Влюбись в меня себе назло

– Сравнила! Её - с Кораблёвым?!
– презрительно скривился Крылосов.
– Он - стоящий! Она - дешёвка! Я через несколько дней знакомства это понял. Но никуда уже не деться было от неё! Сестра!..
– хмыкнул уныло и с досадой.

Умное, волевое лицо стало жёстче и непримиримей. Мне вдруг захотелось протянуть руку и расправить наморщившийся лоб, притронуться к измученным глазам, погладить по мягким щекам, губам, чем снять его напряжение и грусть. Вместо этого сама нахмурилась и отпрянула от парня ещё на некоторое расстояние.

– Мне уже пора домой, - деловито сказала.
– Меня ждут не дождутся, Никита весь обзвонился!

Не ожидая ответа и не оборачиваясь, продолжила путь. Лёха пошёл рядом. Какое-то время мы шагали молча. На улице уже сгущались сумерки.

– Скажи, - прервала я молчание неожиданно пришедшим мне на ум вопросом: - Поверил бы ты мне, что я не пыталась убить Заринку, если бы не был со мной всё время с утра и если бы Клепиков не сознался?

– Как ты можешь такое говорить?!
– возмутился парень.
– Я ведь и перед тем, как уехать в больницу, сказал, что не верю, что ты можешь убить.

– Да, я это слышала!
– вздёрнув подбородок, искоса посмотрела на него с вызовом.
– Но ты обвинил меня в мстительности.

– Я почему-то решил, что она из-за Донцова убила себя, - виновато проговорил Лёха.
– Ты накануне встречалась с ним, да и Заринка постоянно талдычила, что ты ему названиваешь... Хотя мог бы догадаться, что это просто невозможно: не в твоём характере вести двойную игру. Подобная тактика подходит больше Заринке. И с чего это я вздумал, что она пошла на самоубийство, ведь эта притворщица, скорее, сама доведёт до него кого захочет! - Помолчал секунд пять и добавил уверенно: - Если б я не был с тобой, я всё равно бы поверил в твою невиновность.

– Это ты так сейчас говоришь, - холодно заметила.
– Мне кажется, нет смысла в наших отношениях пока. Тебе нужно разобраться с сестрой, она главнее любой девчонки. Ты за неё должен держаться. Мы можем поссориться в будущем и разбежаться в разные стороны, а с сестрой ты связан всегда. Это вечные отношения.

Мы уже почти дошли до моего дома, остались каких-то двадцать метров.

– Ты меня совсем не любишь?
– голос парня дрогнул.

– В том-то и дело, что люблю, - ответила печально.
– Не хотела - а люблю!
– повторила своё признание.
– Но там, в тесной камере, после криков и оскорблений я поняла, как легко потерять себя, как быстро под чужим давлением и по лживому навету можно превратиться из невинного в виновного. Я остро ощутила на себе, каким становишься бесправным перед чужим неверием. Там я не сошла с ума лишь потому, что надеялась на родных мне людей, верила, они придут за мной и освободят...

О тебе старалась не думать, потому что не надеялась на твою помощь. Но это я не сказала вслух, лишь в голове у меня мелькнуло, зачем добивать парня.

Вдруг у ворот своего дома заметила маму. Она никогда не позволяла себе выходить на улицу в домашней одежде, а тут была в цветном домашнем халате, поверх которого накинута старая утеплённая куртка, используемая с давних пор для работ по двору и в огороде. Сразу же, как только мы подошли к ней, обратила внимание на её заплаканные глаза.

– Мамочка, что случилось?
– испугалась я.

– Юля с Аней пропали!
– дрожащим голосом произнесла мама и всхлипнула.
– Они оставили странную записку, а самое главное - ручные часы-телефоны не взяли с собой.

Внутри у меня похолодело от предчувствия чего-то крайне страшного.

– Где записка?
– выдавила с трудом из себя.

Мама достала из кармана куртки сложенный вчетверо тетрадный листочек и протянула мне.

