Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Эта чертова улыбка на его лице мне кажется страшнее лисьего оскала перед броском.

Адиссил склоняется надо мной, отчего я окончательно теряю дар речи. Глаза прикованы к его. Серая радужка полна света и смешливых искорок. Беловолосый поднимает руку и стискивает моё лисье ухо, которое взялось невесть откуда.

– И все же, как ты это делаешь, а?

Молча краснею. От гнева, от стыда и от того, что этот… позволяет себе лапать мои уши!

Но к своему глубочайшему стыду признаюсь, что мне невероятно приятно. Его пальцы медленно скользят по краю, вызывая щекотку или чуть сминают, сгибают… и мне дико хочется приластиться, подставив и второе ухо.

– Уйди, волчара, – хрипло выдыхаю я, наконец. – У лис за это бьют. Больно.

– Неужели побьешь? – улыбается он, продолжая поглаживать несчастный орган, заставляющий меня млеть. – Офицера?

Медленно моргаю, пытаясь осознать смысл сказанной фразы, но в голове уже каша. О чем мы вообще говорили?

Неожиданный стук в спину вырывает из тумана. Я вздрагиваю и буквально отпрыгиваю в сторону, сбрасывая с себя эти странные ощущения. Встряхиваю головой и снова смотрю на улыбающегося волка.

– Офицер, Крайм – звучит из-за двери тревожный голос.

Я хмурюсь, от звуков знакомой фамилии, но не могу вспомнить, где имела несчастье слышать о ней.

– Вас ищет подполковник Эстар.

Меня аж мурашками пронимает. Эстар очень известная фамилия в нашем городе. Говорят, во время нашествия, клан Эстар подчистую вырезали халацевты. Осталось всего две особи, которые примкнули в ряды сотрудников. Один из них – Ронин Эстар – он отдал жизнь во время битвы. Второй – Колз Эстар – успешно продвигается вверх по карьерной лестнице и слухи ходят, что он был беспощадным, когда принимал участие в превентивных ударах по ячейкам врага.

Адиссил открывает дверь, смотрит на дежурного и за грудки втягивает его внутрь. Закрыв дверь, он придавливает его рукой и нависает сверху, хмуро вглядываясь в глаза, как только что проделывал со мной.

Дежурный стремительно белеет под натиском волчары, пока я также стремительно краснею, не понимая, что происходит, и что с этим делать.

Поведение офицера откровенно шокирует и пугает. Что за произвол в уставной структуре, где кушать ходят строем?

Несчастный оборотень закатывает глаза и почти успешно стекает по стеночке в несознанку, но офицер, как выяснилась, Крайм, не позволяет. Он заботливо придерживает его за плечо, переводит взгляд на меня и хмыкает:

– Не сработало.

23

– Что не сработало? – хрипло спрашиваю я, совершенно не понимая, что он творит.

Оборотень снова тянет губы в усмешке, отодвигает дежурного, открывает дверь и выталкивает его наружу.

– Передай подполковнику, что буду через двадцать минут, – и закрывает дверь перед носом дезориентированного волка. – Итак, лисичка. На чем мы там остановились?

Его взгляд разочарованно скользит по моей макушке, отмечая, что я избавилась от ушек.

– Мы остановились на том, что ты должен исправить то, что натворил, – хмурюсь я.

– Ах, это, – он весело достает из кармана магфон, нажимает несколько кнопок и разворачивает в воздухе изображение.

На нем, я с все еще с красным после бани лицом, на котором видна вселенская печаль, и все с тем же невменяемым взглядом.

– Повтори сказанное, лисичка, – отчего-то очень мягко просит волчара.

– Да чего повторять? – отворачиваюсь я. – Завтра я увижу свое имя в списках и снова буду делать вид, что только этого ждала всю свою жизнь. А на деле, мне каждый день придется смотреть в лица оборотням, от которых меня воротит. Ты не представляешь, что меня ждет после сегодняшнего.

– Да, – поддерживает он меня. – У волков с этим куда проще. Одна самка на всю жизнь и даже повода для ревности не будет.

– Я не ревную! – рявкаю зло. – Просто это подло. Зачем четыре года прикидываться, что влюблен… – я вдруг замираю на записи с широко распахнутыми глазами. Смотрю на оборотня несколько секунд и прищуриваюсь. – Мразь рыжая! Да он не ко мне подкатывал, а к моей матери, чтобы теплое местечко выделили!

– Лицемерно, – соглашается он со мной. – И что ты будешь делать?

Я долго не отвечаю на этот вопрос. На моем лице читается гнев, боль и обида. Даже сейчас я понимаю, что готова забить на все и строить карьеру в Убое просто потому, что не желаю сталкиваться с этим лживым лисом. А уж в том состоянии и подавно.

– Я не хочу, – шепчу зло, – не хочу становится объектом насмешек. Наверняка, лисы четыре года ржали за моей спиной, пока он наслаждался компанией Гвид.

Смотрю на себя и понимаю, что обнажилась перед волчарой. Как так? Не должна была доверять незнакомцу. Тем более, волку!

С другой стороны, лисы мне не были близки. Лицемерие, нечестная конкуренция, предвзятое отношение и постоянная борьба за лучшее место под солнцем. Одна только Яшка, всегда меня поддерживала, несмотря ни на что, но и она своего рода исключение из всех правил.

– Я уже предлагал решить твои проблемы, лисичка, – на этот раз голос Адиссила звучит не так весело. – Хочешь?

Поворачиваюсь, смотрю на него хмуро.

– Не смеши мой рыжий хвост, волчара! Что ты можешь?

– Вопрос в том, что можешь ты. Если хочешь быть подальше от лис, тебе придется сделать выбор. У волков нет этого лицемерия и все свои претензии они выражают сразу, а не ждут, когда можно насолить. Да, первое время тебе будет очень туго, но поверь, я вижу в тебе огромный потенциал, ты справишься с собой и с ними. Станешь значимой в стае и уже никогда не променяешь место среди волков на теплое кресло в аналитике.

Я только фыркаю в ответ, не поверив его словам.

– Гладко стелешь, но почему-то забыл, что мы друг другу враги.

– Не враги, – хмыкает офицер. – Только лисы в этом уверены, почему-то. А вот волки уверены в том, что мы друг другу соперники. Но это достаточно просто исправляется.

24

– Что ты от меня хочешь? – спрашиваю устало.

Видно, что этот разговор мне порядком надоел, но я, наверняка, не знала, что вообще делать. В моем взгляде на записи читалось не то безразличие, не то откровенная скука, а может и вовсе желание потеряться где-нибудь в ближайшем лесу.

Осознав это, я с досадой понимаю, что настолько редко смотрю в зеркало, что не знаю собственных эмоций.

– У меня есть интерес, – признается Волчара на записи, а я перевожу взгляд на него в настоящем времени, – он не касается тебя напрямую, лисичка.

Вздергиваю бровь. Вообще-то я вот прямо сейчас стою в Учебке убоя. И если интерес не конкретно во мне, то какого хрена?

– Мне из тебя клещами всё вытягивать? – слышу собственный голос и абсолютно соглашаюсь с вопросом.

– Прости, но эта информация только для той лисы, что собирается сделать шаг и надрать задницу всем, кто встанет на ее пути.