Внешняя беговая

— О чем? — вскинула она брови, наливая чай в расписной под «гжель» бокал приличных размеров.

— О тебе, о нас…, — продолжил он, не переставая жевать.

— Довольно интригующе, — сытой кошкой промурлыкала хозяйка, размешивая сахар в его бокале.

— Насколько я могу понять, после всего того, что с нами случилось, я тебе не безразличен.

— Ты догадлив не по возрасту, — заулыбалась она своим мыслям и его банальным словам.

— Вот я и предлагаю совместно решить, как нам дальше жить. Как ты на это смотришь?

— Ты еще ничего не предлагал.

— Так я и предлагаю. Давай, все по-честному, как и полагается. Мы уже не дети, поэтому разрешение на совместное проживание брать не у кого. Давай, в общем, как-нибудь налаживать совместный быт, что ли?

— И как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Ты переезжаешь ко мне. Я же не могу вечно играть на нервах у своего начальника охраны.

— И в качестве кого, ты мне предлагаешь переехать к тебе? Любовницей на окладе или просто приживалкой на содержании? — скривила она свой красивый рот.

— Почему же содержанкой? — обиделся Валерий Васильевич, с трудом проглатывая очередной кусок бутерброда. — В качестве супруги.

— Надо полагать, что мне сейчас было сделано официальное предложение? — ухмыльнулась она. — Романтичненько! Много раз мне приходилось выслушивать подобные предложения, но чтобы, вот так, не отрываясь от еды? Нетривиально.

— А ты хотела, чтобы я встал перед тобой, преклонив колени? — продолжал он с чувством уписывать колбасу.

— Ну…, — протянула она, томно прикрыв глаза.

— Не советую, — осклабился он. — Если я встану на колени, то тебе придется вызывать подъемный кран, потому что одна ты меня не сможешь потом поднять, и мы оба будем барахтаться на полу.

Громкий и заливистый смех стал ему ответом.

— Так что ты ответишь на мое необычное предложение? Когда мы сможем воссоединиться?

— Знаешь, — сразу посерьезнела она, — давай не будем с этим пока торопиться?

— С чем? Со свадьбой или воссоединением?

— И с тем и с другим. Мы с тобой провели всего лишь одну ночь. Согласись, что этого слишком мало, чтобы строить фундаментальные планы. Нам нужно какое-то время, чтобы хотя бы немного попривыкнуть друг к другу. Да и семью твою я совсем не знаю. Еще неизвестно, как они воспримут меня.

— В твоих словах, Вероника, нет логики, — покачал головой генштабовский аналитик. — Нельзя, как ты говоришь «попривыкнуть» друг к другу, не живя под одной крышей.

— Чересчур умный муж, это такое же горе в семье, как и горький пьяница, — фамильярно щелкнула она его по лбу пальцами. — Но в твоих словах есть рациональное зерно.

— И?

— Поэтому я предлагаю компромисс, — улыбнулась она своей фирменной чарующей улыбкой.

— Какой?! — в нетерпении воскликнул он.

— Давай будем делать это постепенно. Ты выбери время, где-нибудь на выходных и представь меня своим домашним, а там посмотрим, что из этого получится. А пока нам иногда придется делить между собой мой диван.

— Я мог бы организовать твой перевод в Ново-Огарево, — робко предложил он, — чтобы хотя бы чаще видеть тебя.

— Вот уж — дудки! — вспыхнула она моментально. — Я со своей работы не уйду. Коллектив у нас подобрался там неплохой. Меня ценят и уважают. А в прислуги к тебе, я не пойду ни за что на свете, как бы хорошо не складывались наши отношения.

— Хорошо-хорошо! Ты только не кипятись! Я же без всякой задней мысли. Прости, меня. Я не подумавши брякнул.

— И без передней. Ладно. Допивай чай и вызывай свою машину, сказала она, складывая посуду в мойку.

— Я могу тебя подвезти! — тут же предложил он в качестве реабилитации.

— Не разводи коррупцию! — опять улыбнулась она. — Тебе служебную машину дали не для того, чтобы ты на ней баб развозил.

— Брось. Не смешно.

— Ладно. Шучу. Но все равно с тобой не поеду. Мне на метро удобней и быстрей. И не спорь, пожалуйста.

— Но ты же опоздаешь!

— Это с тобой я опоздаю, пока ты через пробки без кортежа поедешь, а я мигом выскочу, пробегусь немного до метро, а там двадцать минут и уже на месте.

— Ну, как скажешь, упрямая, ты наша.

— Пока еще не совсем ваша, товарищ Верховный, — хитренько прищурилась она.

В прихожей он взял мобильник с тумбочки и набрал номер центрального гаража:

— Ало, гараж. Это Первый. Машину мне на Кожевническую 1Б, ко второму подъезду.

— Товарищ Верховный, машина уже стоит у подъезда, — раздался голос дежурного в трубке.

— Добро, — коротко ответил он, отключая связь.

Повернулся к Веронике.

— Машина уже ждет у подъезда. Ты меня проводишь? — попросил Афанасьев.

— Провожу, но выходить на улицу не буду, — решительно ответила женщина.

— Вечером, я надеюсь, встретимся? — в голосе у Верховного появились просящие нотки.

— Посмотрим, как сложатся у тебя дела на работе. С твоим положением никогда нельзя быть в чем-то до конца уверенным.

— Тогда, ближе к концу рабочего дня созвонимся?

— Хорошо (номерами телефонов они обменялись еще с вечера). Давай, пока, — она опять притянула его седоватую голову к себе и поцеловала. На этот раз в губы.

Выйдя на лестничную клетку, Афанасьев обнаружил сидящим на ступеньках, ведущих вверх Вальронда. Тот мирно сидел, дожидаясь босса, подложив под седалище какую-то газету, сложенную в несколько раз.

— Ба, Петя! — сделал вид, что удивился зятю, Верховный. — Ты как узнал, что я тут обретаюсь?!

— Я не единственный, кто об этом знает. Все ФСО в курсе, — мотнул он головой назад, где на площадке между седьмым и восьмым этажами маячили фигуры еще двух агентов охраны, одетых в штатское.

— Ай, да Саныч! Ай, да сукин сын! — помотал головой Валерий Васильевич, втайне очень довольный такой заботой. — Давно сидишь?

— Минут пятнадцать, — сказал зять, поднимаясь во весь свой рост.

— А что не позвонил? Не зашел?

— Дык, — растерялся кавторанг, — неловко как-то… Была бы острая необходимость, тогда, конечно. А, так… Что, мы, не люди, что ли? Все понимаем. Настя еще с вечера сказала…

— Спасибо, брат! — сказал Афанасьев, расчувствовавшись и пожимая Петру руку в знак мужской солидарности. И еще раз добавил. — Спасибо!