Волк и конь

– Нужно, - кивнул Редвальд, - если только король, за этим самым отдыхом, не забывает и о самих хлопотах. Мы ведем войну, если ты помнишь.

– Конечно, помню, - проворчал Амальгар, - но ведь все идет хорошо, разве не так? Кельн уже наш, Майнц и Аахен тоже, не сегодня завтра-падет Трир. А наши соперники, Луп и Эльфрик, нам на радость вцепились друг другу в глотки.

– Не стоило пропускать сегодняшний военный совет, - хмыкнул Редвальд, - тогда ты бы узнал, что Эльфрик разбил Лупа в Орлеанском лесу. Не сегодня-завтра вся Нейстрия падет перед ним. Дальше в Аквитанию он, скорей всего, не пойдет - по крайней мере, пока - и на кого же он повернет, по твоему? Мы все дальше углубляемся в земли, где никто не чтит наших богов, где Распятый всесилен. Как ты думаешь, относятся к нам местные? Позавчера в Майнце почти сто моих воинов отравились поднесенным им вином. Несколько мятежей было и в окрестностях Кёльна - к счастью, пока мелких. Здешние правители уже не те колеблющиеся трусы, какими они были во времена бескоролевья - многие уже выбрали сторону Эльфрика и нам придется как следует постараться, чтобы они решили, что именно ты - истинный король.

– Я и есть истинный!
– воскликнул Амальгар, - я Меровинг, а кто такой этот Эльфрик.

– Тот кто похож на тебя, - усмехнулся Редвальд, - молодой претендент, совсем недавно одержавший победу в борьбе за трон. И победил он не разрозненных графьев и епископов пограничных городов, а самого Лупа - а это тот еще волчара. И еще Эльфрик христианин. Тебе придется как следует постараться, чтобы здешние крестьяне решили, что ты - лучший из всех претендентов. А для этого нужно, наконец, выбраться из этой горячей лужи и почаще появляться на людях. Их королем будешь ты, - не я, не Сигфред или Энргифреда, а ты. И твоим будущим подданным нужно как можно чаще об этом напоминать, если ты хочешь, чтобы они тоже так решили

– Ладно-ладно, - поморщился Амальгар, недовольный, что его наставляют словно неразумное дитя, - я тебя понял. Я займусь этим...вот прямо завтра, обещаю.

– Хочется верить, - покачал головой Редвальд, - потому что у меня нет времени часто напоминать тебе о долге короля. К счастью, в Аахене уже и без меня есть кому наставить тебя на путь истинный.

– О ком это ты ты!?
– вскинулся Амальгар, но Редвальд, загадочно усмехнувшись, вышел из купальни. Почти сразу в нее вновь заскочили девушки и молодой король, желая отвлечься от неприятного разговора, поманил их к себе. Но, не успели служительницы Фрейи вновь погрузиться в наполненную паром ванну, как от входа послышался негодующий женский голос.

– Это что еще за вертеп?! Так ты встречаешь мать!?

– Матушка?
– ошарашенный Амальгар резко встал, изумленно глядя на разгневанную женщину. Такой он Фредегунду еще не видел: вместо обычного своего одеяния она носила вычурную тунику, расшитую золотом, и шелковую накидку, скрепленную серебряной брошью с крупным сапфиром. Уши украшали серьги из колец золотой проволоки, пропущенной через мочки, а с этих колец свисали тяжелые золотые украшения, отделанные филигранью с инкрустацией из граната. Волосы были уложены в незнакомую прическу, а на груди красовалось золотое ожерелье с драгоценными камнями.

– Не ждал?
– Фредегунда гневно посмотрела не съежившихся девушек и те, прекрасно зная, кто она такая, уже второй раз, за сегодня, поспешно покинули купальню. Как только Фредегунда осталась наедине с сыном с ее лицом произошли резкие изменения: гневно поджатые губы сменила доброжелательная улыбка, потеплел и сам взгляд женщины и она, мило улыбнувшись, присела рядом с Амальгаром.

