Володарь железного града

Термообработка включает закалку и искусственное старение при температуре 100 °C в течение 24 часов. Требуемую концентрацию натрия в сплаве по изобретению получают путем выстаивания расплава в миксере под криолитовым флюсом. Бор вводится в сплав стандартными способами легирования. При изготовлении поковок применяются III и IV схемы ковки. Термообработка заготовок включает закалку и искусственное старение при температуре 100 °C в течение 24 часов, причем старение включает дополнительную выдержку при температуре 165–175 °C в течение 3–4 часов.

Общая компоновка орденов. Для полосок ранений и орденов на кирасе (в районе груди) предусмотрены нарезные отверстия закрытые заглушкой. В целом по значкам и медалям родов войск и тркдовым будет отдельно в заклепке про социалдьные баллы и статус…

(на этом примере (в щите вписан княжеский герб))

Отличники боевой подготовки получали значки (типа боевого братства) волчья сотня (всадники и разведка) медвежья (пехота) соколы (воздух) дракон морской (моряки) и пушка (арт) Подробнее по знаки отличия, медали и прчие будет в заклёпке.

Глава 20

Синяя Орда

Расшитые бирюзой и розовым жемчугом сапоги темника из белоснежного шелка пропитались кровью, почернели от налипшей жирной золы. Дымы поднимающихся от стен и развалин домов Янгкента заволокли голубое небо. Смолкли крики жителей мятежного города, и лишь тяжелый дух от сгоревшей плоти и бродящие в развалинах собаки говорили, что когда-то в этом месте ключом била жизнь.

На фоне унылого пейзажа на гребне воронки, возникшей на месте главных ворот, стоял Товлубий. Стоял и сиял, словно начищенный самовар, улыбался своим потаённым желаниям и мыслям. Окружившие его сотни кричали, неиствовали.

— Слава новому эмиру Товлу!

— Слава!

— Слава!

— Хур-р-рай!

Вопль из тысяч глоток заглушал прочие звуки и вводил в транс, дарил ощущение вседозволенности. Наверное точно так же, сто с лишним лет назад монгольские всадники чествовали Темучжина. Это бодрило Товлу, это льстило его самолюбию.

Воины радовались искренне, от души. Применив огненное зелье разом в трёх местах он в буквальном смысле сдул, дышавшие на ладан глинобитные стены сохранив этим жизнь многим и многим тысячам своих воинов. Сопротивления как такового не было. Население городка заметно уступало в численности войскам оккупантов. Произошла резня, дикая и беспощадная резня, а ещё темник дал войскам три дня на разграбление города и отказался от своей доли вследствие чего популярность полководца возросла до небес. Товлобей хорошо понимал что нужно обычным нукерам.

Положение бея было бы шатко, не возглавь он расследованием по факту убийства Тинибека. Боролдай всё же малость наследил, но сам же, оперативно подчистил следы отправив «засвеченный» десяток в самоубийственную атаку. Умный сотник, точнее уже тысячник. Многое понимает без слов, а Товлу ценит преданных лично ему людей. Удивительно, но сын Узбека умер достойно предков. Каких-либо ран или следов крови на теле не обнаружили, что кстати немедленно послужило поводом для кривотолков. Тело Тинибека вообще нашли аж на второй день. Взрыв поднял кучу пыли тряпья, ковров и повсему получилось что хан задохнулся под своими же дарами. Символично, весьма символично.

Оставшиеся в живых эмиры вскоре уехали в Сарайчик увозя тело хана помещённое в колоду с мёдом. Сотники и десятники задавшие неправильные вопросы оперативно исчезали в неизвестном направлении, а выводы «комиссии» из состоящей людей Товлу и посланцев дивана о том что хана убили урусы устроили всех.

С эмирами ушли далеко не все. Нукеры изрядно вложились в поход и возвращаться без добычи, как бы это мягко сказать, «некомильфо». Не считая собственных сил, под началом Товлу осталось неполных восемнадцать тысяч. Немалая сила и ему срочно требовалась громкая победа чтобы закрепить шаткое положение, показать силу. Товлу сам же и обеспечил её потратив на взятие города запасы зелья. Дорого, но зато более в войске никто не оспаривал его первенство. Подходившие тысячники угодливо сгибались в поклоне, куда ниже, чем всего неделю назад. Укладывали дорогие подарки у ног. Желали темнику удачи, а его роду хорошего выпаса и жирных баранов. Лживые лицемеры! Но сейчас это неважно, он и сам многие годы играл в такие игры.

