Володарь железного града

Километр остался внизу, второй. Отчетливо наблюдаю очертания Апшеронского полуострова, чернеющие квадраты полей, городские кварталы и безграничное Хвалынское море. Вхожу в слои кучевых облаков. По стеклу барабанят градинки, налетает густая пороша из липких хлопьев снега. «Ревун» проходит фронт играючи, как раскаленная игла сквозь масло. На планере я бы сие выделывать не рискнул. Мощь, запредельная. На лице помимо воли появляется самодовольная улыбка:

— Да! Я сделал это! Мы сделали это!

В кабине похолодало, высотометр показывает три двести, и я ощущаю — тяги нет, сдыхает бобик. Содержание кислорода в воздухе для поддержания горения уже недостаточно. Мне вообще непонятно как он на такую высоту забрался, по расчётам «Ревун» должен сдуться на двух километрах. Скорее всего это заслуга усилителя тяги типа Messerschmitt, одной из последний придумок. Выключаю подачу топлива и пытаюсь планировать. Хм… а неплохо получается, нежиданно. Видимо сказывается планерный профиль и размер крыла.

Плавно снижаюсь до полутора километров и ловлю восходящий поток. Повторно запускаю движок, но скорости набегающего потока уже не хватает, а сваливаться в штопор на пепелаце управляющимся немногим лучше топора, желания никакого. Запускаю вторую пару ускорителей и ощущаю приятное ускорение… О-о-о. Пошёл набор скорости, и «Ревун» вновь заработал на полную мощь, отразившуюся мелкой тряской.

Отодвинул заслонку получил газа, раскочегариваю до максимума и снижаюсь в крутом пике до ста метров. Пролетаю над базой, а после, на форсаже, пересекаю залив и ревущим болидом прохожу над дворцом. Злорадно наблюдаю разбегающуюся во все сторону прислугу наместникаи. Закладывая петлю захожу на второй круг…

Фуух… Тяжеловато все же управление. Похоже придётся ролики тросов элеронов переделывать или вообще, усилители ставить. Реально бычья сила нужна, хорошо своих не выпустил, побились бы зазря ребята. А как это на тренажере проверить? Кто же знал, что так выйдет. Ладно, на первый раз хватит с меня.

Немного снижаюсь, вытягиваю фиксирующие тросики и накладки скрывающие поплавки, отлетают от днища словно обтекатели ракеты. Следом откручиваю вентиль, под кабиной надуваются внушительного размера «сосиски» и самолёт начинает колбасить. То, что поплавки прямо под пузом, не страшно, движок то наверху. Не заденет, да и плевать ПУВРД на брызги, а вот то, что тяги после разворота не хватает, плохо. «Ревун» быстро теряет высоту и становится неуправляемым.

Зажигаю третью пару ускорителей, чтобы немного набрать высоту, делаю разворот и захожу на посадку. Приводняюсь на канал, прокопанный вдоль берега, не дурак же в открытое море садиться. Открываю закрылки и плавно касаюсь воды, поднимаю за собой шлейф водяной пыли. Меньше ста пятидесяти сбросить не вышло и в самом конце я всё же не справляюсь с управлением. «Ревуна» разворачивает, выносит на берег, где он начинает скользить по траве и в конце концов задевает какой то ли пень, то ли камень отчего самолёт подбрасывает. Один из поплавков лопается с характерным звуком, а самолёт утыкается носом в землю.

— С почином тебя, Мстислав Сергеевич! Считай мягкая посадка! — проворочал я, разминая затёкшие от напряжения руки. Косяков налепил, вагон и маленькую тележку. Повезло, ещё легко отделался. Нет, концепцию «Ревуна» надо менять целиком, ПУВРД прятатать в фузеляж, переработать механизм посадки, а форму крыла изменить на обратную, стреловидную. Как у Юнкерса или отечественного планера ЛЛ3. Тем временем к самолёту подоспеи механики и пилоты находившиеся в пограничном состоянии между радостью и страхом. Отодвинув фонарь, приветливо помахал рукой и крикнул:

— Порядок!

После небольшой речи про перспективы воздухоплавания и фуршета, устроенного на импровизированной водной полосе, позвал второго механика:

— Готовь «Пеликан» к вылету. Не смотри на меня как кот из Шрэка. Возьму я тебя, возьму, — на этот раз я обратился к Вадиму, самому опытному нашему испытателю сутками не вылезающего из планеров.

Адреналин, бушевавший в крови, требовал продолжения банкета, а гидроплан собрали немногим раньше реактивной модели и я успел сделать на нём пару пробных вылетов. В отличии от «Ревуна» он обладал куда более покладистым нравом и мягким управлением, что не удивительно, учитывая сколько времени и средств было вложено в основной проект. Тот же «Эвр», по сути, побочный эффект.

— В Шемаху полетим. Шаха проведать, а то что-то совсем он позабыл про гостей дорогих, — ответил я на незаданный вопрос пилота.

«Пеликан» веса второго пилота не заметил. Мощности турбины хватало на столитровый бак и килограмм триста полезной нагрузки. От Баку до Шемахи меньше ста кило. Два часа лёту в обе стороны. Карта и компас имелись, а заблудиться, имея в качестве ориентира море и отчетливо видимый торговый тракт. Хмм, это нужно хорошо так принять на грудь.

Шли на высоте восемьсот метров и снизились только у сарая, то бишь дворца Ширваншаха, представляющих собой микс из белоснежных кубических зданий, куполов и утопавших в зелени порталов.

— Ну как? По нраву такой полёт али нет?

— Лепота, княже. Планер то что, он аки лодка малая по течению воздушному идёт, а «Пеликан» твой ладье подобен с доброй сотней гребцов. Любая быстрина ему нипочём.

— Отчего же мой? Твой он будет, вскоре. Как возвернёмся, рычаги управления продублируем и начну потихоньку обучающие карты по нему да «Ревуну» составлять. Чего тянуть то. Кто, по-твоему, от татей морских буксиры с нефтью хоронить будет? Полетишь на нём голубок, до самого Новосиля. Никуда не денешься.

— Боязно, князь, а ну как не справлюсь.

— Ха! Помнится, недавно мне кто-то тоже самое глаголил, когда в первый раз в «Стриж» садился.

— Сравнил жопу с пальцем. Планер то что, крыло да две палки поперёк с лыжей, а тута одного лёгкого серебра двадцать пять пудов, ежели не больше. Приборов мудрёных накручено-перекручено.

— Разберёшься. Как говорил святой Макароний, учиться, учиться и ещё раз учиться лётному делу! Системы управления с планером одинаковы, а на посадку заходить здесь сподручней, особенно, на воду. Кстати, вишь волна слабая. Будем у нефтяной пристани садиться.

— Прямо в море?!

— Ага.

* * *

Кей-Кубад правителем был неглупым и «жирные» намёки понял правильно. Спустя пару дней заявился посол с любезным приглашением от Ширваншаха посетить его «скромный» дворец и к подобному путешествию у нас всё было готово. Два «Онежца», работающих на керосине сопровождала полусотня кирасир, рынды и небольшой отряд бомбардир, не считая технический персонал, он также имел при себе холодное оружие и барабанные револьверы. Над кабина возвышались поворотные лафеты с картечницами Норденфельда, уже десятиствольными, поступившими с пылу-жару. Главную же ударную силу составили вьючные бомбомёты и пару пушек-гаубиц на новом лафете. Столь малыми силами вряд ли можно что-либо захватить, а вот заставить задуматься что в гости едут серьёзные дяди, вполне себе.