Вокруг тебя весь мир кружит

– Поехали. Скажи, что согласна, - мои ладони уже лежали на белобрысом затылке, настырно удерживаемые там его рукой в ожидании моей капитуляции, и он дождался.... Сдаваясь, я крепко обняла его, а Усольцев издал звук, похожий на счастливый стон-выдох.

– Алекс, ты ненормальный.

– И кто в этом виноват?- шёпот прямо в губы.

– Кто же?

– Ты,- он повёл меня к выходу, крепко удерживая за запястье, как будто боялся, что я сбегу. Присел на корточки, погладил мои икры и сам обул мои ноги в полусапожки, стоящие у дверей, помог надеть пальто. Сам он не разувался. Выключил свет в прихожей, сунул мне в руки клатч и взял со столика ключи от квартиры. В те минуты взывать к моему разуму было уже абсолютно бесполезно, потому что Усольцев снова взял надо мной верх и лишил воли. Очень медленно, как будто опасаясь делать резкие движения и тем самым вывести меня из гипнотического состояния, Алекс легко подхватил моё тело на руки и понёс вниз по лестнице, периодически тыкаясь мне в макушку подбородком или целуя в волосы.

До его (моего?) дома нас домчали на машине за пятнадцать минут. Молчание стало нашим зароком, как будто каждый страшился разрушить волшебство этих минут примирения. Знакомая квартира и знакомые запахи всколыхнули воспоминания: сладкие и невыносимо горькие.

– Всё. Это твой дом, милая,- это последнее, что я услышала.

А потом дорожка из снятой верхней одежды и обуви протянулась от холла до кровати. Такой страсти я не ожидала и даже подумала:

– А были ли у него в последнее время отношения с женщинами? Усольцев, как безумный набросился на меня. И, если честно, то я не сильно от него отставала. Но у меня-то никого не было!

Когда я услышала свои крики, то сначала испугалась, а Усольцев прорычал:

– Не сдерживайся.

Мы не давали друг другу вздохнуть, хватали руками за что придётся. Какие предварительные ласки ?! Мы даже не успели полностью скинуть одежду! У Алекса хватило терпения только содрать с меня платье и то, только потому, что он запутался в длинном подоле. Первый раз было грубо и быстро. Потом мы лежали на кровати и некоторое время приходили в себя, вспоминая губами вкус кожи друг друга. Тишину комнаты нарушали звуки ворочающихся тел и шорох снимаемой одежды. Ко второму разу на мне остались только чулки, а на нём - распахнутая на груди рубашка, и всё происходило чуть мягче и медленнее. Потом мне удалось всё-таки выдрать запонки из манжет его рубашки и добраться до влажной едва обхватываемой двумя моими руками спины, а он стянул с меня чулки. На мне остались только серьги, а на нём часы. Блаженное чувство слияния- слипания двух тел погрузило нас в эйфорию безвременья. Мы притихли, а я даже задремала, не в состоянии больше двигаться. Первым завозился Алекс, перевернул меня на бок, обнял со спины и прошептал:

– Ты спи. Я тихонько.

В третий раз получилось надолго растянуть удовольствие, почти танец телами, почти песня стонами, улетели вместе, вернулись вместе и вместе провалились в сон переплетённым клубком рук-ног-волос- запахов - чувственного шёпота.

А под утро всё сначала.

– Ты эти полгода жил в монашестве, Усольцев?

Он хохотнул и прижал меня к себе.

– Это всё ты виновата.

– Ну конечно, кто же ещё?- я погладила его по груди.
– Я соскучилась.

– Сама виновата. Зачем ты шугалась от меня, как от прокажённого? Могли всё решить в тот же день вечером, если бы ты не умотала. Или через день, да и потом... Я никогда и никого так не добивался. Ты - моя роковая женщина,- улыбка коснулась его губ, а тёплая ласка прозвучала в голосе.

– Всё это красиво звучит, только как же Надя и Рита?

Настроение снова испортилось, и я прикрыла глаза, погружаясь в дремоту.

– Лара? Посмотри на меня,- он навис надо мной,- открой глаза.

– Я посплю. Можно?

