Восход Луны

Сансет вздохнула и печально кивнула своим мыслям - мол, «ну что ж, ничего не поделаешь». От фестралов - а, они еще и пара, о как - потянуло торжеством, которое, однако быстро сменилось недоумением - вместо отступления Санни магией неторопливо выудила из своей комнаты блокнот, карандаш и рулетку, после чего с самым невозмутимым видом взялась тщательнейшим образом обмерять охреневшего единорога, скрупулезно занося результаты в блокнот! Я что есть силы зажала рот ногой, чтобы не заржать в голос. Объект изысканий зловредной мстительницы благодаря выучке кое-как сохранял самообладание и невзирая на растерянность, стоически пялился в стену, выдавая душевный раздрай едва заметным румянцем. Фестралочка после короткого обалдения откровенно веселилась, сохраняя деревянную морду. Санни же методично замерила длину рога, обмерила морду, шею, тщательно изучила гриву, выдернула волос... Я втихую рыдала от этой картины под «Пологом», фестралке приходилось куда труднее, но она держала лицо, источая сочувствие пополам со смехом, ее партнер и вовсе заслужил орден Стойкости, обреченно окаменев во всех смыслах изнутри и снаружи, ухитряясь при том укоризненно и обиженно сопеть - но это были только цветочки. Не-е-ет, ребятки, так легко она вас не отпустит...

Завершив будто бы наконец к непередаваемому облегчению жеребца свои изыскания на его бесцеремонно вытянутом, измеренном и ощупанном хвосте, усевшаяся перед ним Санни неторопливо перечитывала записи, кивала, что-то бормоча - огнистая напасть откровенно играла на нервах, - и вдруг она нахмурилась и вскинула вновь воспылавший жаждой познания взор. Я подобралась - вот сейчас! Несчастный фестрал под ее взглядом аж покрылся испариной, но не шевельнулся, лишь судорожно сглотнул и с невыразимой тоской чуть заметно покосился в сторону спасительного окна. Фестралочка, успевшая подуспокоиться, теперь уже не скрывала замышательства, а я с нетерпением ожидала следующего хода, подавшись вперед и силясь ничего не упустить.

Неспешно отложив инструментарий, Сансет со вздохом отвернулась к двери, будто за чем-то еще... и грациозно изогнувшись, зазывно приподняла хвост и через плечо одарила бедолагу-жеребца столь пламенно-страстным взором из-под трепещущих ресниц, что у того мгновенно встало дыбом все, от шерсти до... Я тихо сползла по стене, зажимая крылом рот и вцепившись зубами в перья, фестралка аж поперхнулась ревностью и воздухом... А Санни, моментально потушив пламя своей неземной страсти, с самым деловитым видом подхватила рулетку и зашла сбоку, пригибаясь и мурлыча что-то под нос. Охваченный ужасом жеребец безмолвно взвыл, из темно-серого становясь пунцовым, его подруга, оценившая ситуацию, нервно затряслась, а я уже могла только икать на полу - ржать сил больше не было. Санни выпрямилась, приподняла брови, оценив отметки на ленте - и с явственным сочувствием, ехидна этакая, взглянула на затравленнного мышерога. Но он уже спекся и смотрел вдаль остекленело-пуговичными глазами, пребывая за пределами добра и зла. И тогда Санни перевела плотоядный взгляд на мышекрылую... От той шибануло откровенной паникой и я, героически превозмогая спазмы в животе, скинула «Полог» с «Невидимостью» и вышла из-за угла, придав себе более-менее обычное выражение морды, пока фестралка не нарушила караульный устав, пустившись наулет. Да и жеребчика надо было успокоить.

– Привет, Сансет. Хорошо, что ты далеко не уходила - мы сейчас можем пойти к Селестии по твоим делам.

– Здравствуйте, - Сансет с очевидным сожалением отвлеклась от новой жертвы, взгляд которой выражал неимоверное облегчение и благодарность принцессе-спасительнице.
– Отличные новости. А мы тут кой-какие исследования проводим. На добровольцах.

У слегка очухавшегося жеребца в горле глухо булькнуло.

– Точно на добровольцах?
– Окинув взглядом фестралов, я окутала их незаметным флером своего тепла и участия, помогая успокоенно расслабиться - Мать с ними. В глазах обоих была лишь одна мольба: «Мать, избавь нас от этого чудовища!».

Чудовище меж тем пожало плечами, убирая блокнот и рулетку.

– Ну, молчание - знак согласия, не так ли?

Если бы взглядами можно было убивать... честный и открытый же взгляд Санни прямо-таки лучился невинностью.

Я только головой покачала. Талант...

