Восьмая могила во тьме

– Вот и замечательно. А раз так – показывай.

– Датч, - процедил он и опять повернулся, когда я во второй раз попыталась его обойти.

Но в отражении я успела заметить длинные кровавые полосы. Здоровенные порезы начинались от плеча, пересекали спину и заканчивались под ребрами. Такое мог сотворить либо медведь, либо адский пес.

Меня захлестнуло яростью.

– Снимай футболку, или, ей-богу, я сама ее сниму.

Рейес знал, что с меня станется. Что одним-единственным словом я могу его вырубить. Однако вместо того чтобы разозлиться, он почему-то замер и сощурился, причем явно не от злости, а от чего-то очень похожего на гордость. Уголок чувственного рта приподнялся, но Рейес все равно покачал головой:

– Нет. За последнее время ты и так всякого насмотрелась. Не хочу демонстрировать тебе всю глубину собственной глупости.

Ослепительная ярость тут же рассеялась.

– Мистер Фэрроу, - начала я и покрутила пальцем, чтобы он развернулся, - глубина твоей глупости волнует меня меньше всего на свете.

Смирившись, Рейес вздохнул, стянул футболку через голову, подарив мне умопомрачительную картину перекатывающихся под кожей крепких мышц, и повернулся лицом к зеркалу. Именно в этот момент я решила заняться садоводством и первым делом посадила в пол собственное лицо.

***

– Это все гормоны, - промямлила я Ошу, который принес мне стакан воды.

Как выяснилось, он как раз шел в ванную, когда «раздался гром и под ногами треснула земля». Это он так сказал. Хотя очень сомневаюсь, что мое падение было таким громоподобным.

– Просто голова закружилась.

Ош подмигнул. Поскольку свадьба закончилась, на макушке у него опять сидел цилиндр. Рейес с суровым выражением лица прижимал к моему виску холодный компресс. Я его напугала. Себя тоже, но ведь не нарочно.

– Я упала прямо на Пип. – Надеясь, что она ответит, я потыкала пальцем в живот. – Как думаете, с ней все в порядке?

– С головой у нее уж точно получше, чем у тебя, loca [8] . – Ангел тоже счел нужным нарисоваться, потому что мне, видите ли, кроме дезориентации и унижения, срочно понадобилась взбучка.

– Ангел Гарса! – Я погрозила ему пальцем. – Чтоб ты знал, я способна на страшные поступки.

Подняв руки, он по-мальчишески улыбнулся, и мое сердце растаяло.

8

(Исп.) Полоумная, психически больная; шальная, безрассудная; дура.

– Скотч принес? – спросила я у Оша.

Тот поднял моток и оторвал кусок липкой ленты, чтобы заклеить раны на спине Рейеса. Оказалось, те странные линии, которые я видела под темно-серой футболкой на спине мужа чуть раньше, были как раз от скотча. Посчитав, что достаточно исцелился, Рейес содрал скотч, когда ходил в душ. Но он ошибался. На спине остались две глубокие раны со следами четырех когтей на каждой. Первая шла сверху вниз от плеча под самые ребра. Вторая – через всю поясницу. Когти адских псов острые как бритва, а плоть разрывают до самых костей. Чем и объясняется мое внезапное, но, слава богу, кратковременное отсутствие на бренной земле.

– На твоем месте я бы прекратил обжиматься с адскими псами, - совершенно спокойно заявил Ангел Рейесу.

Рейес наградил его злым взглядом, но Ангел и бровью не повел. А ведь раньше боялся моего мужа до смерти. Видимо, за последние месяцы они настолько подружились, что Ангелу теперь можно было говорить вслух все, что вздумается.

– Если это случилось вчера, - начала я, глядя, как Рейес стиснул от боли зубы, пока даэва лепил ему на спину скотч, - почему ты так медленно исцеляешься?

Но вместо Рейеса ответил Ош:

– Потому что не спит. Месяцами уже не впадал в стазис.

Я поймала взгляд мужа.

– Рейес, тебе нужно поспать. Почему ты, блин, не спишь? Восемь месяцев – это же уму непостижимо!

Приклеив последний кусок скотча, Ош похлопал по нему, и пациент издал приглушенный стон.

– Как новенький, - проговорил даэва, а потом резко посерьезнел. – Но если запахнет жареным, в таком состоянии пользы от него никакой.

Собрав вещи, он подмигнул мне напоследок и ушел.

– Короче, если что, я рядом, - сказал Ангел. – Свистни, если понадоблюсь.

– Почему? – выпалила я, пока он не исчез.

– Что – почему?

– Почему ты здесь? Что вы задумали?

Я успела заметить угрожающий взгляд, который бросил Рейес на моего лучшего детектива.

Ангел пожевал губу.

– Да я просто за тобой присматриваю.

Развить тему мне не удалось – он испарился. Я сложила руки на груди и с упреком воззрилась на Рейеса.

– Почему ты не спишь?

Наверное, в сложившейся ситуации правильнее было беспокоиться о его здоровье, а не подпитывать собственное любопытство по поводу тайных дел с Ангелом.

Рейес улегся на кровать, заняв большую ее часть.

– Не могу расслабиться.

– Рейес, - начала я, усевшись на него сверху, а это тот еще акробатический трюк в моем состоянии, - Ош прав. Без нормального сна ты не сможешь сделать все от тебя зависящее, если ситуация резко ухудшится. Понимаешь, мы как будто в чайнике, а кто-то потихоньку добавляет газ. Вечно прятаться здесь нельзя. Псы найдут способ сюда пробраться. Я это чувствую.

Чтобы усесться поудобнее, я поерзала, и Рейес улыбнулся, как будто вообще не слышал, что я сказала. Его руки легли мне на бедра.

– Скоро я все узнаю, - наконец сказал он.

Я наклонилась вперед, заправила ему за ухо темный локон, провела пальцем по очертаниям губ.

– О чем?

– О том, как бороться с псами.

Я тут же выпрямилась.

– Так ты поэтому продолжаешь нарываться, даже зная, что святая земля их не убьет?

Рейес игриво изогнул бровь.

– Нарываться?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Можно и так сказать.

– Но ты ведь прекратишь, да? Ты же сказал, что прекратишь.

– Прекращу.

Я легла рядом.

– А что происходило, когда ты затаскивал псов на святую землю? Они корчились от боли? – Я опять села. – Или, может быть, дымились, как будто земля сжигала их плоть?

Подсунув руку под голову, Рейес ответил тоном, наполненным любопытством:

– В том-то и дело. Земля как будто вообще никак на них не влияла.