Воскрешение
Шрифт:
А следом раздалось... пение — мелодичное, высокое, хрипловатое...
Ни жива ни мертва, девушка застыла на месте, прислушалась: всего пять нот, повторяющихся снова и снова.
«Ла-ла-ла, ла-ла...»
Наверное, игрушка. Мать может записать свой голос, а запись будет прокручиваться назад, когда ребенок сожмет игрушку или потянет за нос.
Пять нот.
«Ла-ла-ла, ла-ла...»
Оуэн?!
Аманда оцепенела. Мальчик слишком мал, он еще не умеет петь! Должно быть, почудилось. Именно. Ей внушили, что она слышит пение. Это все дом, злой, ужасный дом!
— Мы отсюда съедем! — дрожа от страха, громко объявила Аманда.
Серьезно. Она сделает все возможное, чтобы Николь уехала. Дом ли, замок — в любом случае он принадлежал династии жестоких, кровожадных колдунов. Не стоит тут растить ребенка!
А рукопись? Там предсказана судьба Сиэтла, одержимость Холли — словом, все!
Расскажу о книге остальным, — пообещала Аманда.
«Ни в коем случае. Книга предназначена тебе, только тебе. Не говори никому!»
— Да я... — смущенно забормотала девушка. Кстати, о чем же она сейчас думала?
«Ла-ла-ла, ла-ла...»
По спине побежал холодок; приоткрыв дверь, Аманда заглянула в комнату и шепнула:
— Николь!
Тишина. Девушка скользнула мимо спальни отца к двери, ведущей в спальню сестры, нерешительно взялась за ручку: что ей предстоит увидеть? А главное — какой смысл все это обретет?
«Да никто не собирается убивать малыша!»
«Ла-ла-ла, ла-ла...»
Аманда опустила фонарик, опасаясь выдать свое присутствие, однако идти в темноте было еще страшнее.
Раздался скрип. Потом шелест шагов, быстрых, мелких, через комнату.
Ведьму захлестнул ужас. Хотелось позвать Николь, но в горле пересохло. Рука с фонариком отяжелела, тело не слушалось.
Шажки изменили направление — теперь они приближались к ней.
Аманда беззвучно шевелила губами; большой палец плясал на выключателе, но зажечь фонарь не удавалось.
Внезапно ее пальцы тронула крошечная ладошка, легонько их сжала...
Оуэн ведь не ходит!
— Николь! — взвизгнула девушка.
У кровати сестры мгновенно вспыхнул свет, Николь выпрыгнула из постели. Захныкал Оуэн — в колыбельке.
— Аманда, что стряслось? — Подхватив сына, она бегом бросилась к сестре.
Конечно же, никого рядом с Амандой не оказалось. Никто не сжимал ей руку — во всяком случае, она никого не видела.
— Ах, Николь... — пролепетала она, разрыдавшись.
К ее плачу присоединился плач Оуэна.
— Аманда... — Николь ласково обняла сестру.
В спальню вбежал отец, в белой футболке и черных спортивных брюках, быстро зажег свет.
— В чем дело?! — пророкотал он, грозно осматривая комнату.
«Не говори ему», — прошептал изнутри незнакомец — возможно, тот самый, что напевал жуткую песенку и стискивал руку.
А возможно, тот самый, что советовал позвать Томми, когда она застряла в потайном туннеле. Девушка растерялась: отец их, конечно, оберегает, но он не маг, не член ковена.
— Аманда?! — В комнату вихрем влетел Томми.
Николь держала сестру в объятиях, Оуэн надрывался от плача.
Пожалуй, следовало открыться Томми:
они ведь связаны духовными узами. Аманду только смущало, что ведьмак не из рода Катерс.— Мне... мне приснился кошмар, — сказала она, прижимаясь к Николь.
Томми взял ее руку — как раз ту, которой касалась призрачная ладошка, — и прижал к своей груди. Едва сестра разомкнула объятия, как Аманде вновь послышалось ужасное пение... пение хнычущего Оуэна.
«Неужели у меня едет крыша?..»
ФИЛИПП, АННА ЛУИЗА, ИЛАЙ
Мумбай
Магическое излучение привело Илая в огромный парк. Увидев там ведьму с ведьмаком, колдун не поверил глазам. Женщину он не знал, а вот парень-европеец оказался старым знакомым: этого мерзавца связывали духовные узы с Николь!
— Черт! Ну и дела... — пробормотал Илай.
Их разделяло футов двадцать: магией убить уже можно, а придушить голыми руками — далековато. Тихо рыкнув, колдун яростно сжимал и разжимал кулаки. Ведьмак, судя по всему, испытывал схожие чувства.
Женщина двинулась вперед, но Илай мановением руки швырнул ее на груду камней у озера.
— Ты — Илай Деверо, — заговорил ведьмак.
— Собственной персоной.
— А я Филипп. Николь связана со мной духовными узами.
— Без тебя знаю. Где она?
— Самому интересно!
— Говори, где она! — Колдун метнул ему в голову огненный шар.
Филипп перехватил шар на лету и затушил пальцами.
«Ага! Придурок, похоже, немного сведущ в магии», — отметил Деверо.
— Зачем тебе Николь? — спросил ведьмак.
Вместо ответа Илай метнул новый огненный шар, крикнув:
— Скажи и все!
Теперь Филипп не просто перехватил шар, а швырнул обратно в противника.
Стало ясно, что от соперника легко не отделаться, бой предстоит долгий. Колдун бросился на землю и обрушил на Филиппа огненный ливень, но ведьмак отвел пламя вправо — ближайшее дерево вспыхнуло ярким факелом.
— Убьешь меня — никогда не узнаешь, где Николь! — крикнул Филипп, запуская в лицо Деверо искрящийся сноп молний.
— Ты мне не помеха! Я доберусь до Николь... до моего ребенка! — громко отозвался Илай, откатился в сторону и пустил по земле трещину в сторону противника.
Ноги Филиппа широко разъехались, он покачнулся — и отпрыгнул. Приземлившись на колени, ведьмак быстро метнул в грудь колдуну маленький смерч.
От мощного удара захрустели ребра. Илай охнул, на одном дыхании выпалил заклинание, снимающее боль, и насмешливо заметил:
— Признайся, ты ведь понимал, что ребенок не от тебя!
Ведьмак ругнулся по-французски, видимо посылая Илая к черту.
«Э нет, туда мне рановато», — подумал колдун.
Солоноватый привкус крови во рту его несколько встревожил. Скверно. Неужели проткнуто легкое? Закрутив еще более мощный смерч, Илай запустил его в противника, но Филипп снова отвел удар в сторону. От ураганного ветра пламя с горящего дерева перекинулось на соседние.
— Может, ребенок и не мой. Однако вряд ли твой, — усмехнулся ведьмак.