Воскрешение
Шрифт:
Геката, недовольно урча, сидела в эркере на окне. За спиной Кари взад-вперед расхаживал Осирис, черный, с серебряной звездочкой на лбу; когти звонко клацали по деревянному полу. Кот знал, что в Лондон его не берут.
Всеведущие кошки поговорили с мертвой девушкой, и Геката пообещала отвести ее к хозяйке, Николь Андерсон-Мур, — возможно, ведьма сумеет помочь им обеим, оживит по-настоящему. Как Геката поступит с Холли, оставалось только догадываться: ведь та бессердечно утопила животное в ванне ради магической энергии. Неужели Жеро мог полюбить такую жестокую девчонку?
Геката истошно мяукнула — ей не хотелось оставлять Осириса. Ничего, Найджел выдернет еще кого-нибудь с
Думала Кари связно и разумно, а вот произнести удавалось лишь три-четыре слова; писала же вообще с трудом. Она вспомнила, как называется это состояние, вызванное повреждением мозга, — афазия.
Исследуя народный фольклор, девушка не раз встречала сказки, в которых главная героиня не может разговаривать: например, Русалочка или принцесса из «Шести лебедей», которой грозила смерть, если бы она не сказала слова в свою защиту. В научной работе Кари предположила, что это — фольклорное объяснение афазии: якобы немоту вызывает волшебство или проклятие.
Может быть, волшебство сумело бы снять проклятие.
Может быть, смерть отняла у девушки язык.
— Геката, ящик, — пробормотала Кари.
Уже почти час ночи, а такси должно было приехать в двенадцать сорок пять. Пластиковый ящик с решетчатой металлической дверцей, весь оклеенный ярлычками с надписью «Животное», стоял около телевизора — девушка нашла этот «домик» для кошки у Найджела в подвале. Видимо, доктор привозил животных в лабораторию для экспериментов. Интересно, сколько операций закончилось неудачей, прежде чем удалось оживить Осириса?
И ее?
Геката, не переставая раздраженно урчать, сосредоточенно смотрела в окно. Едва Кари протянула к ней руку, кошка проворно спрыгнула и подбежала к Осирису. Уставившись на девушку, оба истошно, в унисон, замяукали — жалобно и требовательно.
Она покачала головой.
— Только один.
Так предписывали правила авиаперевозок — Кари несколько раз перепроверила.
В сознание внезапно ворвался образ: Осирис, лежащий в ящике в грузовом отсеке самолета.
«Просто упакуй его, спрячь».
Нет, кота увидят на рентгене, а ее отыщут и, наверное, вышвырнут из самолета за жестокое обращение с животными.
«Он не умрет», — пришла новая мысль, а следом возникла картинка Найджеловых коробок со снотворным.
Когда Кари поняла, чего от нее хотят, то в ужасе отшатнулась: коты просили усыпить Осириса большой дозой лекарств.
«Он не умрет», — снова прозвучало в голове.
Девушка глубоко вздохнула.
Такси...
«Такси приедет, когда все сделаешь».
Геката сурово взирала на нее желтыми огоньками глаз, ярко мерцающими в свете молний. Кари догадывалась, что мысли исходят от мертвой кошки, — очевидно, животное обладало магической силой.
— Ладно, — согласилась она.
Холодея от страха, девушка спустилась в подвал и принялась выгребать снотворное из шкафчика доктора Темара в пустую желтую корзину для мусора, стоявшую у больничной койки. Интересно, Найджел собирался с ней спать? Наверное... Иначе зачем ему столько возни с воскрешением? Кари знала о чувствах научного руководителя, но ее мысли занимал лишь Жеро Деверо, а Найджел был слишком порядочен и воздерживался от решительных действий.
Она взглянула на добычу в корзине: какое искушение все это выпить — и забыться. Впрочем, забытье покоя не принесет. Неужели придется вернуться в преисподнюю? Так, может, Найджел спас ее от адской версии времени сновидений, как Ричард — Жеро?