– Извини, что я кричала, - сказала она, - просто не стерпела, когда увидела рядом с тобой этих вертихвосток.

– Раньше тебя не волновало, с кем я провожу время, - проворчал Амальгар, вновь погружаясь в воду, - я взрослый мужчина, к тому король! Ты не думала, что роняешь мое достоинство, врываясь в мою купальню при посторонних?

– Роняю перед кем - перед шлюхами?

– резко ответила женщина, - сын мой, ты роняешь его сам, проводя время в пьянстве и блуде, вместо того, чтобы заниматься тем, чему пристало заниматься правителю. Ты же ведешь войну!

– С каких это пор ты стала полководцем, матушка?
– поморщился молодой король, - займись делами божественными и оставь мужское мужам. Война идет успешно - или ты не заметила, что мы уже далеко за Рейном? Этот Эльфрик - молокосос, я разобью его в первом же бою, после чего у меня не будет достойных соперников.

– Все так сын мой, - примирительно сказала Фредегунда, - но не так страшен враг, которого ты встретишь на поле боя, как тот, что стоит у тебя за спиной.

– О чем это ты?
– нахмурился Амальгар.

– Этот Редвальд - как долго он будет твоим союзником?
– вопросом на вопрос ответила лже-Фредугунда, - он же не бескорыстно помогает тебе. Я слышала, что он пытался наставлять тебя - как вести себя владыке Галлии на своей же земле.

– Галлии?
– наморщил лоб Амальгар, - матушка, ты здорова? А что до Редвальда - разве не ты советовала мне обратиться к нему? И он же пенял мне ровно за то, за что мне выговариваешь и ты.

– Хороший правитель должен понимать, когда его союзники становятся врагами, - напомнила мать, - сейчас Редвальд пока нужен тебе, но останется ли он таковым, когда вы победите всех внешних врагов. А что до моего недовольства этими девками - так ведь и их тебе подсунул Редвальд, разве не так? Через красивое личико и молодое тело легче всего управлять молодым мужчиной.

– Раньше ты так не говорила, - Амальгар искоса глянул на мать, - но ты права, об этом я не подумал. И кому же тогда верить?

– Друг другу, конечно, - улыбнулась лже-Фредегунда, - я твоя мать, ты мой сын - и нет в мире никого ближе , чем мы с тобой.

Фредегунда расстегнула брошь и, поведя плечами, небрежно сбросила накидку, оставшись в одной тунике.

– Матушка, - Амальгар изумленно посмотрел на женщину, - матушка, что...

– Здесь слишком жарко, - томно протянула "Фредегунда", - такая парилка, уфф.

На глазах ошарашенного сына, она стянула через голову тунику и, сбросив башмаки, опустилась в ванну рядом с залившимся краской стыда молодым королем.

– Матушка, - Амальгар невольно отпрянул, так что вода выплеснулась из купальни, - матушка, что ты...

– А что такого?
– деланно изумилась лже-Фредегунда, - или мы не одна плоть? Или все что в тебе есть не родилось из этого чрева?
– она погладила себя внизу живота.

Женская рука скользнула по внутренней стороне бедра Амальгара и тот, с внезапным смущением, осознал, что его плоть откликается на неожиданно умелые ласки матери.

– Матушка...- упавшим голосом протянул он, - так нельзя.

– Никто из союзников не будет предан тебе так как я, - лже-Фредегунда перешла на громкий шепот, - ни одна женщина не будет знать так хорошо, что тебе нужно, как я. Верь мне, слушай меня, сын мой и тогда ты, а не этот германский варвар, станешь настоящим императором, такими же великим как Цезарь и Август!

Говоря все это она бесстыдно прижималась к Амальгару, гладя его тело везде где только можно, шепча ему на ухо всякие непристойности. Улучшив момент она впилась в его губы своими губами - и это словно вырвало Амальгара из сладострастного оцепенения.