Волчицы Лингарда
Шрифт:
Не зря же любая ведьма так цепляется за свою молодость.
— Я свое прожила, сам знаешь. Не всякому столько выпадет. А вот твой сын проживет ровно столько, сколько моя королева. Ну, или переживет ее на полгода. Если, конечно, не опередит.
Совсем сбрендила?
— О чём ты?
— Думаешь, если не веришь в чужих богов, так и они в тебя не верят? Им-то оттуда виднее. Из Светлого Ирия.
— Что ты несешь?!
Сжечь ее прямо сейчас? Лично? Графский дворец — не жаль. Иного паршивое логово Гвенвифар и не заслуживает. Здесь каждый камень пропитан
А граф отстроит себе домишко попроще. Для себя и жалкого слизняка-отпрыска.
— Лучше надо изучать чужую религию, Южный Колдун, — ядовито усмехнулась Гэллинн. — Все строки читать, а не только те, что нравятся. Или ты и впрямь решил, что Древний Альварен свяжет одну лишь Изольду? Но тогда с чего ты счел приговоренным Диего Илладийского?
— Он верит в эту дребедень! — взорвался Дракон. — Он по уши влюбился в дуру Илейн! Он согласился остаться в Лингарде и принять их веру. И он — союзник Лингарда.
Да с чего Рауль Тенмарский вдруг вообще разошелся? Он что, оправдывается? Перед этой?! Жалкой, уже приговоренной деревенской шептуньей? Даже не Ворожеей?
Кто он — и кто она? И что эта карга вообще несет?
И без того ясно, что боги не свяжут такими обязательствами принца наравне с бабой. Любые клятвы — лишь для вассалов и женщин. Короли и принцы выше этого, как боги — выше простых смертных. Только полностью ограниченный идиот может этого не понимать.
Ведьма расхохоталась. Хрипло и язвительно.
— Смейся. Надеюсь, на костре ты рассмеешься не хуже.
— Да уж постараюсь не посрамить нашу юную принцессу. Нашу Илейн. Если ей судьба умереть во цвете лет, так чем лучше я? — ведьма усмехнулась еще злее. — Или ты? Почему же ты не связал Альвареном себя, старик? Если и впрямь не веришь?
— Я — слишком стар, — снизошел до ответа он. — В Изольде — кровь истинных оборотней. Она почти наверняка пережила бы меня и…
— Всего на год? И что же она успела бы за год — при твоих живых сыновьях? Тоже истинных оборотнях? Насколько же ты боишься мою королеву…
Тенмарский Дракон просто до конца не верил вообще. Не верил, что Изольда Неистовая и впрямь умрет так легко. И… не хотел делить ложе с подобной ей. Подпустить воспитанную Гвенвифар Ворожею так близко — и каждый миг ждать удара. Каждый вздох и удар сердца. Хоть какие браслеты на нее навесь, Изольда — истинная дочь Бешеной Драной Кошки Гвенвифар. Ее сестры — ничто. По-настоящему опасна лишь эта конченая, насквозь гнилая дрянь.
— Что ждет моего сына?
За один этот вопрос ведьма умрет сотни раз! Как и все те, кто столь мало узнал об Альварене.
Кто знал, что у этих Лингардских баб даже боги — рехнулись? Ничего, религию всегда можно сменить. Построить другие храмы…
— Что ждет несчастных женщин, посмевших связаться с ним? Они ведь ничего не знают, бедняжки. Черной станет его постель, смертной для любой, кто не Изольда. Изольда-то — умница. Знает, чем рискнула. А вот твой сын…
— Уберите ее! — возвысил голос король.
Ничего еще не потеряно. Нужно всего лишь найти Арсена. И схватить эту дрянь Изольду! А сыну сказать не всё. К примеру, что под запретом лишь любовь. Пусть заводит сколько хочет любовниц.
А Изольда исправно рожает ему сыновей — раз уж ни одна другая теперь не сможет. И пусть Кошка живет — раз без нее не жить Арсену. Жизнь тоже бывает разной.Значит, Изольду просто нельзя убивать. Придется потратить куда больше усилий, чтобы взять ее живой, но рано или поздно — получится. А уж там — есть немало средств, чтобы помешать ведьме ворожить. Но при этом не помешать зачинать, вынашивать и рожать.
Любил Арсен лишь ту девку, а она всё равно была никем. Мстить за купеческую дочку некому. А случайных любовниц никто вообще пересчитывать не станет.
А то им и вообще ничего не будет. Отделаются какой-нибудь ерундой. Бесплодием там или хромать начнут. Всё меньше бастардов расплодится.
Только бы Арсен вообще вернулся!
Часть 2
Глава 1
Часть вторая.
Глава первая.
Южная Ритэйна.
Вики всегда любила лето. Летом разрешается купаться. Лишь бы не заплывала далеко. Но Вики плавает не так уж хорошо и знает это. Она ведь уже большая и неглупая.
А вот мама — сильная и ловкая. Она плавает здорово и ни за что не бросит Вики одну! Нигде и никогда.
И как грустно, что лето опять завершилось. А до нового — еще целая вечность. Только-только ранняя осень на порог. Дразнит красивым золотом листьев. Будто следом и не ждут мокрые унылые дожди, зимняя стужа и долгие-долгие сугробы.
Мама — красивая, сильная, смелая. Она и сейчас еще каждый день купается в море. Даже когда волны сердятся.
Это Вики уже нельзя. Хоть она и большая.
За окном рыдает осенний дождь, и его слезы заливают первое золото деревьев. Небо плачет дождем, а деревья — листьями. И скоро дорожки сада покроет ковер из их слез. Золотой, алый и мокрый. А иногда еще зеленый, и их особенно жалко. Им еще рано падать.
Просто они опоздали родиться. Про Вики тоже как-то так сказали, когда она еще была маленькая.
Но это они зря. Вики не собирается никуда падать. У нее есть теплый дом, красивый сад, пенное море и мама!
И уже можно собирать осенние букеты и ставить в комнате. Жаль только, к утру они вянут. Быстро, как лето. Это зима — долгая. Колючий мороз за окном, сказочные узоры на замерзающем стекле и даже на стальных решетках, жар уютного камина и мамины сказки. Мама — умная. Она прочитала книг много-много. И сама тоже сочиняет сказки. Ко дню рождения Вики обещала что-нибудь особенное. Дочке ведь исполнится целых пять — первая круглая дата. Только жаль, что не удалось родиться летом.
А пока к пышному букету золотых листьев можно добавлять осенние астры. Они не вянут дольше.
Правда, мама говорит, что листья брать можно — они уже всё равно опали. А вот цветы — еще живые. И если их сорвать — до срока умрут. Как те зеленые листья, что выросли осенью. Те, с которыми сравнили Вики болтливые дяди тюремщики.
Ну раз живые — пусть живут. Вики их тоже жалко. А то еще умрут, как бабушка, которую Вики никогда не видела.
Потому они и не вянут неделю, что хотят жить. А листья — что, мертвые? Или просто старые и тяжело больные?