Кари поднялась в гостиную к кошкам. Геката вылизывала Осирису шерстку на голове: успокаивала.
В сознании всплыла новая картинка: Осирис обмяк, сердце остановилось —
затем заморгал, сердце застучало по-прежнему.«Кота невозможно убить. Он и так мертв», — подумала Кари, открывая пластиковый флакончик сильного снотворного, которое выдавали только по рецепту.
Она представила, как вскрывает капсулы одну задругой, высыпает содержимое в кошачий корм... Хм, странно, почему они едят, если мертвы? Потом вообразила, как душит кота диванной подушкой...
С отчаянным криком девушка швырнула флакон в корзину.
— Не могу! Не буду!
Однако чем удушение отличалось от передозировки? Степенью насилия? Степенью участия?
«Ну же!» — настаивала Геката.
На миг Кари испытала тень сочувствия к Холли, которой в свое время пришлось умертвить кошку. Лишь тень.
Приготовив отраву — по сути, это была отрава, — девушка направилась к Осирису. Кот лежал в тяжелой картонной коробке с одеждой, втиснувшись в большой освинцованный мешочек, какие раньше использовали для защиты фотопленки, когда чемоданы проходили через рентген. Она так и не поняла, где коты нашли освинцованный пакет. Зачем он вообще понадобился Найджелу? При виде мирно свернувшегося Осириса сердце екнуло от жалости: «Бедняга, словно в пластиковом мешке для трупов!» Трясущимися руками Кари нерешительно протянула миску. Приоткрыв глаза, кот лизнул ей кончик пальца, а затем в мгновение ока расправился с кормом.
Спустя двадцать минут к дому подъехало такси.
АМАНДА, НИКОЛЬ, ТОММИ, РИЧАРД, ОУЭН
Скарборо
«Волшебное дитя, зачатое за миг, в то же мгновение поселится в чреве жены. Отец его неведом даже матери. Ежели дитя вырастет, мир падет — земля и небо прольются кровью драконьей...»
— Нет! — воскликнула Аманда и, захлопнув книгу Мерлина, отпрянула назад.
Девушку колотил озноб — как будто на нее опрокинули ведро ледяной воды или... осквернили ее могилу. Зябко потерев руки, ведьма решительно тряхнула головой: наверное, неправильно поняла. Книгу она читала в кровати, в три часа ночи — по магическим понятиям, это критическое время, «темная ночь души», когда черная магия обретает наибольшую силу. Может быть, слова смешало злое заклятие, тяготеющее над домом? Или же она просто уснула над книгой? Да, ей все приснилось!
Предусмотрительно пробормотав защитное заклинание, Аманда вновь открыла манускрипт. Слова оказались на месте: дитя, чей отец неизвестен, «зачат за миг»; если ребенок вырастет, миру придет конец. Сердце болезненно сжалось.
«Нет, это не об Оуэне! Наш кроха ни при чем!»
Она принялась читать дальше: «Три же знака таковы: обретет дитя отметину за ухом шуим, и от пения его соберутся чудища, и убьет дитя тварь невинную. Коль явятся на ком все три знака, лучше взять такого младенца за ноги и размозжить его голову о кладку очага, ибо оставить его жить — значит погубить все живое».
Тут Аманда громко рассмеялась: никакой отметины за левым ухом племянника нет — впрочем, за правым тоже. Что же до остальных двух знаков...
А не сбудутся они!
Захлопнув фолиант, девушка положила его на тумбочку, вытерла руки о пижаму... Нет, пожалуй, лучше хорошенько их вымыть. Вооружившись фонариком, она вышла в коридор и, как обычно, задержалась у дверей Томми. Теперь, когда они помолвлены, можно было бы забраться к нему в кровать, успокоиться.
«Пока мы живем под одной крышей с папой — ни за что!» — решила Аманда и зашагала дальше по коридору к ванной, мимо двери, ведущей в комнаты Николь, Оуэна и Ричарда. Доносящееся оттуда тихое похрапывание вызвало у нее улыбку.