Восстать из Холодных Углей
Шрифт:
Шли недели, и урон становился все более очевидным. Аэролис и его город могли бы вечно летать по небу, отделенные от остального мира вечностью, но мы не могли. Дикие не могли. Мы все умирали с голоду. Наши припасы закончились, даже несмотря на то, что мы изо всех сил экономили. Все мы похудели, и в некоторые дни мы могли говорить только о голоде. Некоторые люди злятся, когда их одолевает голод. Я не одна из них, но Иштар такая, и у нее хватает ума и языка, чтобы подкреплять свой гнев оскорблениями, которые жалят так же сильно, как удары меча. Однажды она довела Имико до слез, и я набросилась на нее так резко, что, думала, дело дойдет до ударов. Не таких ударов, которые мы наносили друг другу в спаррингах, а настоящих, предназначенные для того, чтобы ранить или даже убить. Мы
Дикие стали отвратительными. В целом, их шерсть никогда не была такой ухоженной и здоровой, как у Иштар, но даже я могла видеть, что она становится тусклой и облезлой. Не раз я натыкалась на одно из этих существ, грызущее собственную ногу, как будто оно было так голодно, что готово было съесть само себя. Я не могла не вспомнить подземелье Проклятых в разрушенном городе Джиннов. То, что они пребывали в своего рода зимней спячке, пока не появились мы, и то, что они были готовы наброситься друг на друга, пожирая мертвых и раненых. Насколько отличными были Дикие, на самом деле? Неужели они уже пожирают друг друга в глубинах До'шана? Там не могло быть ничего другого, что можно было бы съесть. Даже Тамура с трудом находил крыс, которых можно было бы поймать.
Голод — ужасная вещь. Ноющая боль внутри, при которой кажется, что что-то неестественно скручивается. Голод затуманивает рассудок и делает все резким и нечетким одновременно. Это приводит к тому, что нервы вот-вот лопнут, а кожа становится желтоватой, впалой, восковой. Возможно, я никогда не была самой тщеславной женщиной в мире, но я прекрасно понимала, что впалые щеки только еще больше подчеркивают мой шрам, и из-за этого я выгляжу хуже, чем гуль.
Аэролис, казалось, либо не хотел, либо был не в состоянии исправить ситуацию, поэтому я взяла это на себя. Нам нужен был способ выбраться на поверхность. Нам нужно было дать возможность Диким охотиться, торговать и собирать дрова для костров. Нам нужен был флаер, но у нас не было материалов для его изготовления. Я не сомневалась, что Аэролис сможет запустить двигатель, и что у него есть Источники кинемантии для приведения его в действие, но единственное, чего у нас было в избытке, — это камень, и никакое количество жужжащих шестеренок и пропеллеров не могло заставить камень летать. Какая бы магия ни была способна на такое, похоже, мы не могли ее использовать сейчас, когда остался только один Джинн.
Когда я подошла к краю горы, я сделала это с намерением найти решение. У меня была магия и желание использовать ее, что, я была уверена, чего-то да стоило. До'шан был над землей, широкие просторы полей, зеленые леса, которые с такой высоты казались маленькими, горные хребты, которые вырастали из ничего и достигали неба. И я поняла, что узнаю эту землю. Мы были над Ишей. Вдалеке я разглядела Лес Десяти, а за ним горный хребет Атаре. Мы были недалеко от Ямы. В моей голове созрел план. Сссеракис возражал против этого плана. Яростно.
— Аэролис! — Я снова стояла у подножия башни, и мой крик эхом разносился по всей ее длине. Я не была вибромантом, но, когда хотела, могла издать такой громкий крик, чтобы его услышали.
Тебе нравится издеваться над Джиннами?
— Да, — сказала я с улыбкой, которая была как моего ужаса, так и моя. — А тебе?
Сссеракис надолго замолчал. Да.
Хорралейн стоял неподалеку, скрестив руки на груди и прислонив молот к ближайшей стене. Ему очень нравился Разрушитель, и я не видела ничего плохого в том, что он носил оружие, способное уничтожить бога. По крайней мере, до тех пор, пока он оставался верен мне, а я была уверена, что верность Хорралейна больше никогда не будет подвергаться сомнению. Тамура и Хардт тоже последовали за мной к башне. Они заметили меня, когда я приближалась, и оценили мою решительную походку, разворот плеч. Они знали, что я намеревалась совершить что-то историческое. У меня
это вошло в привычку.— Аэролис. Перестань прятаться в своей маленькой башне и посмотри мне в лицо. — Это был обдуманный выбор слов. После того, как он пытался не выполнить свою часть нашей последней сделки, я была настроена на конфронтацию, когда дело касалось Джиннов и их сделок.