Очень и очень немногие слуги знали, Товлу радуется не только взятию Янгкента. Не тому, что именным указом Тайтуглы-Хатун ему присвоена должность эмира, и он официально, назначен главой похода. Нет, сегодня он получил нежданную весточку от Мстислава. Князь готов продать, точнее обменять сто сорок пудов черного пороха на хлопок, рабов, свинец и массу прочего добра, которое для Товлу не представляет особую ценность. Самое приятное — караван уже едет через Каракумы в Ургенч под охраной сотни туркмен! Узнав новость, бей немедленно выслал людей им навстречу. Сам же он пойдёт дальше. Дорога на Сыгнаг открыта и следует ковать железо пока горячо. Эллах определённо благоволит ему.

Земли лопарей. Окрестности озера Ораярви.

Группа разведки пути третьего строительного отряда прибыла на вездеходном «Сталинце» и имела довольно внушительный состав. Помимо геодезистов, размечающих трассу, и нескольких опытных заготовщиков леса, определяющих порядок валки для передовых групп лесорубов, в её составе имелось бомбардиры, десяток кирасир на… мотособаках, торговцы и бирюч, официальный представитель князя, имевший на руках соответствующие случаю грамоты и карты.

Лопари особой воинственностью не отличались и со времён появления на их землях викингов, предпочитали отделаться данью. Ни шведов, ни русских лопари не жаловали, те были одинаково далеки от образа жизни лесного народа. Гораздо больше саамов волновало ползучее проникновение финнов и корел в места исконного проживания. А сборщики дани, это так, досадное недоразумение. Отряд, имевший на баллансе много железа его соплеменники пару раз попробовали на зубок, но, получив жестокий отпор предпочли не отсвечивать. Тем более «новые русские» предлагали значительно, в разы, лучшие «обменные» курсы на пушнину и провизию.

К тому времени когда третий отряд «подползал» к окрестностям Кемийоки Пассьтлесь Чалльм, вождь окрестных лопарей, узнал многое. О железных чудищах втрое больше лося, о широкой деревянной дороге с мостами, о добротных ножах, о блестящих монетах и бусах что можно обменять на мясо и рыбу, на шкурки соболей и куниц.

На встречу с людьми нового князя бывший охотник согласился охотно. Слух, что Новгород уступил волости Коло и Тре, уже год гулял по Лапландии и новостью не был. Вопрос лишь в том, что в его землях новгородцы последний раз собирали дань лет эдак сорок назад, когда он ещё пешком под брюхом оленя мог пройти, не склонив головы. Шведы же лет десять тому назад поставили на реке факторию. Не постоянного проживания, нет, но тем не менее каждый год люди короля Магнуса исправно посещали его земли. Пассьтлесь Чалльм будучи предусмотрительным старичком со старой «крышей» связался загодя, подстраховался на всякий пожарный.

Русские разбили на лесной поляне белоснежный шатёр и палатки. Расставили столы с мёдом, сластями и прочими изысками. Организовали лавки, где выставили товары: железные ножи, стеклянные бусы, верёвки и нити, крючки и иголки, а также прочие вещи необходимые для жизни вдали от цивилизации.

Забравшись на крышу «Сталинца», княжеский бирюч опёр ногу на станок митральезы и зычным басом втирал туземцам новый расклад. Гаврила Алексич был ценным специалистом. В молодости состоял сборщиком новгородской дани по волости Коло и язык саамов знал в совершенстве, впрочем, как и финский. Знал он и местные расклады, а нос держал по ветру, поэтому, в отличии от других сборщиков, охотно принял сторону князя соблазнившись не высоким жалованьем и дарованными хоромами, а откровенно враждебной позицией новой власти к его извечному врагу, Швеции. При любой возможности люди Воротынского князя о шведов вытирали ноги и о сём на каждом углу, в Новгороде, талдычили. Сам же Гаврила в последней шведско-новгородской войне потерял отца и старшего брата, а два года назад в стычке сборщиков погиб его младший сын, отчего он шведов ненавидел люто. Путислав Носович сии детали знал прекрасно и, к взаимному удовольствую, сосватал его князю на пост наместника волости Тре. Язык у Гаврилы был подвешен хорошо. Новгородец вещал не хуже, чем вождь мирового пролетариата. Тем более процедура отработана. Переговоры, богатые подарки вождю и главам значимых родов, торг с ценами куда ниже шведских гостей что обирали лопарей, до нитки. Нынешнее дело осложнялось тем, что навстречу явились шведские сборщики дани. Для силового конфликта не дошло, свеи поняли — силы не сопоставимы, но попытаться отстоять честь короля словесно? Почему бы и нет.