Вопросы

Давид молчал. Ступил еще несколько шагов и подошел к самой воде. Солнце уже садилось, вечерний воздух становился зябким.

– Не поверишь, но я делаю все, что могу. Ребята прочесывают город. Гарик, по-прежнему, живет один и ни с кем на связь не выходит. И в городе спокойно.

– Так может, он сам по себе? Может, больной какой?

– Больной, – кивнул Дави. – Он раковый. Ему все равно было, даже если бы мы его кончили. Он на учете в онкологии. Васек пробил недавно.

– Твою мать!

– Вспоминай своих врагов, Дим, – посоветовал Дави мрачно, не отрывая взгляда от воды. – Человек со стороны не наехал бы на тебя так круто. Он не вредит «Фортуне» – видишь, ничего не взрывает, не сваливает тонны бактерий в море, потому что хочет получить все в целости и сохранности – со всеми гостями, связями и прибылью. Он не станет отпугивать отсюда приезжих.

Дим кивнул: Дави прав. Стал рядом и тоже вгзлянул вдаль на море.

– Там Турция где-то…

– Брось! Ты же не сдашься…

– Не сдамся, – сказал Дим. – Я это выстроил – «Фортуну» и всю сеть, начиная фактически с нуля, с клуба какого-то лоха, который не мог здесь заработать даже на чупа-чупсы, и дальше – по кирпичикам. И мы откроем новый сезон пятнадцатого мая. Откроем, несмотря ни на что!

Дави промолчал. Пошел обратно к «Фортуне». Дим посмотрел вслед его мощной, но легкой фигуре, тающей в наступающих сумерках, потом вернулся к менеджерам, собрал на совещание весь штат – пришло время четких указаний.

Нельзя сказать, что «Фортуна» оказалась для Тани золотой клеткой. Просьба Дима не покидать территории отеля не очень ее огорчила. В городе у нее не было ни родных, ни знакомых, никого, кроме Илоны. Иногда Илона приходила в «Фортуну», но больше смотрела на молодых парней из охраны, а то могла и пропасть на целый вечер в казино или ресторане. Бывало, что и уходила из «Фортуны» не одна, оставляя Таню наедине с ее мрачными мыслями.

Резкая нехватка общения заставила и Таню присматриваться внимательнее к персоналу, надеясь отыскать среди этих людей если не родственную душу, то хотя бы подходящего собеседника. Но и девчонки-официантки, и крупье казино, и менеджеры, и горничные одинаково опускали перед ней глаза: она была женой Босса, женой человека, который не только платил им зарплату, но от которого напрямую зависела их жизнь, потому что все они жили в сети. Это исключало всякого рода откровенность. К тому же мужского персонала в «Фортуне» было больше, чем женского. А к мужчинам Таня относилась по-прежнему с большим недоверием. Судьба подарила ей Дима, и другие мужчины ее не интересовали.

Как-то на аллее перед отелем ее догнал Давид.

– Эй, Тань, можно тебя на минутку…

Она испуганно обернулась, остановилась. Дави подошел ближе.

– Хотел предупредить тебя – не выезжай пока в город.

– Я знаю. Дим сказал мне…

Дави кивнул.

– Хорошо. Бояться не нужно, но нужно быть осторожной.

– А ты не боишься?

– Я?

Таня села на скамью и взглянула в сторону отеля – еще не заселенного, с потухшими окнами.

– Тебе не бывает здесь страшно, Дави?

Он тоже сел перед ней прямо на землю, обхватив руками колени.

– Нет.

– А родителям за тебя не бывает страшно?

– Не знаю. Я очень давно их не видел.

– Где они?

– Мать в России, отец – в Португалии, брат – тоже где-то, если жив еще, сестра с мужем – в Ростове. А твои?

– Я одна. У меня – только Дим: за мать, за отца, за сестру и брата. Он очень хороший, добрый.

– Дим?

Похоже, Дави искренне удивился, но не стал спорить.

– А как ты жил до «Фортуны»? – спросила Таня, пытясь угадать, как он уйдет от ответа.

– Полжизни – на ринге, с детства, с десяти лет. Потом в разных структурах…

– Почему бросил спорт?

– Я ушел чемпионом. Прямо в больницу. Старый стал, Таня…

Она засмеялась. Дави не казался старым.

– Вот – рваные сухожилия и сломанный нос остались на память, – он тоже улыбнулся.

– У тебя нос сломан?

– Ну. Просто не одна тысяча баксов ушла на ремонт, – он провел пальцем по ровному носу, словно проверяя результат операции. – Ничего, с пивком покатит. А ты как жила до «Фортуны»?

Теперь Таня задумалась над тем, как самой уйти от ответа. Не рассказывать же о Выготцеве? Об Илоне? О Риге? Зачем?

– Видишь, мы все пережили, – сделал вывод Дави, угадав за ее молчанием перечень невеселых событий. – И мы здесь.

– Пережить бы еще и это.

– И это тоже… Хочешь завтра в город?

– В город?

– Со мной можно. У меня квартира на Строителей. Надо наведаться. И дача за городом.

– Дача?

– Я даже овощи выращиваю. Помидоры там будут, огурчики.

Таня расхохоталась.

– Ты живешь прочно.

– Меня это радует: грядки, виноград. Яблони. Я везде, где живу, обзавожусь дачкой, деревьями, виноградниками. Больше всего на свете люблю виноград.

– Виноград?

Она пожала плечами. Дави говорил о вполне реальных, но таких далеких вещах, которые не имели для нее ни малейшего значения, даже ни с чем не ассоциировались в ее представлении. Она была оторвана от этих корней, и рассуждения Дави о грядках смешили ее.

– А ты хорошо стреляешь, Дави?

– Достаточно хорошо.

– Я знала одного парня, который был профессионалом в этом, воевал… Он работал раньше с Димом.

– Рига?

Таня вздрогнула. Имя, которое давно не звучало в «Фортуне», рассыпалось искрами в сумерках.

– Я слышал о Риге, – кивнул Дави. – Не от Дима, правда. Он, действительно, ловок, но…

– Что?

Танино сердце так всхлипнуло, словно захлебнулось волной безумной тревоги.

– Ему тоже не помешала бы осторожность.

– Не знаешь, как он теперь?

– Не знаю. Кажется, пока дела идут удачно.

– Пока?

– Таня… это рискованный бизнес, – спокойно объяснил Дави. – Он – держатель столичной наркосети, второй по размерам в нашей стране. Это же не…

– …не виноград выращивать.

– Вот именно.

Она умолкла. Действительно, неразумно изводить себя тревогой за Дима, и тем более – за Ригу, который так далеко. Не мешало бы подумать о себе самой и о том, что нервные клетки не восстанавливаются.

– Так что, махнем завтра в город? – она весело толкнула Дави в плечо.