Ворожея: Лёд и Пламень

Мужика тоже взяли, но немого, мужиков сломить сложнее, а языками порой хуже баб мелют, то Мила знала хорошо, наслушалась на пирах мужниных всякого.

За хлопотами так весь день и пролетел у них. Домочадцы вроде как тоже смирились, тихо в дому было. А потому, поужинав, накормили челядь да спать собрались. Вильфрида отвела помощнице своей светлицу: нечего им с дочкой с челядью по клетям ютиться, пусть рядом будут, вреда от них нет, а пользы много.

На утро Вилу разбудил гонец княжеский, приказал в терем явиться, пришлось собираться.

Пекло

Высокий, крепко сложенный мужчина в тяжёлой меховой шубе широкими шагами мерял просторную горницу княжьего терема. В его руке был зажат тяжёлый посох с вырезанным на навершии ликом Велеса, который глухо стучал по деревянным половицам. Его покрытое сетью морщин лицо выражало беспокойство.

— Ох и хлопотное дело ты задумал, княже, — Беловид остановился и посмотрел пронизывающим взглядом на князя Светозара, восседавшего на высоком престоле. — Где ж то видано, самого Чернобога на бой вызвать?

— А что же мне делать? Смотреть, как мои люди гибнут от голода и стужи? — Светозар выдержал тяжёлый взгляд волхва, ни на секунду не отводя от него своих серых глаз.

— Не ведаю, княже, не ведаю. Но даже ежели тебе и удастся его сразить, посеять уже ничего не успеем, рожь не поспеет, да и в лесах ничего не уродится, — начал было Беловид, но тут распахнулись двери, впуская в горницу Вильфриду.

Наряженная в тёмный плащ из шерсти, подбитый тёплым норочьим мехом, она быстро шагала по полу горницы в простом сером платье из мягкой шерсти, на котором виднелся пояс из тяжёлого серебра, подарок князя. На поясе висел увесистый кошель с монетами, а голову Вильфриды покрывал тёплый платок — мороз на улице стоял крепкий.

Раскрасневшаяся от быстрого шага, она вошла в терем, поклонилась волхву и встала рядом с ним, бросила на князя вопрошающий взгляд и скинула платок.

— Знакомься, Беловид, — представил её Светозар, — Вильфрида, суженая моя, вроде как, и ведьма болотная.

От волхва не укрылась оговорка князя: не всё гладко у молодых, но это сейчас было не столь важно. Передали Вильфриде, о чём речь. Она кивнула и испросила дозволения говорить, князь и волхв кивнули: хоть и баба, но не простая, с её мнением сейчас стоит считаться.

— Избу на озере помнишь? — обратилась она к Светозару.

— Помню, как не помнить, — кивнул тот. — Такое место сразу не забудешь, если вобще выйдет запамятовать.

— На первое время оттуда можно взять запасы, там их много, не сытно, конечно, но помереть не помрут, и зиму переживут твои люди. Но сперва надобно нам с богами решить. Карачун, пока Чернобог не побеждён, не отступится, а значит, нужно тебе, князь, в бой идти, — ведьма опустилась на лавку.

Беловид погладил свою длинную белую бороду. Хорошая баба, со смекалкой, сказал бы он, да ещё и помочь готова. Хорошую невесту себе сыскал князь, за людей душа её тоже болит. Долго ещё они спорили, обсуждали, как князю с богом биться, никогда такого прежде не было, чтобы смертный богов на рать звал. После разговора Беловид отправился к себе, решив испросить совета у Перуна и попросить помощи у жриц Макоши, те тоже обещались богиню призвать.

Вила же присела на резную дубовую лавку, князь попросил её остаться. Не поднимая глаз, она сидела на краю и теребила конец пояса, расшитого затейливыми серебрянными узорами. Наконец Светозар заговорил:

— Люба ты мне, отчего же ты меня отталкиваешь? Или не хорош я для тебя? — его голос звучал мягко и ласково.

— Не в том дело, княже, — она покачала головой, пряча взгляд от его пронзительных глаз.

— А в чём тогда? — Светозар встал и подошёл ближе. — Поведай, о чём думаешь.