– Идем.
– И пропустив ее вперед, шепотом обратилась к фестралке: - Допрыгались, шутники? Зови моим словом смену, бери напарника, отпаивай валерьянкой и тащи в койку, пока не лопнул. И впредь с ней не связывайтесь.

Слегка поскучневшие ночные гвардейцы отдали честь и с превеликим облегчением нырнули в тени.

Нет, решительно, влияние людей - это нечто. Хмыкнув, я порысила догонять Сансет, уверенно топавшую к покоям моей сестры.

Сансет замедлилась, подождав меня, и дальше мы пошли бок-о-бок.

– Успокоила мышат?
– подмигнув, она весело махнула ушами.

– После тебя им нужно дать медали, отпуск и молоко за вредность.

– И кто им злобный доктор?

– Вообще-то по уставу им не позволено точить на посту лясы, - вздохнула я.

– Что, и ответить, дома ли ты - тоже? Ладно, не хотят вне службы общаться - пусть, но этакое мелкое хамство...

– Своего рода традиция - караульным скучно, вот и развлекаются. В порядке игры их пытаются вывести из себя... особенно молодые горняшки. Такая вот дворцовая забава, если ты не помнишь, - пояснила я.
– Гварды Тии привычны, а к моим цепляться побаиваются, вот со скуки они за тебя и взялись.

– И обломались, - фыркнула Сансет.
– Ладно, пусть живут.
– Она вдруг немного замялась.
– Скажи, а Селестия... она такая же?

– Я могу сравнивать лишь с временами, скажем так, задолго до твоего рождения, - я невесело усмехнулась удивительной точности вопроса, - но в целом сестра изменилась на изумление мало. Хотя потрясения последних дней, надеюсь, даром не прошли.

– Это какие?
– Заинтересовалась единорожка.
– Я краем уха успела пару слухов поймать, да и вид из окон как бы намекает.

– Расскажу, когда разберемся с Тией, - пообещала я, останавливаясь у дверей покоев Сели.
– Такое наспех не выложишь, история длинная. А пока должна тебя предупредить - сестра была ранена и сейчас выглядит совсем по-другому, постарайся не подать виду, не то она может обидеться и вопрос усложнится.

– Как - «по-другому»?
– Сансет нетерпеливо откинула упавший на глаза локон.
– Ее что, налысо обрили?

– Нет, но для скорейшего выздоровления ее сильно уменьшили, - я показала крылом, насколько.
– К сожалению, возник побочный эффект - она пожелтела и покрылась пятнышками...

С миг Сансет недоверчиво смотрела на меня, потом спросила:

– Не шутишь? Из нее действительно сделали... Бананолестию?!

– Зато оно прекрасно сработало!
– буркнула я.
– Ей лучше, и...

Расплывшаяся до ушей Сансет вполне ожидаемо не выдержала, несмотря на все старания, и прыснула. Я со вздохом накрыла нас «Безмолвием» и подождала, пока она успокоится.

– Ох, извини-хи-хи, - кое-как выдавила Санни, отсмеявшись и утирая слезы.
– Просто представить себе Ее Крылато-Белоснежное Великолепие порхающим бананчиком - это, хи-хи, шокирует...

– И не говори, - уныло согласилась я.
– Сама никак не привыкну. Но...

– Не-не, - едирожка встряхнулась и посерьезнела.
– Никаких глупостей, я готова.

– Отлично. Я пошла, обожди здесь, ее надо сначала подготовить морально. Я позову.

Сансет кивнула, чуть отступила в сторону, и я отворила тяжелую дверь.

***

[ Покои Селестии ]

– Луна!
– обрадовалась Селестия, вспорхнув с раскрытого атласа. Крохотные размеры позволяли ей забавляться, блуждая по развернутой из книги на полкровати карте, а магия принцессы превращала плоское изображение в объемное, так что прогулка по Вечнодикому Лесу была и впрямь дикой, вплоть до светящих глазами из-за кустов древолков.

– Героическое путешествие?
– с улыбкой поинтересовалась Луна, подойдя к мини-джунглям.

– Ой, не надо...
– сестра плюхнулась ей на голову и зашебуршилась в гриве, устраивая подобие гнездышка за тиарой.
– Мне геройства уже и так по самый... галстук для крупа хватило. Сыта по горло. За тысячу лет мира, оказывается, растерять можно многое, а на одной голой силе далеко не уедешь. Да и быть живой иконой, измученной бюрократией, надоело жутко. Вот вырастет Твайлайт, оперится - и спихну ей всю эту махину, девочка способная, потянет. Только тс-с, это государственная тайна, Лу, особенно для нее. Она еще не готова это знать.