Волчок

— Ну сколько можно прощаться? — подгонял Север, стоя поодаль и дожидаясь пока Йур и Влад насмотрятся друг на друга.

После того, как выяснилось, что Влад — оборотень, кентавр подозрительно быстро привязался к нему. Да и тот смотрел на него с восхищением.

— Будь остоrожен, — увещевал Йур, кивая на Севра. — Он хоть тупоrылый пустобrех, но все таки охотник.

— Я слышу все! — огрызнулся Север.

— Вот и хоrошо!

— Если ты такой сердобольный, лучше бы арбалет дротики вернул! Как мы от птиц отбиваться будем?

— Замолкни! — деловито цыкнул жеребец и топнул копытом.

— Спасибо тебе, — сказал Влад, отвлекая Йура от ссоры. — Ты самый офигенный кентавр, которого я встречал.

Север закатил глаза и отвернулся.

— Вы еще поцелуйтесь там.

— А ты молча завидуй, — отозвался Влад.

— Деrжи, — сказал Йур, протягивая Владу лук и самодельный колчан со стрелами. — Они ядовитые, остоrожно. Зато птиц убивают в один миг. Не то что ваши дrотики.

— А ты как?

— Я еще сделаю. У меня аrбалет есть, стаrый и слишком тяжелый. Этот лось безrукий его не удеrжит, — Йур кивнул на севра. — А лук только тебе. Охотнику не давай. Деrжи ухо востrо.

— Буду-буду, — с благодарностью заверил Влад, пожимая руку кентавра.

Жеребец в последний раз предостерегающе зыркнул на Севра и исчез в лесу.

***

Река казалась бесконечной. Север и Влад шли вдоль нее уже полдня, и не видели даже намека на человеческую деятельность. А в небе уже замелькали пересмешники. Владислав все-таки отдал лук и стрелы Севру. Сам-то он не сможет выстрелить в живое существо. Но пока в этом не было нужды. Парни чуть углубились в лес, чтобы не чвакать по берегу на самом виду.

— А нам не пора искать убежище? — прошептал Влад.

— Я бы сказал, что пора, если бы… Да! — взволнованно оживился Север. — Я понял, что это за река! И тропинку эту помню! Мы почти пришли! Когда картавр сказал про деревню, я не думал, что нам настолько повезет. Не расслабляйся в общем. Немного осталось. Самое худшее позади. Щас придем, отогреемся, поедим нормально. А потом в город кто-нибудь отвезет.

— Вот если ты так говоришь, значит точно наоборот все будет.

Охотник довольно помотал головой.

— Не будет. В этот раз я уверен. Мы идем в Моховку. Домой.

Глава 18 Опасное лето

Двадцать семь лет назад, вступая в этот светлый мир, Север запнулся о порог, задел головой об косяк, отшиб мизинец на ноге и разбил подбородок об пол. Он с детства был слаб, пуглив и наивен. На гордое и суровое имя "Север", данное ему отцом, он никак не тянул. И вообще походил на нечто, способное родиться только от ромашки и беззубого ужа. Даже мать звала его хоть и ласково, но просто Севкой.

Севка не обижался. И вообще не умел быть злым. Если капризничал, то быстро успокаивался и долго не обижался.

Пока не родилась сестра — Гарья. При рождении девочка, видимо, взяла не только свою долю злобы и наглости, но и прихватила весь забытый братом негатив.

В пять лет Севка научился спать под закладывающий уши младенческий ор. В шесть наловчился уворачиваться от случайно, но метко брошенных предметов. В семь перестал забывать свои игрушки где-попало и стал прятать их от вездесущей сестры. Гарья все равно умудрялась находить и растаскивать его вещи. Когда Север находил в золе останки своих игрушечных фигурок-всадников или порванные книжки, он расстраивался. Но не злился. Просто что-то обрывалось в его сердце от вида навсегда испорченной вещи. Пожаловался он только один раз. Но вместо сочувствия услышал просьбу поиграть с сестрой, чтобы та ей не путалась под ногами.

В девять лет Севка узнал что справедливость — это не тогда, когда все по-честному, а когда успел первым свалить вину на другого. Севка не успевал и не хотел этого делать, считая подобное поведение ниже его и так коротышечной гордости. Он верил, что в конце концов, судьба расставит все по местам и воздаст по заслугам. Но уже начинал сомневаться, что доживет до этого момента. Ведь кроме него в эту самую честность никто не верил.

Только чуть повзрослев, он понял, почему: все дело в голосе. Его слабое "Я ничего не делал" гибло под оглушающей истерикой сестры — ее было слышно на другом конце деревни. Обнаглевшей в край девочке все сходило с рук не только за ее громкий голос, но и за и бойкий характер. Отец не мог нарадоваться на маленькую воительницу, уже в четыре года способную запустить в черта камнем. И не мог без сожаления смотреть на "беззубого" старшего сына, который от этого самого черта бежал и прятался за маму.

— Эй, козявка! — окликнула его как-то Гарья, когда он тащил с речки ведро полное рыбы.

Север хотел показать улов отцу, который заехал с охотничьей службы домой на недельку. Мальчик уже тогда знал, где ставить ловушку, но еще не понимал, что это знание — дар. А еще он знал, что встретить сестру по дороге домой — плохая примета. Поэтому, не останавливаясь, пошел дальше.

Что-то вдруг стукнуло по голой ноге и, отскочив, покатилось по дороге. Всего лишь яблоко — не очень больно, но ощутимо.

— Оглох?!

Севка неохотно обернулся, исподлобья взглянув на компанию детей стоявших на крыше чужого сарая. На самом краю стояла Гарья. Под девочкой жалобно проминались доски. В свои шесть лет, она превосходила десятилетнего брата если не по росту, то по упитанности и грубой силе. Хотя, назвать ее неуклюжей толстухой было сложно, да и опасно для здоровья. Она скорее напоминала карликового минотавра. Даже рога имелись в виде двух коротких загнутых косичек.

— Чего тебе?! — огрызнулся Север, но голос получился какой-то овечий.

— Папа сказал тебе собираться! Повезет тебя вампирам продавать!

— Пусть тебя возьмет! Им на год хватит!

— Я не шучу! Он сам так сказал! А вот еще яблоки! Домой занеси! — серьезно сказала девочка и кинула через забор мешок.

Север бросил ведро и неловко взмахнул руками, ловя мешок. Не поймал. Мешок упал у его ног, загудел и зашевелился.

"Сила есть — ума не надо" — гласила народная мудрость, предполагая, что ее теория работает и в обратном порядке. А потом увидела Севку, махнула рукой и закурила.

С перепугу, не думая, мальчик схватил ведро и окатил мешок водой, выплеснув и часть рыбы. Все затихло на пару секунд, даже дети на крыше сарая ошеломленно замерли, как зрители цирка перед опасным трюком акробата. Мешок взбесился еще пуще прежнего. Из незавязанной горловины полезли весьма недовольные осы. Размером они вполне походили на яблоки.

Под злорадный смех сестры и ее друзей Севка с криком побежал к реке.

Осы в Нави не только больше земных, но и злее. Казалось, они были созданы из раскаленной лавы и мирового зла. Гудя как самолеты, они гнали обидчика до самой реки. Плавать Севка научился рано — как только, сестра научилась ходить, — потому без раздумий кинулся с мостика в воду. Течение понесло его точно щепку по мелкой реке.