Внезапная жертва
Шрифт:
Эксперты по убийствам и терроризму прибывали, как беженцы в годы войны, словно искали на телевидении приют и спасение. Было видно, что им здесь нравится: нравятся убийства, нравится оружие, нравится раздавать советы.
– Стая стервятников, – съязвил Баттерс.
Лашез, Баттерс и Мартин были пьяны. Последний сделался тише и злее. Он пил, бросал недобрые взгляды на Сэнди и снова пил. Баттерс развеселился, шатался по всему дому и даже пытался танцевать. Лашез все время вспоминал старые дни, когда он гонял на мотоцикле со своими дружками из «Семени», и рассуждал о том,
– Это все мелочи по сравнению с тем, что они сотворили с моим, – заметил Баттерс. – Мой старикан рисовал левые чеки, когда нам с мамашкой хотелось есть. Понятное дело, копы часто брали его за задницу. Однажды отходили так, что он даже плакал. Живого места не оставили. Чертов шериф любил смотреть, как плачут взрослые мужики. Я собирался грохнуть его, когда подрасту, но меня кто-то опередил.
– Ну и что произошло в конце концов? – спросила Сэнди. – Я имею в виду с твоим папашей?
– Повесился в подвале, рядом с большой полкой, на которой стояли пустые стеклянные банки. Я вернулся домой из школы и нашел его там. Он повесился на куске электрического кабеля. Я ухайдокался, пока снимал удавку с его шеи.
Эта история разозлила Лашеза, если не сказать довела до бешенства. Он принялся расхаживать по всему дому, пинком открывая двери. Вернувшись на место, Дик сказал:
– Не хочу больше слышать про твоего папашу.
С этими словами он сел в кресло и злобно посмотрел на остальных.
– Да пошел ты! – огрызнулся Баттерс.
Сэнди забеспокоилась, как бы чего не случилось. Однако Лашез неожиданно ухмыльнулся:
– Сам ты пошел!
Обстановка сразу разрядилась.
Выпуск вечерних новостей продолжился сообщением о Баттерсе. Тележурналист рассказал об «этапах» его жизненного пути.
– Откуда они это узнали? – взревел Дик и бросил на присутствующих яростный взгляд, как будто это кто-то из них выдал Анселя журналюгам. – Кто, суки, настучал?
Вскоре до него дошло. С бутылкой виски в руке Дик повернулся к Сэнди:
– Это твой гребаный Элмор!
Сэнди покачала головой и попятилась к стене.
– Нет. Только не Элмор. Я велела ему держать рот на замке, и он пообещал, что будет молчать.
А про себя подумала, вдруг это и вправду сделал ее муж? Позвонил куда надо и сдал всех старому Джону?
– Я мог до чего-то дотронуться, – спокойно произнес Баттерс.
Лашез моментально повернулся к нему.
– Ты же был в перчатках.
– Я не мог в перчатках достать из кармана пистолет, и поэтому снимал их. Я старался ни к чему не прикасаться, но, видно, все-таки облажался. Мои пальчики могут многое сказать копам.
Дик задумался.
– Нет, это Элмор, урод, тебя сдал, вот кто!
– Будь это Элмор, он бы сдал легавым и Мартина, – возразил Ансель и отхлебнул из бутылки бурбона.
– Он прав, Дик… – начала Сэнди, но Лашез ткнул пальцем ей в лицо.
– Заткнись, сука! – рявкнул он и упал в кресло. Помолчав, произнес: – Это я облажался. Увидел того чувака и облажался.
Они вышли на охоту втроем – и лишь он один дал осечку. Эта мысль не давала покоя.
– Откуда ты мог знать, –
вступил в разговор Мартин. Он был так же пьян, как и Баттерс. – Это могло случиться с кем угодно. И со мной, и с Анселем. Ты позвонил, ты все проверил, но кто мог знать, что он выскочит вслед за этой бабой?– Нет, это мой прокол, – упрямо твердил Лашез. – Я мог шлепнуть их обоих. Мог грохнуть сначала ее, а потом его. Я на секунду замешкался, и тут выскочил этот коп как черт из табакерки. И он меня опередил.
– Тебе повезло, что пуля попала тебе в бок, а не в спину, – сказал Баттерс.
Все знали, что он имеет в виду, но слово «спина» как будто повисло в воздухе. Ведь Лашез получил пулю именно в спину, когда убегал от копа.
– Мне нужно выйти. – Сэнди встала.
Лашез рывком поднялся с кресла.
– Я же сказал тебе, мать твою, чтобы ты заткнулась! – прорычал он и с размаха врезал Сэнди по лицу, как совсем недавно Мартин.
Женщина полетела на пол.
Баттерс и Мартин сидели молча, бесстрастно наблюдая за происходящим. Сэнди попыталась встать на четвереньки.
В голове звенело. Во рту ощущался привкус крови. Сэнди посмотрела на Лашеза и пожалела, что у нее сейчас нет оружия. Ей нужно было пристрелить этого урода еще в тот вечер, когда стало известно, что он убил копа. Тогда она не смогла этого сделать. Сейчас – может. Рука не дрогнет.
– Ты заткнешься или нет? – снова рыкнул Лашез.
– Отпусти меня домой, Дик! – взмолилась Сэнди, тыльной стороной ладони вытирая рот.
– Ни хрена! Ты останешься здесь, – бросил Дик.
Впрочем, имя Элмора он больше не упоминал.
Элмор рассказал Стадику все, что знал, хотя и солгал по мелочам.
– Сэнди тут ни при чем, – заявил он. – Они пришли к нам, и что мы могли против них сделать? Они были вооружены до зубов.
– Кто остальные? – продолжил допрос Стадик.
– Мартин, безбашенный педик из Мичигана. Он всюду расхаживает с боевым луком и стрелами. И Ансель Баттерс. Он из Теннесси. Часто приезжает сюда поохотиться вместе с Мартином.
– Баттерс тоже педик? – спросил Стадик.
Он и Дарлинг сидели на деревянных стульях по разные стороны кухонного стола. Дробовик лежал на столе, стволом прямо в грудь Элмору. Стадик закрыл внешнюю дверь, и в доме вскоре снова стало тепло. Кухня смотрелась довольно уютно – на окнах симпатичные занавески, на полках керамическая посуда. «Хорошая у Дарлинга жена», – подумал Стадик.
– Нет, Баттерс не педик, он торчок, – ответил Элмор. – Про Мартина все говорят, что он гомик и по уши втрескался в Лашеза. Но мне кажется, они никогда не трахались. По крайней мере, при мне Мартин к нему не клеился.
– Значит, всего четверо, – подвел итог Стадик.
– Трое, Сэнди не в счет, – возразил Элмор. – Я бы сказал вам, если бы знал, где их искать. Но я не знаю. Вернее, точно не знаю.
Элмор Дарлинг солгал. Он был умелым лжецом, но Стадик не зря работал в полиции. Он мог поклясться, что его собеседник лжет, однако понимал, что надавить на него не может. Не может забрать с собой или задержать.