Воспитательные часы

– Конечно. Ты горячая штучка.
– Я делаю мысленное сальто.
– Кроме того, ты не думаешь, что он чувствовал бы себя мудаком, если бы был единственным парнем там без своей подружки?

Рекс уже второй раз употребляет слово «подружка», и я гадаю, стоит ли мне перечить ему.

Я не подружка.

– Не знаю, Рекс, думаю, он должен спросить меня об этом сам.

Он смеется:

– Мы оба знаем, что у него кишка тонка.

Это верно. Ретт немного не уверен в наших зарождающихся отношениях; последнее, что он хотел бы, это оставить себя открытым для отказа.

До сих пор.

– Ты уверен, что все будет в порядке? Другие девушки поедут?

– О да, я абсолютно уверен. Ты даже можешь поехать со мной и удивить его, когда приедешь. Ретт описается от счастья.

Я покусываю губу.

– Знаю, но я действительно не хочу иметь от него секретов.
– Только не после того, как лгала ему в прошлом.
– Ты ведь понимаешь это, правда?

– Я понимаю и уважаю это.
– Когда он тянется погладить меня по руке, я отдергиваю ее.
– Но! Ты не думаешь, что удивить его будет намного веселее?

Он в чем-то прав: удивить Ретта на выездном борцовском собрании было бы забавно. Провести с ним ночь в уединенной хижине в лесу? Возможно, с обнаженными частями тела? Да, пожалуйста. Кто знает, что произойдет между нами в таком укромном месте…

Хотя, мысль о том, чтобы сохранить секрет от него, уже сеет маленькое семя вины в моем животе, учитывая то, как мы начали наши отношения. Ложь за ложью.

Не сказать ему было бы предательством?

Рекс встает, хватая с моей тарелки последний кусочек кекса.

– Просто подумай об этом. Возьми мой номер и напиши, если передумаешь.

Он говорит свой номер, и я записываю его в свой мобильный. На всякий случай.

– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо.

Александра наклоняется вперед, когда он, наконец, уходит.

– Вау, тебе точно надо поехать.

– Я знаю, и собираюсь, просто не могу решить, должна ли сделать это, не сказав ему. Я не хочу его пугать или еще больше давить. Эти парни такие придурки.

– Может быть, он расскажет тебе об этом позже. Сейчас только час дня.

– Возможно.

– Ты доверяешь его соседу по комнате?

— Не знаю… Ретт ему не доверяет, так что нет.

Алекс откусывает кусочек сельдерея и жует.

– Знаешь, что я думаю? Считаю, что у тебя паранойя.

– О чем?

– О том, что случится, если ты поедешь. Ретт не будет злиться, Лорел. Он парень, а парни думают своими членами.

Пожимаю плечами.

– Может быть.

А может, и нет.

– Ты всегда все переоцениваешь. Серьезно, что плохого может случиться, если ты поедешь? Ты, наконец-то, потрахаешься? Другие подружки едут — ты действительно хочешь, чтобы он остался там один? Некоторые из этих борцов - суки.

– Я не задумываюсь. Использую свой здравый смысл и доверяю ему вместо того, чтобы быть импульсивной.

– Но подумай вот о чем: это твой шанс застать его одного в этой глуши. Возможно, вы будете жить в одной комнате.
– Черные брови моей кузины шевелятся.
– Или вы можете улизнуть на какое-то время, может быть, поплавать голышом.

– Ты в своем уме? На улице холодно.

– Верно, и есть еще проблема с сушкой белья.
– Алекс размахивает соломенной оберткой над чайной кружкой.

– Я знаю, что ты хочешь поехать. Перестань притворяться, что не собираешься.

Она права.

Я хочу поехать.

Если Ретт собирается застрять в хижине со всеми этими членами на выходные, ему нужен друг, союзник.

И этот человек - я.

Ретт: У нас была встреча сегодня утром. Просто хотел сказать, что меня не будет в эти выходные на случай, если ты захочешь потусоваться.

Я: Что происходит?

Ретт: Тренер отправляет нас на групповую неофициальную встречу в какой-то коттедж в лесу. Не вернусь до воскресенья, но у меня будет телефон.

Я: Буду скучать по тебе. Повеселись…

ГЛАВА 17

«Знаешь, это хорошая ночь, когда ты находишь свое порванное нижнее белье в сумочке, и бластер Nerf выпадает из твоих джинсов».

Ретт

Воздух наполняет звук шин, медленно движущихся по твердой земле, черная машина моего соседа медленно ползет по широкой каменистой дороге в лесу.

Мы собрались на террасе домика тренера на озере, огромного бревенчатого дома с тоннами окон и широким крыльцом, изолированного в середине нигде. Яма для костра. Два пирса. Водные лыжи, катер и понтон. Этого более чем достаточно, чтобы занять нас на двадцать четыре часа.

Никто не осмеливался ничего трогать в доме из страха что-нибудь сломать или испортить.

Тренер убьет нас.

Место тщательно поддерживается и, очевидно, стоит кучу денег.

Мы собрались на деревянной террасе, открыли пивные банки, занимая каждый стул, который могли найти в сарае, ожидая нескольких отставших. Гандерсон, Питвелл и еще трое еще не прибыли.

– Выражение твоего лица, когда ты вошел в тренировочный зал на следующий день после того, как эти придурки засунули тебе счет.
– Оз Осборн смеется в мою сторону. — Бесценно.

Зик Дэниелс - печально известный своей молчаливостью - усмехается в пивную банку, скривив губы в ухмылке.

– Жаль, что я не видел твоего лица, когда ты увидел свой джип.

– ДА ПОШЛИ ВЫ, придурки, - я смеюсь.
– Мне повезло, что я был не один. Эти ублюдки просто оставили меня там.

– Да, это так, - Оз смеется, дает пять Теннисону.
– Ты знаешь, сколько времени ушло на то, чтобы найти девушек, которые завернули бы твой джип? Целых пять минут.

Они снова смеются, и смех эхом разносится по лесу. Потребовалось целых три часа с этими парнями, чтобы, наконец, перевести все в шутку; их добродушное подшучивание похоже на открытие места в их тесном кругу.