Восьмой Артефакт

Министр, окинув их настороженным взглядом, проговорил:

— Мисс Грейнджер, Джарван ибн Ахмад прибыл, чтобы принести свои извинения вам, а также разъяснить некоторые вопросы, которые возникли у них по поводу артефактов.

Гермиона поглядела на Джарвана. Тот улыбался. В его глазах не было привычной сальности. Наверное, при министре он опасался смотреть на неё, как на лакомый кусочек.

— Арабский дипломат прибыл сегодня утром и попросил моей аудиенции. Мы всё обсудили, и вечером у нас состоится деловой ужин в ресторане. А, вот и вы, мистер Малфой, проходите.

В кабинет зашёл Драко. Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде Джарвана. Дипломат сделал движение ему навстречу и протянул руку. Малфой смерил взглядом протянутую ладонь, поднял глаза и посмотрел на гостя в упор. Затем пожал его руку. Это было незаметно со стороны, но Джарван понял это намеренное промедление и слегка ухмыльнулся.

Драко обернулся на Гермиону и медленно кивнул.

— Итак, раз все в сборе, то я сразу обозначу наши планы. Сегодня у меня до самого вечера расписан день, поэтому я назначаю деловой ужин в ресторане, где мы обсудим все наши дальнейшие действия по вопросам дипломата Арабских Эмиратов, — подытожил Кингсли.

Министр ещё раз пересказал Малфою цели визита Джарвана, и, договорившись о времени и месте встречи, он отпустил их, попросив своего дипломата задержаться. Короткий взгляд, который кинул на неё Драко, ей совсем не понравился.

Гермиона вышла из кабинета с Джарваном. Секретарь услужливо распахнула перед ними дверь. Они вместе шли по коридору к лифтам.

— Как у тебя дела, Гермиона? — вдруг спросил арабский дипломат.

— Очень хорошо, — сухо ответила она. — А как у тебя?

— Лондон встретил меня туманами, — загадочно улыбнулся тот.

Гермиона кивнула, не зная, что на это ответить. Она ощущала неловкость. Ей было неприятно думать, что сейчас чувствует Драко — вот уж кто совершенно точно не одобрил бы их милую беседу. Хотя, видит Мерлин, в их разговоре не было ничего личного, лишь дежурные слова и общие фразы, сказанные из вежливости.

— Могу я зайти к тебе в кабинет? — спросил Джарван. — Поговорить по поводу цели моего визита, это займет не больше пяти минут, — равнодушно добавил он.

— Конечно, — проговорила она, запнувшись.

Мерлин, но что она могла сказать? Что её мужчина запрещает или что? Гермиона разозлилась: не домой же к себе она его приглашает, а в рабочий кабинет. Она не будет из-за этого испытывать угрызений совести и чувствовать себя виноватой.

Они спустились в лифте и в полной тишине дошли до её кабинета. Трейси с огромными глазами вскочила из-за своего стола и засуетилась:

— Мисс Грейнджер… Мистер… Хотите чай, кофе?

— Нет, спасибо, — сказала Гермиона.

— Чай, пожалуйста, — одновременно с ней ответил Джарван, мило улыбаясь Трейси.

Гермиона прошла в кабинет и жестом указала на стул для посетителей. Джарван сел. Её помощница услужливо принесла чай и плотно закрыла за собой дверь, когда выходила.

Гермиона смотрела, как Джарван неторопливо делает глоток и улыбается ей. Как будто у неё нет работы, Мерлин! Наверное, пять арабских минут существенно отличаются от английских в большую сторону.

Наконец он поставил чашку на стол и снова посмотрел на неё. Его взгляд обжигал. Гермиона откинулась на спинку кресла и сцепила пальцы в замок на столе. Она не покажет, что нервничает. Пусть не думает, что может смутить её. Она не пегас на рынке, чтобы так её рассматривать.

— Гермиона, прежде всего я хотел бы принести тебе извинения от себя и от имени моей матери.

Она ждала, что он скажет дальше. Не дождавшись её реакции, мужчина продолжил:

— Мы, скорее всего, неправильно друг друга поняли. Очень бы хотелось загладить вину перед тобой, — он чуть склонил голову. — Понимаешь, в нашей стране так принято, если мужчина испытывает интерес к девушке, его мать разговаривает с ней об этом. Мы, конечно, отличаемся от магловской восточной культуры, женщины у нас вполне могут находиться с мужчинами, ведь есть омут памяти, с помощью которого можно посмотреть произошедшее в случае подозрений. Но все же подобное не одобряется и не поощряется, ведь особо сильные маги могут подменить свои воспоминания. К тому же, многие родители сами настаивают на том, чтобы не компрометировать девушку подобным разговором, поэтому на переговоры отправляется мать.

— Я знаю, что сначала ты разговаривал обо мне с нашим дипломатом, — резко сказала Гермиона. Этот холеный напыщенный индюк рассказывает ей про свои традиции, а про самое обидное тактично молчит.

— Это я тоже могу объяснить, Гермиона, — проникновенно сказал он. — Ты простишь мне мою выходку? Я хотел узнать, имеет ли он на тебя виды… Потому что в один момент мне показалось, что он заинтересован в тебе, не как в коллеге. Поэтому, каюсь, я выбрал не самый лучший способ.

Гермиона нахмурилась. Что-то было не так.

— Я спровоцировал его. А он высказал предположение, что обменивать тебя не придётся, намекнул, что ты сама будешь не против. Я сделал вывод, что ему всё равно, ведь любящий человек не отозвался бы о девушке подобным образом, — он с сожалением покачал головой. — Видимо, он ввёл меня в заблуждение относительно тебя, и я отправил к тебе свою мать утром.

Гермиона почувствовала, что внутри что-то оборвалось. Как будто какая-то часть её резко оторвалась и с размаху, грузно упала в черную воду, разбрызгивая вокруг себя холодные, безразличные капли. В следующий момент она взяла себя в руки и сдержанно ответила:

— Я поняла тебя, Джарван.

— Знаешь, всё, что говорила моя мать, — он вдруг погрустнел, — это правда.

Гермиона уставилась на него, не в силах что-то ответить. «Только не это!» — вихрем пронеслось у неё в голове.

— У нас говорят: в любви не принуждают и не просят. Ее дарят, — он посмотрел на неё, словно поняв, о чём она думает. — И вот я приехал, чтобы просить у тебя прощения, Гермиона. Знаешь, я бы мог отправить своего представителя, но, признаюсь, мне очень хотелось увидеть тебя и поговорить. Тогда, две недели назад, я на какой-то миг забыл, что ты получила западное воспитание, и тебя может напугать мой напор, — он смотрел на неё открыто и мягко. — Я же, как серьёзный человек, искренне говорю тебе о своих чувствах. Знаю, вы думаете, что вам отказали из-за этого инцидента, но это не так. Мы, арабы, очень уважаем политику и бизнес. Это не связано с личными мотивами, поверь.

Гермиона слушала его невнимательно. На душе камнем лежало сказанное Джарваном. Ведь Драко ей рассказывал всё по-другому. Неужели он врал? По его словам, он защитил её, а если верить арабу — он дал понять, что она… не будет против.

Джарван вопросительно смотрел на нее. Грейнджер вынырнула из своих мыслей и попыталась уловить, что он от неё хочет.

— Так как, Гермиона? — тихим голосом спросил Джарван.

— Я думаю, да, Джарван, конечно, — выдала она, не очень понимая, на какой вопрос отвечает.