Земля задрожала у меня под ногами. Я восприняла это как хороший знак, хотя, возможно, это было совсем не так. Разозлить людей перед тем, как играть с ними в азартные игры, может быть хорошей тактикой. Гнев затуманивает разум и заставляет многих действовать слишком поспешно, что приводит к ошибкам. Когда у них есть возможность уничтожить тебя одним движением руки, вероятно, разумнее подготовить их лестью, а не оскорблениями. Я подумала, что, может быть, стоит попробовать.
— О, великий и могущественный Аэролис, Изменчивый. Перестань пытаться произвести на меня впечатление дешевыми уловками и угрозами и выслушай мое предложение. — Я не сильна в лести. — Ты хочешь произвести на меня впечатление? Тогда послушай меня. И согласись на сделку, которая спасет жизни всех на До'шане. — Земля продолжала сотрясаться. — Конечно, ты можешь позволить нам всем умереть с голоду и сидеть здесь в одиночестве целую вечность, или ждать, пока Мезула не придет, чтобы завершить свое предательство. В зависимости от того, что наступит раньше.
Джинн вырвался из-под земли передо мной, его тело уже полностью сформировалось и возвышалось надо мной. Камни его формы вращались, слабо соединенные едва заметными завитками полупрозрачной магии. Это был грандиозный выход, который осыпал меня песком. Признаюсь, я была впечатлена и немного напугана, но не подала виду, когда вытирала песок и грязь со своей потрепанной куртки и смотрела на камень смутно похожий на голову, увенчивавший фигуру Джинна.
— Приятно видеть, что мы покончили с притворством — дескать, тебя нельзя призвать. — Это было издевательство, чистое и незамысловатое. Я давила на Джинна, проверяя, как далеко я смогу зайти, прежде чем он сорвется. Хотите верьте, хотите нет, но это был продуманный ход с моей стороны. Аэролису нужно было знать, на что я способна.
— С меня хватит твоей наглости, землянин. — Как только эти слова разнеслись по площади, по обе стороны от меня выросли камни, каждый ростом с меня. Они оторвались от земли и бросились ко мне. Я действительно надоела Джинну, и он пытался меня раздавить.
Я призвала внутренние Источники, кинемантию и пиромантию, и вытянула руки, выпустив огненную ударную волну, которая расколола скалы и заставила Джинна, стоявшего передо мной, пошатнуться. Он не был готов к этому. Конечно, я знала, что во второй раз этот трюк не сработает. Но мне это было и не нужно.
— Я вижу, ты все поняла. — Слова Аэролиса грохотали, как чудовищная лавина.
Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эскара. В этом плане сейчас не больше смысла, чем вчера. Ужас не ошибался, но, по правде говоря, это был не столько план, сколько азартная игра.
— Твой таинственный урок? — Я кивнула. — На самом деле это было довольно просто, хотя, признаюсь, мне потребовалось некоторое время, чтобы освоиться с управлением дополнительной мощностью. — Я сделала еще один шаг вперед и встала так близко перед Джинном, что могла бы протянуть руку и ударить по камням, летающим передо мной. — Не пытайся снова причинить мне вред, Аэролис. Я не хочу драться с тобой, но, если придется, все будет не так, как в прошлый раз.
Низкий смех эхом прокатился по площади и по всей башне:
— Ты не можешь убить меня, женщина-землянин.
Я ухмыльнулась, вложив в улыбку как можно больше злобы. В моих глазах вспыхнул дугошторм, и моя тень окружила меня ореолом черного пламени. «Не будь так уверен». Ключевым моментом здесь было запугивание. По большей части, Аэролис знал, на что я способна. Но Джинн никогда не сталкивались с кем-то, кто мог бы впитывать магию Источников. До нас с Джозефом таких, как мы, не существовало. Он также не знал, на что способен мой ужас, а Сссеракис за последние несколько недель растолстел и окреп из-за страха, окружавшего До'шан.