Восход Ганимеда

* * *

Внутри купола было почти так же темно, как снаружи. Где-то высоко под потолком скупо светила одинокая аварийная лампочка, да еще статичные, недобрые огни на многочисленных пультах управления и приборных досках разгоняли полумрак, наполняя помещение смутными, неясно очерченными тенями…

«Как в Новый год, в темной комнате, от разноцветных гирлянд на елке…» – внезапно подумал Семен. Воспоминание детства, такое же смутное, как тени вокруг, вынырнуло из глубин подсознания помимо его воли, поразив воображение кажущейся неуместностью…

А что тут было правильным и уместным?

Внезапно в тишине купола раздался посторонний, ударивший по натянутым как струна нервам звук – то был хриплый, едва слышный стон…

– Help… mi…

Семен почувствовал, как напряглась Лада, но он знал английский и потому придержал ее руку, когда она попыталась вскинуть оружие.

– Подожди…

Его самого было впору спасать от того запредельного, нечеловеческого напряжения готовых вот-вот лопнуть нервов, что сжимало разум стальным обручем страха, но он все же нашел в себе достаточно мужества, чтобы самому пойти вперед, в расцвеченный контрольными огнями сумрак, туда, откуда до его слуха донесся этот едва слышный хрип.

Из-за центрального пульта управления действительно торчала чья-то нога в мягком скафандровом сапоге.

Семен присел и осторожно заглянул за выступающую консоль.

– Лада, иди сюда, скорее! – секунду спустя позвал он.

Людей оказалось двое. Тот, кто лежал внизу, очевидно, тащил навалившееся сверху тело на себе, покуда мог ползти. На полу под ними натекла липкая лужа начавшей подсыхать крови.

Стон повторился, но он уже не нес в себе никакой связной мольбы.

– Давай вытащим их… Осторожнее…

Вдвоем им удалось приподнять бесчувственное тело верхнего и перенести его в установленное неподалеку операторское кресло.

Лада принялась осматривать пострадавшего, но скафандр незнакомца был так щедро заляпан смешавшейся с пылью кровью, что она никак не могла понять, куда его ранило.

Семен, ни слова не говоря, метнулся назад.

Второй человек, похоже, пришел в себя за те секунды, что потребовались им для переноса его товарища.

Прыгающий в его ослабевших руках ствол автоматического пистолета не оставлял в этом никаких сомнений.

– Не подходи… – едва слышно прохрипел он на английском.

– Спокойно! – В этот миг Семен удивился сам себе, он никогда не считал, что способен смотреть в черный зрачок ствола и при этом еще и соображать, быстро и ясно, будто из души испарился гнездившийся там всего минуту назад страх, а в кровь кто-то подбросил добрую порцию стимулятора… – Спокойно… – повторил он, стараясь как можно отчетливее произносить английские слова. – Вы только что просили о помощи! – напомнил он.

Этот человек тоже был в скафандре. Забрало его шлема было разбито, и из-под нависающего над бровями обода на Семена смотрели горящие глаза. Губы человека растрескались, словно у него был жар.

– Мне плохо… – внезапно простонал он, бессильно уронив руку с оружием. – Боже, как мне плохо!.. – он вдруг повалился на бок и забился в конвульсиях. – Проклятый газ… Я отравился… – судорожно выдавил он в промежутке между душившими его спазмами…

Не рассуждая больше, Семен шагнул за пульт, подхватил грузное, бьющееся в конвульсиях тело и поволок его к центру отсека, под тусклый свет единственной лампы.

– Помогите… – опять теряя сознание, хрипел несчастный, судорожно выгибаясь, когда очередной спазм пытался освободить его желудок от давно отсутствующего там содержимого.

– Что с ним? – спросила Лада, на секунду оторвавшись от своего занятия. В ее застывшей на весу руке был зажат окровавленный тампон, которым она обрабатывала обнаруженную наконец рану на плече пострадавшего.

– Погоди… – отмахнулся от объяснений Семен, озираясь по сторонам в поисках какого-то конкретного предмета. – Я знаю, что делать! – заверил он, кинувшись в дальний угол операторского отсека.

Отравление непереработанными газами продолжавших таять ледников было одной из постоянных угроз, что висели над жителями колонии, словно дамоклов меч… Семен действительно знал, что нужно делать. Здесь, у самых процессорных станций, данная опасность была наиболее угрожающей, а потому каждое помещение обязательно снабжалось специальными аптечками первой помощи при отравлениях.

Он не ошибся в своей уверенности. Продолговатый серебристый цилиндр с преувеличенно-большим красным крестом на выпуклой поверхности был закреплен на стене подле ручного огнетушителя. Вырвав его из захватов, Семен бегом вернулся к стонущему на полу солдату.

Бесцеремонно перевернув его на живот, он надавил коленом на спину пострадавшего, задрал его голову, другой рукой сорвав замки покалеченного гермошлема, и, отшвырнув помятый шлем в сторону, плотно прижал тупой конец цилиндрической аптечки к обнажившейся шее задыхающегося от конвульсивных спазмов бойца.

Раздалось несколько характерных щелчков, потом на аппарате первой помощи заморгали огоньки, и вновь раздались щелчки, но уже более приглушенные и мягкие – это в оголенную шею впивались наконечники инъекторов.

Через несколько минут тело безвольно обмякло, и на всех оголенных участках кожи начали обильно проступать крупные бисеринки пота.

Семен осторожно отпустил его голову, перевернул потерявшего сознание человека на спину и, убедившись, что тот дышит, обернулся к Ладе.

– Что у тебя? Давай помогу! – не узнавая собственного, осипшего голоса, произнес он и тут же осекся. Лада беззвучно плакала, машинально комкая в пальцах испачканный кровью бинт.

По ее лицу катились слезы, а губы беспомощно кривились оттого, что она пыталась задавить подкатившие к горлу рыдания…

– Он умер… – наконец сумела выдавить она и резко отвернулась, не в силах больше смотреть на распростертый в кресле труп.

Семен молча подошел сзади и обнял ее за плечи.

На единственном работающем экране продолжала клубиться враждебная, ядовитая мгла…

* * *

– Спроси, как его зовут?

Лада стояла в стороне от кресла, куда Семен усадил пришедшего в сознание незнакомца. С того момента, как, справившись с автоматикой шлюза, они вошли в купол, прошло около пятнадцати минут.

Боец в разодранном скафандре, к которому присохла грязь и кровь, сидел абсолютно безвольно, словно одетый в экипировку труп, и лишь глаза и губы жили на его мертвенно-бледном лице.

Глаза настороженно следили за Семеном, который обернулся, чтобы перевести вопрос Лады, а губы спасенного мелко дрожали, выдавая дикий, пожирающий его изнутри страх…

– Как тебя зовут? – Семен не имел никакого опыта общения с ранеными, насмерть перепуганными людьми, и, вполне естественно, нервничал.