде убрать паруса и бросить якорь. Дарник и Тоф с сожалением смотали свои снасти и теперь стояли, с гордостью глядя на десяток блестящих серебристых рыбок, лежащих на палубе у их ног.

Гарион подошел и восхищенно оглядел их улов.

– Неплохо, друзья, совсем неплохо!

Дарник осторожно измерил руками самую большую рыбу.

– Около трех футов, - констатировал он, - были еще такие же большие, но они сорвались.

– Так, наверное, всегда бывает, - сказал Гарион.
– Да, еще знаешь что, Дарник, я бы почистил их, прежде чем показывать Польгаре. Ты же знаешь, как она к этому относится.

Дарник вздохнул.

– Может быть, ты прав, - согласился он.

Вечером, отведав за ужином добытой Дарником и Тофом рыбы, все сидели вокруг стола в кают-компании и разговаривали.

– Ты думаешь, Агахак уже поймал Харакана?
– спросил у Бельгарата Дарник.

– Сомневаюсь, - ответил старик.
– Харакан хитрый. Если уж Бельдин не смог его поймать, Агахаку вряд ли удастся.

– Госпожа Польгара, - вдруг возмутился Сади, - скажите ей, пусть перестанет.

– Что такое, Сади?

– Графиня Лизелль портит мне змейку!

Бархотка, тихо улыбаясь, исподтишка скармливала Зит икру одной из самых крупных рыб, пойманных Тофом и Дарником. Зеленая змейка, довольно урча, подняла голову в ожидании следующего лакомого кусочка.

Глава 18

Всю ночь дул ветер - сильный, порывистый, он принес с собой запах ледяной пыли, и вчерашняя противная изморось сменилась мелким градом, который стучал по снастям и палубе, словно сверху кто-то пригоршнями швырял меленькие камушки.

Гарион, как обычно, поднялся рано и босиком на цыпочках вышел из маленькой каюты, отведенной им с женой. Сенедра еще сладко спала. Он тихонько прошел мимо дверей кают, где досматривали сны его друзья, и вошел в кают-компанию.

Некоторое время постоял у окошек, идущих вдоль кормы, глядя на бушующие волны и прислушиваясь к мерному потрескиванию снастей и тихому пению воды за кормой.

Гарион присел надеть ботинки, которые держал в руках. Дверь открылась, и вошел Дарник, на ходу вытряхивая градины, набившиеся в складки плаща.

– Похоже, какое-то время мы пойдем черепашьим шагом, - сказал он Гариону.

– Ветер все крепчает, и дует он прямиком с юга. Мы идем прямо против ветра.

Гребцы из сил выбиваются.

– Ты представляешь хотя бы примерно, на каком мы сейчас расстоянии от оконечности полуострова?
– спросил Гарион, вставая и притопывая ногами в башмаках.

– Я немного потолковал с капитаном. Если верить ему, всего в каких-нибудь нескольких лигах. Правда, возле южного берега множество островков, и он предпочитает переждать шторм прежде, чем попасть в те места. Он не больно-то лихой моряк, да и посудина у него плохонькая - робость его вполне естественна.

Гарион оперся локтями о подоконник и взглянул на штормовое море.

– Такой ветер может дуть неделю кряду, - заметил он, потом повернулся к другу.
– А что, наш доблестный капитан вполне оправился? Когда мы отплывали от берегов Рэк-Урги, у него было странноватое выражение лица.