Волшебница Вихря

Мы с Эликом позавтракали за сараем и теперь сидели на берегу, разглядывая корабль Вихря. Он был не слишком большим, тёмным и с тёмно-синим парусом, на котором извивался морской дракон. Однако не рисунок паруса прежде всего бросался в глаза, а деревянная фигура на носу корабля, сделанная столь искусно, что казалась почти живой. Вот только это был уже не морской зверь, а самый настоящий Штормовой дракон — обладатель самых сильных крыльев, длинных витых рогов и тёмного, почти чёрного взгляда. Его, как и многих других драконов, я видела только на картинке в старинной книге.

Вскоре воины стали всходить на корабль, и мы с братом переглянулись. Просто так взять и последовать за остальными?

— А вы чего? Остаться решили? — улыбнулся нам с Эликом Дарн. — Идёмте. Давай помогу, а то ещё раны потревожишь.

И он взялся за сундук, который тащил Элик. Хорошо, что я вовремя вспомнила о лодке, которая стояла в отдалении от остальных. Пришлось, несмотря на смущение, идти к Власу. Не брата же просить! И сама справлюсь, ничего страшного. Вихрь обернулся, когда я подошла, и мне показалось, что он рад меня видеть.

— В чём дело?

— Вон та лодка — наша. Её отец делал. Если это возможно, мне бы хотелось с собой взять. Пожалуйста. Мы стараемся всякую родительскую вещь пуще глаз беречь…

— Возьмём, — коротко кивнул мужчина. — Подожди-ка, Веда.

Подошёл, снял с моих плеч тяжёлую сумку, и сам понёс её на корабль. Я пошла следом, потом, подстроившись под его широкий шаг, рядом.

— А долго нам добираться? Я ни разу на большом корабле не ходила.

— Два дня, но при хорошем ветре и за полтора дойдём.

— Здорово! Нам с братом где нужно быть?

— Если хотите — на палубе, только не мешайте моим ребятам. Спать можете тут же, у правого борта, или внизу, если хотите. Пёс не испугается?

Словно в ответ, Хран направился к нему, чтобы внимательно изучить. Он вообще не любил, когда мужчины ко мне подходят, мог даже гавкнуть предостерегающе. Мне и в этот раз показалось — зарычит, однако Влас на зверя даже не посмотрел. Он прошёл мимо, и Хран повёл носом вслед как будто удивлённо. Потом послушно подбежал к Элику, который звал его, и больше уже не вскакивал, хотя продолжал заинтересованно наблюдать за Вихрем.

Мы отплыли. Влас стоял у руля, спокойно глядя вперёд. Его тёмно-серый плащ развевался на ветру, чёрные в серебре волосы были стянуты на затылке в короткий хвост. Иногда он отдавал команды — вроде негромко, но так, что слышно было всем.

Я не оглядывалась на поселение. Ничего хорошего мы там не оставили, разве что красивые закаты. Все мои мысли были заняты новым домом. Я много слышала о Вихреградье, да и кто про него не знал? И всё представляла, каков этот замок. Правда ли, что приютил у себя магию совсем как наш остров Гроз? И действительно ли он высок и необъятен, и построен целиком из живого камня? О крепости много разного говорили, в том числе описывали её как «парящую», но я не ведала, что это может означать.

Мне было не слишком удобно на корабле среди мужчин, хотя никто не делал попыток поухаживать. Однако я чувствовала на себе любопытные изучающие взгляды, и смущалась, и краснела, пряча лицо. По крайней мере, первое время. Потом привыкла, немного расслабилась и стала больше смотреть по сторонам. Что и говорить — вечером, во время трапезы, мужчины задавали нам с Эликом множество вопросов: о семье, о Грозовом острове, о наших умениях. Больше всего их интересовало наше оружие, ведь оно заметно отличалось от остального, привычного.

Говорил в основном брат, я же гладила Храна и поглядывала на молчаливого Власа. Слушал ли он нас? Или ему было неинтересно? Я бы не отказалась побеседовать с вожаком, но понимала, что не могу просто взять и отправиться к нему, чтобы встать у руля. Это было, по меньшей мере, неуважительно.

В голове у меня один за другим возникали вопросы. Что стало с разбойничьей ватагой? Куда делся их корабль, неужели удрать успели? А те, которых схватили? Отец рассказывал, что в горах есть особое место — Драконья тюрьма, куда попадали все преступники, убийцы и грабители. Я мало что знала о ней, но теперь подумала, что при случае непременно кого-нибудь расспрошу.

Меня не мутило, хотя волны стали выше и поднимали судно над горизонтом. Ветер трепал волосы, и Хран смешно пытался поймать зубами мои косы. Это была наша давняя игра, и пёс не настолько одряхлел и утратил интерес к жизни, чтобы от неё отказаться. И было не важно, что он сильно муслякал концы прядей — легко отмою в морской воде.

Я чувствовала, что за нами наблюдают, и сдерживала смех. Начну гоготать — чаек распугаю. Не зря Элик говорил, что мой смех своеобразный и заразительный, а воинам за работой только ржать конями не хватало…

— Сколько вашему чубарому лет? — спросил один из мужчин.

— Пятнадцать, — ответил Элик. — Но кависы долго живут, так что он ещё крепок.

— Хороший зверь, — улыбнулся Егор. — Сразу видно, что умный.

Они не пытались погладить пса, и я была рада, что не приходится объяснять. Воинам было ведомо: не трогай чужого зверя, пока вы друг к другу не присмотритесь и не привыкнете. К тому же человек должен был показать себя главным, и никаких сюсюканий допускать было нельзя. Только утром следующего дня Хран понемногу стал ластиться к воинам, и вскоре его уже трепали по загривку и даже чем-то угощали.

Подошёл пёс и к Власу, и я поражённо наблюдала за их тихим диалогом. Вихрь отдал штурвал одному из своих воинов, а сам присел на корточки перед собакой и что-то тихо Храну стал говорить. Зверь слушал его внимательно, порой двигая ушами и склоняя голову на бок, отчего казалось, что они общаются на зверином языке. А потом Хран подал Власу тяжёлую широкую лапу и, когда мужчина пожал её, положил большую морду ему на колени. Влас некоторое время гладил его, потом что-то напоследок сказал — и Хран вернулся к нам, помахивая хвостом. В тот миг я жалела, что не обладаю достаточно острым слухом.

Глупо, но весь день я думала о том, что мужчина сказал нашему псу. Правда, ближе к обеду меня одолели другие мысли, и захотелось поскорее обрести новый, пусть и снова временный, дом. А вдруг он всё же станет постоянным? Но это была недозволенная мечта, такая же невозможная, как грёзы о любви.

Вечером меня начало мутить. Наверное, пирогов давно не ела. Деревенские дали воинам много самых разных вкусностей, и мужчины с нами поделились, но я почему-то была совсем не рада сладкому.

— Ты просто волнуешься, — сказал Элик. Он-то был всем доволен, и с воинами Власа быстро нашёл общий язык.