Вопросы

– Я хочу тебя попросить: не выходи пока в город.

– То есть?

– Не выезжай никуда из «Фортуны».

– Из отеля?

– Да.

– Почему?

– Ради меня.

– Ради тебя?

– Ты же можешь сделать это ради меня и не задавать лишних вопросов?

– Могу.

– Игорь будет покупать все, что нужно.

– А ты?

– Я?

– Ты тоже не будешь никуда выезжать?

– Несколько дней – да.

– По-моему, тебя проще убрать, чем вот так запугивать…

– Спасибо.

Дим усмехнулся и обнял ее.

– Действительно, моя любимая, меня убрать – не очень сложно. Но этот человек хочет все сразу: «Фортуну», сеть, города. Для этого ему нужна моя голова, он не хочет начинать все заново. Ему нужен весь расклад целиком – мой расклад. И знаешь, раньше я послал бы его к черту: моя жизнь мне никогда не была дорога. Но теперь она дорога мне, потому что я хочу быть с тобой.

И предупредил ее вопрос:

– С другой стороны, уступить ему я тоже не могу.

– Кто он, Дим?

– Я не знаю. Он играет с нами. Не знаю даже, насколько он силен. Насколько близок к сети, к нам. У меня плохие предчувствия.

Теперь и Таня вздохнула.

– Это очень опасно?

– Обойдется… Просто… монетка еще вертится – неизвестно, какой стороной ляжет.

– А Дави?

– Дави делает свою работу. Я не могу требовать большего. Он не обязан быть мне другом или расшибиться за меня. Он выполняет то, за что я ему плачу. Я ему верю. Но он за меня костьми не ляжет…

Таня молчала. Дно у этой фразы было очень глубоким. Было покрыто илом их общей памяти. Наемник не мог заменить Диму друга. Не мог быть тем, кем не был. И глупо было бы этого требовать.

– Но я ему верю, – повторил Дим.

Словно поставил точку в своих раздумьях. Снова повисла тревожная тишина.

– Я не могу спать, – сказала вдруг Таня. – Все думаю…

– О чем?

– Я думаю, Дим… что было бы, если бы у нас были дети? Я бы не пережила этой ежесекундной боли, этой тревоги, этой… непрочности жизни. Я очень боюсь за тебя… Но страх за ребенка… свел бы меня с ума.

– Знаю. Но сейчас просто… случилась такая накладка. Потом все будет спокойно.

– Мой ребенок не смог бы просто ходить по улицам, играть у моря, – продолжала Таня. – Он рос бы в страхе только из-за того, что его отец нажил миллионы на горе других людей.

– Что?!

– Разве ты не думаешь об этом?

– О воображаемом горе? Нет.

Таня вдруг засмеялась.

– Но если тебя или меня убьют – это будет справледливо.

– Если тебя или меня убьют – это сделает тот, кто захочет утопить весь мир в наркотиках, выплеснуть героин в море и заработать на этом в тысячу раз больше. Это не будет какой-нибудь папец трудного подростка, – не согласился Дим.

– Возможно. Но для нас – это будет справедливо. Для мира – нет. Но для нас – да…

– И для тебя?

– Наверное. За то, что мне так хорошо с тобой, я должна быть наказана. За то, что ты меня любишь, за то, что я трачу твои деньги, я должна чем-то платить. И постоянной тревоги за тебя, выходит, мало.

– Это бред, – Дим, наконец, не выдержал. – Это глупо. Если ты не будешь спать, я найду тебе другое занятие вместо этих ужасных рассуждений.

– Какое? – Таня положила голову ему на грудь.

– Ничего не приходит на ум?

– Прощаться?

– Милая моя, не будь такой мрачной. Да, ситуация сейчас сложная. Но все рассосется. И когда это все рассосется, я не буду спрашивать больше твоего согласия. Мы поженимся, и у нас будут дети, собаки, кошки, хомяки в банках и птички в клетках, как у всех нормальных людей, – предупредил Дим.

Таня засмеялась.

– И мы будем очень счастливы. Все пойдет, как по маслу, – он тоже улыбнулся.

Но Таня услышала, как его сердце в груди вздыхает и сбивается с ритма, словно всхлипывает. Поняла вдруг, как ему тяжело… тяжело даже говорить ей это, признаваясь – в первую очередь себе – в том, что он бессилен защитить ее. Она не должна сейчас добавлять ему забот своими тревогами, у него и так – через край.

Обняла его и провела пальцем по морщинам, залегшим на его лбу и в углах рта. За это время его лицо стало жестче, словно напряглось под порывами резкого ветра.

– Ты самый красивый мужчина на свете… Ты об этом знаешь?

– Знаю, – кивнул он спокойно. – Многие говорили. Но это никак не помогло мне жить.

– Я все время вспоминаю тебя на площади… в столице. Ты был в кепке… И у тебя были красные, озябшие руки. И ветер был…

– Этот ветер… конца ему нет. Но, по крайней мере, он столкнул нас.

Дим еще помолчал, думая о чем-то. Таня поцеловала его губы, и он никак не ответил. Таня заглянула в глаза.

– Не отвлекайся, дорогая, – насилу улыбнулся он. – Я хочу тебя. И не хочу ни о чем думать. Думать – бесполезно. Сеть думает за всех нас и диктует свои решения. А сейчас я хочу чувствовать тебя, а не сеть.

– Серьезное соперничество, – заметила Таня без улыбки.

Поняла, что он хочет забыться до самого рассвета. Не курить же ту дурь, которую он продает всему миру?

5. ЗАЧЕМ ЛЮДИ СЕКРЕТНИЧАЮТ В ПАРКЕ?

Зима задержалась в городе, съев целый март. А в апреле потеплело, время побежало к лету быстрее, и май обещал быть уже летним месяцем.

– Числа пятнадцатого откроемся? – спросил Дим у Михася, одного из менеджеров «Фортуны».

– Какого месяца?

– Января! В мае, конечно! Куда тянуть? – не понял Дим.

– Нормально, не кипишуй. Просто Давид предупредил всех, чтобы были осторожны. Охраны больше, чем гостей, будет.

Дим нашел его с ребятами у казино. Пацаны вытянулись, увидев Босса.

– Ну, как? Тихо-мирно?

Дави пошел за ним по берегу, глядя себе под ноги.

– Видишь, Дави, все ракушки поломаны. Раскрошены в пыль. Знаешь, как с этим бороться? – спросил Дим.

– Нет.

– Я приказал привезти сюда целые ракушки и засыпать берег. С той стороны – будет песчаный пляж, с той – каменный, со скалами, которые мы установили в прошлом году. А здесь – будут ракушки. Знаешь, к чему я это говорю? К тому, что обстоятельства нужно выравнивать под себя. Убрать этот мусор и завезти чистый настил, чтобы гостям было приятно. И мне все равно, где его раздобудут – на Черном море или на Средиземном. Мне нужен результат. Ты говоришь, что сейчас тихо-мирно. Все наслаждаются затишьем перед открытием сезона. А то, что проблема не решена, – это как? Так и должно быть?