Усольцев затащил меня на себя, посадил и тряхнул за плечи, прогоняя остатки сна и заставляя выслушать:

– Ты отомщена. Даже не представляешь, что я чувствовал, когда ты ушла, когда я первые недели следил за тобой издалека, сидя в машине или просто идя следом, потому что не хотел, чтобы ты видела меня и снова спряталась так, что фиг найдёшь - это ты умеешь. А Жак, а Павел? Я тебя ломал? Да это ты перекроила меня. Я даже не знал раньше как это: добиваться женщины. Ты заставила меня пройти все круги ада, пока я жил без тебя.

Я смотрела во все глаза на Алекса.

– Это правда?

– Всё до последнего слова.

3.

Мы снова были вместе. Для тех, кто знал нас раньше, внешне не изменилось ничего, а вот для нас двоих стало всё иначе. Алекс стал другим. Если я была рядом, то обязательно ко мне надо было прикоснуться, поцеловать или потискать. Если оказывалась в поле видимости, то чувствовала его взгляды, которые ласкали меня, любовались мной. А уж про постель и говорить не стоит. Он брал всё, что предлагалось и то, что не предлагалось тоже. Ненасытный, жадный, неутомимый и требовательный.

А я, немного напуганная его чувствами, снова насторожилась, как будто боялась расслабиться и снова довериться ему полностью не только телом, но и душой. Отголоски старых обид ещё кололи память. Потому что так было: стоило мне потерять бдительность, как всё летело вверх тормашками. И чем больше я раскрывалась, тем больнее был удар и ,проанализировав наши отношения, я находила подтверждение этому. Я всё ещё не понимала, как он на самом деле ко мне относится. Потому что секс - это секс. А где те самые важные три слова? Где они? Я всё ждала и никак не могла их дождаться.

***

– Через три дня у Сони день рождения. Ты приглашён. Идёшь вместе со мной или у тебя "дела"?
– я не утерпела и вставила шпильку. Бесконечные отговорки Усольцева, если дело касалось моих друзей и родственников обижали меня и раньше, хоть я и не акцентировала на этом внимание. Я понимала, что он устаёт и с удовольствием бы провёл вечер у телевизора, но.... когда надо было ему, то я расправляла плечи и старалась выглядеть максимально хорошо, потому что во-первых: девушка Усольцева не может выглядеть замухрышкой; во-вторых: он не может, ну вот просто никак, появиться один; а в третьих: его встречи - это для дела и они суперважные.

А вот мне быть одной - нормально, и мои встречи - это посиделки в светёлке.

Алекс уловил задиристое недовольство в моём голосе и поостерёгся сразу говорить "нет".

– Постараюсь.

На следующий день после работы я прошлась по магазинам и купила Соне подарок - комплект дорогой бижутерии: колье, серьги и браслет. А потом, не желая делать приятное Усольцеву, потому что он мне за целый день ни разу не позвонил, поехала к подружке домой. Поболтать.

Пётр, Сонин парень, встретил меня в прихожей, помог снять пальто и провёл в гостиную. Он был высок, плечист, полон энергии и просто заражал своим оптимизмом и весельем. Пётр работал в сфере информационных технологий и обожал альпинизм. Его частые отлучки: то в командировки , то в горы, были постоянной причиной размолвок между ними, одновременно поддерживая в них "огонь любви".

Сонька появилась в домашнем платьице, поцеловала меня в щёку и отправила Петра на кухню:

– Организуй нам чаёк, Петь, пожалуйста.

И парень с радостью направился туда, куда его послали.

– Опять поссорились?- обеспокоенно спросила Соня.

– Не-а. Просто решила, что ему пора отдохнуть от меня.

– Лара, ты опять в занозу лезешь?

Я вздохнула и с виноватой улыбкой глянула в сторону всё понимающей подружки.

– Ну, если только чуть-чуть. Мне порой кажется, что наши отношения какие-то неправильные. После очередной ссоры я даю себе обещание любить его не больше, чем себя, а через некоторое время всё идёт по- накатанному. Сначала он, потом я. Это неправильно.

– Ты преувеличиваешь. Любому, видевшему вас вместе, ясно, что он без ума от тебя. Ты просто не замечаешь или по инерции мышления обвиняешь Алекса во всех грехах. Лар, это что-то сродни комплексам.

– Да ну тебя. Я просто ... предусмотрительно подстилаю под себя соломку, на всякий случай.

Ровно в девять часов вечера Усольцев не выдержал и позвонил.

– Нравится, когда я психую?- голос тих, но недовольство выдали интонации.- Ты где?

– У Сони,- ответила я как можно спокойнее, и сделала страшное лицо в сторону подружки.