Война меча и сковородки

Придворные дамы переглянулись, крайне заинтригованные, но покамест следовало попридержать язычки.

Королева задумчиво шла по коридору, и подол ее пурпурного платья шуршал по каменным плитам, навевая воспоминания об осени и мелком дожде, крадущемся по опавшим листьям, а благородные дамы следовали за ней, умирая от нетерпенья узнать - о чем же таком важном пойдет речь.

Входя в тронный зал, Ее Величество на мгновение промедлила, словно боялась ступить на великолепную черно-белую напольную мозаику. Но потом поставила башмачок на голову пучеглазому осьминогу и прошествовала к трону, но не села, а осталась стоять.

Король не заставил себя долго ждать, и явился в сопровождении камердинера и целой армии слуг, которые тащили притирания, нюхательные соли, жаровню с углями и теплый сидр на травах.

– Зачем вы позвали нас?
– король сел на трон, избегая смотреть на жену.

– Выйдите все, - сказала королева.
– Я хочу поговорить с мужем.

Придворные не посмели ослушаться, и даже свита короля попятилась к выходу, потому что такое явное нарушение придворных правил, когда королева сказала о себе «я», а не «мы» и назвала Его Величество просто мужем - означало, что Ее Величество весьма раздражена, и прекословить ей неразумно, а то и опасно. Стоило лишь вспомнить историю злосчастной графини Поэль.

Королю об этом тоже было известно, и он устало вздохнул, чувствуя головокружение и слабость, и мечтая только о чае с лимонной вербеной и благословенном сне, который единственный приносил спасение от постоянной боли.

Когда последний придворный покинул зал, король спросил, с преувеличенным вниманием рассматривая хитросплетенье осьминогов, кальмаров и рыб на черно-белом мозаичном полу:

– Что случилось?

– Как вы себя чувствуете, Ваше Величество?
– спросила королева необыкновенно сердечным тоном и в то же время серьезно.

Король удивленно взглянул на супругу. Он вдруг понял, что не помнит, когда встречался с ней наедине и вот так близко, как сейчас. Почти лицом к лицу. И теперь он рассматривал жену, как будто встретил после многолетней разлуки. Он нашел, что она похудела, и щеки чуть запали, как бывает с людьми, которых гложут тайные тревоги. Серебра на висках прибавилось, а прядь надо лбом стала совершенно белой.

– Вы подняли меня в такую рань, чтобы расспросить о здоровье?
– спросил он.
– Это шутка? Или издевка?

– Почему вам кажется странным, если жена справляется о здоровье мужа?
– участливо произнесла королева, чем повергла короля в еще большее изумление.

– Раньше вы не проявляли ко мне такого внимания.

– Раньше я боялась.

– Боялись? Чего же?

– Что вы хотите меня убить.

– Убить?! Что за безумные мысли!

– Безумные, - согласилась королева.
– Но их мне внушили вы.

– Я?!

– Своим поведением... своим отношением.

Королева взяла со стола серебряный бокал и задумчиво постучала ногтем по краю, вслушиваясь в мелодичный звон.

– Вы заговариваетесь, Ваше Величество, сказал король решительно.
– Я не сделал ничего, что могло бы привести вас к столь чудовищным выводам.

– Вы перестали трапезничать со мной.

На бледном лице короля проступил лихорадочный румянец - красные пятна на щеках, будто мазнули кармином.

– Вы видите, что я болен... Лекари советуют...

– Вы боитесь, что я отравлю вас, - сказала королева без обиняков.

– Что за безумие...
– король закашлялся, прижимая ладонь ко рту.

– Выпейте, это смягчит боль в груди, - предложила ему бокал с вином королева.

– Благодарю, мне уже лучше, - король отвел ее руку, даже не взглянув на питье.

– Вы боитесь, - повторила Ее Величество.
– Но ваш страх так же ложен, как и мой.

Король метнул в ее сторону испытующий взгляд из-под бровей.

– Мы оба виноваты, что так получилось, - продолжала королева, все еще протягивая бокал.
– Мы поверили клеветникам, отдалились друг от друга. А всего-то и требовалось сказать: «Я люблю тебя, я всегда буду рядом, что бы ни случилось». Неужели это так сложно?

– Вы как-то странно заговорили. Совсем не по-королевски.

– Прежде, чем королева, я - женщина. Ваша жена. Мать вашего ребенка. Мне жаль, что вы забыли об этом.

– Но и вы не говорили мне о любви, - в голосе короля не было ни капли дружелюбия или сердечности.
– Признаться, я серьезно сомневаюсь в искренности ваших чувств.

– А ваши чувства ко мне искренны?
– спросила королева.
– Изменились ли они со времени свадьбы?

– Нет.

Королева подождала, не скажет ли он чего-нибудь еще, но король молчал.

– Вы ведь любите меня, Ваше Величество?
– спросила она совсем по-детски.

– Да, - ответил он. Было видно, что признание далось ему с трудом.

– Тогда выпейте, - королева снова протянула ему бокал.
– Даже если там яд, то не лучше ли умереть из-за того, кого любите? Не лучше ли разом разрубить узел, а не тянуть его по ниточке? К чему вам умирать медленно, чтобы сердце точили не только болезнь, но и сомнения, которые сжирают душу, как трупные черви мертвеца? Вы ведь не мертвец, Ваше Величество. Пейте! Узнайте правду!
– королева почти выкрикнула последние слова.

Король выхватил бокал и несколькими глотками опустошил его до половины.

Прошла секунда, другая, прошла минута, а супруги молчали и лишь смотрели друг на друга.

Первой опомнилась королева.

– Вы живы, не так ли?
– спросила она, забирая бокал и допивая остальное.

Щеки ее разрумянились, и глаза заблестели.

– Забористое вино, - сказала она, постукав себя ладонью по груди.
– Пробрало до печенок... О! Простите, Ваше Величество!

– Что это было - только что?
– спросил король.

– Какая разница?
– ответила королева, примеряясь усесться на трон.

Потом она передумала и села на верхнюю ступеньку, у ног короля, чем привела его в замешательство окончательно. Бокал она поставила рядом, еще раз стукнув ногтем по краю.
– Самое главное - вы живы. И если подумаете здраво, то поймете, что королева могла бы отравить вас в любой момент. Вы доверчивы, как ребенок. И благородны, конечно. Поэтому и поверили злобным наветам.

Она вдруг икнула и застеснялась, прикрывшись рукавом.