— Не время сейчас, — Вильфрида убрала руку, которую хотел было взять князь. Её пальцы слегка дрожали. — Ночью Мара опять приходила, — девушка поднялась и подошла к высокому окну, за которым виднелось городище, а за стеной простирались заснеженные леса. Она вздохнула, где ж то видано, чтоб в хлеборост снег на земле лежал?

— Чего хотела? — князю хотелось обнять её стан, но он не стал, не желая лишний раз тревожить. Сцепил руки за спиной и встал рядом.

— Всё того же, своей жрицей стать зовёт, — ведьма закрыла глаза и начала рассказывать Светозару ночной сон свой.

В нем она снова очутилась на той самой поляне средь густого леса, окутанной холодным туманом. Перед ней стояла Мара, богиня-жница. Её серп сиял холодным синим светом, ярче обычного. Вновь она уговаривала девушку встать на её сторону, то грозила страшными карами, то сулила всяческие подарки.

Видать, страшно им там, знают, что меч у Светозара, оттого и пытаются ведьму к себе сманить.

Светозар внимательно слушал рассказ Вильфриды. Он понимал, что Мара не отступится, пока не получит своё или же пока его ведьма не обретёт силу. А значит, нужно как можно скорее покончить со всем, без поддержки Чернобога и у Мары сил меньше станет, перестанет тогда, может, тревожить она Вилу. Хотелось ему защитить ту, что так душе его была люба, ради неё он был готов прямо сейчас хоть в Пекло броситься. Но приходилось ждать, сам он не знал, как вызвать того на бой, а волхв придёт не ранее чем завтра.

Отпустив ведьму, больно уж та домой спешила, князь задумался, как быть, как победить того, кто бессмертен. Знал он, что меч лишь сил лишить богов может, да и то на время, потом с полной наберутся. Но что думать о том, что после, надо сейчас как-то земли свои спасать.

Наутро явился Беловид, сказал, что Перун ему не ответил, хотя и взывал он к нему долго, даже жертву принес, видимо, не хочет в эти распри влезать, дескать, сами там разберётесь. Макоши жрицы тоже не порадовали, лишь присоветовали ведьму князю с собой взять, мол, о том пряха лишь сказала им, явившись одной во сне. Но зато сыскал в старых свитках, как призвать Чернобога. Рассказал то Светозару, сам идти отказался, волхву там делать нечего, не его это сеча. Князь внимательно выслушал слова Беловида, покивал. Понимал он, что предстоящий бой будет нелёгким. И жрецы да волхвы в том ему не помощники, самому придётся.

Но сперва решили вопросы насущные решить, добыть зёрна для людей, запасы почти у всех к концу подходили, а значит, скоро мор от голода в селениях начнётся.

Позвал ведьму, та явилась быстро. Взяла меч княжий да прореху им в Подлунный мир прорубила. Открыв проход, Вильфрида с собой и домового взяла, имевшего способность, полезную в этом деле, переносить сколько угодно веса, но не желавшего делиться секретом, говоря, что это магия, подвластная только домовым.

Добравшись до острова по мосту, построенному для неё водяным, хотел тот, чтобы она чаще приходила, видимо, Вильфрида попросила избу дать ей зерна, чтоб две подводы погрузить, этого должно было хватить селу на пару месяцев. Пока ожидали, сходила водяного проведала, отнесла ему хлеба да кушак цветной, благодарность за мост, значится. Как только в кладовой мешки появились, домовой тут же их куда-то спрятал, махнув ручкой.

Первыми решили помочь крутогорским, у которых после нападения упыря совсем плохо было с запасами. Следующим должен был стать Вручий. Туда проход и открыли, чуть поодаль, чтобы не пугать людей. Там Прошка вновь махнул, и наземь мешки попадали. Дружинники, князем упрежденные, наскоро закидали их на подводы и повели к селу.

Бажан встретил подводы с зерном с радостью, ведь теперь деревня не будет голодать. Он кланялся и ведьме, и князю, благодаря их за помощь люду. Деревенские тоже били поклоны, обещая, что к следующему полюдью отдадут вдвое больше шкурок с дыма, лишь бы не умереть с голоду.