Вне пределов

Суэйзи складывает распашонку и откладывает в сторону, пока я снимаю подгузник с Морган.

Струя!

— Проклятье!

Я бросаю на неё грязный подгузник, но не раньше, чем моя рубашка спереди выглядит так, будто на неё выплеснулась бутылка дижонской горчицы.

Рука Суэйзи взлетает, чтобы прикрыть рот, и я знаю, что она прячет огромную улыбку, а её широко раскрытые немигающие глаза мечутся между мной и Морган.

— Профессор сквернословит, — бормочет она, прикрывая рот рукой.

Она права. Я закатываю глаза.

— Не желаешь помочь?

Моя попытка казаться расстроенным была испорчена глупой улыбкой, расползающейся по моему лицу. И это чертовски приятное ощущение, даже если моя рубашка испачкана в какашках, как и грудь моей дочери, потому что я инстинктивно прикрыл её грязным подгузником, чтобы защитить себя.

Суэйзи поворачивается и издает сдавленный смешок, доставая несколько салфеток из сумки для подгузников. Она поворачивается ко мне со слезами на глазах.

— Прости… — Она разражается смехом, пока слезы из её глаз не текут по щекам. — Боже. — Она съеживается, быстро оценивая ситуацию. — Здесь слишком большой беспорядок для детских салфеток. Нам нужна раковина.

— Туалет прямо по коридору.

Я киваю в сторону двери.

— Хорошо. Хм…

Она морщит нос.

Я стараюсь сохранять неподвижность, но Морган, напротив, активно двигается и издаёт радостные звуки. Уверен, что сейчас она чувствует себя превосходно после того, как избавилась от такого количества дерьма.

— Ты и так в ужасном состоянии, поэтому предлагаю тебе отнести её в туалет и подержать, пока я буду её отмывать.

— Хорошо. Давай уйдем, пока ситуация не усугубилась.

Суэйзи кивает, хватая сумку с подгузниками.

— И перестань смеяться, — говорю я, поднимая Морган и позволяя подгузнику упасть на пеленальный коврик.

— Я не смеюсь.

Смех вырывается у неё прежде, чем она успевает договорить.

Туалет на одного человека, что хорошо, так как никто другой не должен видеть этот беспорядок. Нам удаётся ни с кем не столкнуться по пути.

— Поторопись, пока она снова не начала артиллерию.

Я держу Морган над раковиной.

— Необходимо, чтобы вода достигла определённой температуры.

Суэйзи бросает на меня быстрый взгляд, всё ещё безуспешно пытаясь сдержать улыбку.

Она смачивает бумажные полотенца и быстро вытирает какашки с Морган.

— Я искупаю её, как только привезу домой, но пока хватит и этого.

Она забирает её у меня.

— Осторожно. Возможно, она ещё не закончила.

Я смотрю на обнаженный зад Морган, пока Суэйзи прижимает её к своей груди.

Суэйзи окидывает взглядом мою рубашку.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что на данный момент она опустошена. Я пойду надену на неё подгузник и чистую одежду. Тебе следует… — она хмурится, — … что-нибудь сделать с этой рубашкой.

— Ты так думаешь? — Я улыбаюсь.

Когда за ней закрывается дверь, я расстёгиваю рубашку и сбрасываю её с плеч. После сегодняшнего дня ни за что не надену эту рубашку, но следующие пять минут всё равно провожу, оттирая её к чертовой матери. Поскольку у меня нет сменной одежды, я пытаюсь немного подсушить её под сушилкой для рук, чтобы она не была мокрой насквозь, когда я надену её обратно.

— Мы собираемся… — Суэйзи распахивает дверь и замирает.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что повергло её в такой шок. Но, проследив за её взглядом, направленным на мой обнаженный живот, понимаю.

— Нейт, — она произносит моё имя так, словно я только что разбил ей сердце.

Я не предпринимаю никаких действий. Вероятно, мне стоило бы попытаться скрыть то, что привлекло её внимание, но я не делаю этого, потому что я бы всё отдал, лишь бы понять то, во что верю.

— Нейт, — шепчет она снова, словно в отчаянной мольбе, медленно приближаясь ко мне, позволяя двери закрыться за ней, её глаза сосредоточены только на одном.

Я не могу моргнуть. Если в её глазах промелькнёт хоть капля осознания, я не хочу это пропустить.

Вероятно, мне стоит надеть рубашку, но я этого не делаю.

Вероятно, мне следует отступить, когда она протягивает руку, чтобы коснуться меня, но я этого не делаю.

Вероятно, мне следует что-то сказать — да что угодно, чёрт возьми, — когда её пальцы касаются родимого пятна в форме сердца на моём животе, вызывая у меня мурашки и заставляя мышцы напрячься от её прикосновения.

Но… я этого не делаю.

Её руки не перестают касаться моей кожи, даже когда она закрывает глаза.

Вспомни… пожалуйста… просто вспомни…

Её прикосновение. Профессор Олбрайт сказала, что эта девушка не моя Морган, но… что, если всё-таки это она? От одного прикосновением я превращаюсь в маленького мальчика, который влюблен в свою лучшую подругу. Я тот самый мальчик, который стоит перед Дейзи и наблюдает, как она расстёгивает мою рубашку и нежно проводит пальцами по родимому пятну.

Одно прикосновение только что стёрло двадцать один год.

Одно прикосновение только что стёрло всё, что мог постичь мой аналитический ум.

— Ты чувствуешь это?

Она открывает глаза и встречается со мной взглядом, но всё, что я вижу, — это боль и замешательство.

Я не могу говорить, поэтому лишь слегка киваю ей в ответ.

— Почему? — спрашивает она, затаив дыхание.

Потому что ты моя лучшая подруга. Потому что даже смерть не смогла бы разлучить нас.

— Не знаю.

Я не могу дать исчерпывающего ответа, поскольку не понимаю, как это объяснить.

Я могу перечислить все части человеческого тела, описать этапы развития человека, рассказать о ДНК и о том, как стволовые клетки могут спасать жизни… так много чудесных вещей, из которых состоит человеческий род. Но я не могу объяснить происходящее. Я также не могу отрицать существование или истинность всего, что бы это ни было.

Раздается стук в дверь.

Суэйзи отскакивает назад.

— Донна присматривает за Морган. — Она качает головой, словно пытаясь собраться с мыслями. — Я-я просто пришла сказать тебе, что мы уходим.