– "Мама и папа! Мы поехали в ту деревню, где отдыхали. Поехали на автобусе. Чтобы Енечка не ехала жить в Москву. Это наше желание. Не волнуйтесь, мы с чужими не будем разговаривать. И у чужих еду брать не будем. Скоро вернёмся",– прочитала я вслух и уставилась на маму.

– Ничего не пойму!
– воскликнула.
– В какую они деревню отправились?

– Вот и мы с отцом ничего не поняли, - зашмыгала носом мама, убирая с глаз пальцами появившиеся слёзы.
– Они исчезли, как только вы с Никитой уехали в Дом культуры. Я думала, они сидят у себя в комнате преспокойно, дочитывают "Семь подземных королей". Я ужин готовила, хватилась их, когда папа с Никитой приехали. Они, не раздеваясь, снова сели в машину и поехали в деревню, где мы летом снимали дом у реки на три дня. Помнишь?.. Больше никакая деревня нам не пришла на ум.

Вот почему Никита так настойчиво нам с Лёхой звонил!
– осенило меня.

Сама не знаю почему, решила вдруг представить парня маме, хотя в этом не было необходимости: он был её учеником в школе. Но всё-таки так принято - знакомить людей при встрече, к тому же домой я его, как Донцова, ещё ни разу не приводила.

– Это Алёша Крылосов, - пробормотала на одном выдохе.

Мама кивнула и не очень приветливо взглянула на Лёху: она уже была посвящена Никитой в историю наших с Крылосовым отношений и знала о его несправедливых обвинениях в мой адрес в полиции. Парень почувствовал её неприязнь к себе и смутился, но глаз не отвёл.

– Я плохо поступил вчера с вашей дочерью, - произнёс серьёзно.
– Меня ничто оправдывает, но я всё же вам признаюсь, Зарина Калашникова - моя сестра по отцу, я испугался за неё и по малодушию свалил вину, которую чувствовал в тот момент, на Женю. А её ведь люблю я сильнее всех на свете!

И, сжав мою руку, прижался ко мне плечом. Мама ничего ему не ответила, только вдумчиво посмотрела на него, покачала головой и снова обратилась ко мне:

– И что ты думаешь, Енечка, куда уехали девочки? Отец позвонил минут пять назад и сказал, что в транспортном предприятии, куда они заехали по пути, диспетчер, связавшись с водителями автобусов, выяснил, что две девочки, похожие по описанию, сели в автобус на нашей остановке, но где они вышли, шофёр не заметил.

Я снова прочитала записку, вникая в каждое коряво написанное слово, машинально отметив, что писала нетерпеливая Юляшик, у Анюты буквы прямее.

Зацепившись за "Енечку", внезапно догадалась: няшки поехали в морскую бухту, где мы всей семьёй купались. Деревня там тоже была, мы проезжали по ней. Всё заключается во фразе: "Чтобы Енечка не ехала в Москву". Я вспомнила расстроенные мордашки девочек, когда я им сказала, что мне надо уехать во что бы то ни стало.

В мозгах мгновенно всплыл отцовский рассказ о том, как в детстве у больших камней он загадывал своё тайное желание, которое почти всегда сбывалось, только нужно дождаться отлива. Наверняка няшки задумали оставить меня в городе, чтобы никуда не уезжала. Для этого поехали загадать желание к камням. О, глупые, бесстрашные мои сестрёнки! Они же могут попасть в беду, если уже не попали!

Когда я высказала свою догадку вслух, Крылосов заявил решительно:

– Едем! Если они там, мы найдём их.

Мама достала сотовый телефон.

– Надо вызвать такси.

– Не надо, - возразил Лёха.
– Я видел у своего дома мамину машину, поедем на ней, а то вдруг таксист откажется спускаться к морю.

Он также отверг предложение мамы поехать с нами.

– Вам лучше остаться дома. Девочки могут вернуться, тогда вы нам сообщите. Мы тоже будем держать вас в курсе.

Не отпуская моей руки, он потянул меня за собой, и мы быстрым шагом заспешили к его дому. Оставив меня у подъезда, забежал ненадолго в квартиру за ключами, а потом мы сели в машину.