Война меча и сковородки

– Годрика?!
– вскричала Эмер, резко садясь в постели.

– Речь не обо мне, глупышка, - сказал Годрик, но засиял, будто золотая монета на солнце.

– Леди Сесилия обольстила Ишема, - пояснил лорд Саби.
– Это ведь он считался вашим женихом.

– Обольстила?
– Эмер не сдержалась и хихикнула.
– Да Сесилия, скорее, полетит, чем преступит правила этикета. Вы ошибаетесь, милорд, и ваш епископ тоже... ошибается. Хотя не скрою, было бы заманчиво обладать каким-нибудь колдовским даром. Например, - она задумчиво посмотрела на блюдо, на котором оставалось еще пара кусочков печенья, - превращать печенье в жареную курицу.

– Да будьте же серьезны!
– вскинула руки в молитвенном жесте Ее Величество и отошла от кровати.

– Она всегда серьезна, - ответил ей епископ.
– И глупа, как пустой медный кувшин. Один звон и ничего больше.

– Я ведь все слышу!
– сказала Эмер стальным голосом.

– Не злись, - начал успокаивать ее Годрик.
– Епископ никогда не ошибается...

– И я - глупа, по-твоему?!

Годрик понял, что сболтнул лишнее, и поспешил исправиться:

– Вовсе нет. Но если он говорит что у тебя дар - так оно и есть.

– Дадим графине время обдумать все и отдохнуть, - предложил лорд Саби.
– Жареную курицу я ей не обещаю, но мои повара как раз готовят отменного ягненка с шалфеем и розмарином. Если вас это устроит...

– Устроит, - немедленно ответила Эмер.
– И еще грушевого сидра, если он у вас имеется. И маринованных овощей. И свежего хлеба. И...

– Сэр Годрик, вам придется самому принести все своей милой супруге, - сказал лорд Саби.
– Слуг в моем доме мало, а мне подобная ноша уже не по силам. И никто не станет вам мешать, пока графиня... насыщается.

– Ваши речи напоминают речи сводника, - ответила Эмер с сияющей улыбкой.
– Вы уверены, что рядом со мной не проявилась эта ваша истинная сущность.

– Много звона и пустота внутри, - пробормотал Ларгель Азо, покидая комнату. Следом за ним вышли королева и Годрик, а лорда Саби Эмер ухватила за рукав квезота.

– Но зачем надо было убивать меня напоказ? Вы могли просто бросить меня в тюрьму, для отвода глаз.

– Мы считаем, что именно ваша смерть станет событием, которое заставит мятежников действовать.

– Почему это?

Лорд Саби не ответил, а лишь посмотрел на нее с улыбкой, от которой у Эмер зашевелились волосы на макушке, но от расспросов не отказалась:

– Вы боялись, что Тилвин убьет меня? Посредством красных глаз? Зачем вы научили его такому опасному колдовству?

– Это не колдовство, графиня, а дар. Дар яркого пламени.

– Ничего себе дар... Зачем же вы наделили Тилвина таким опасным... даром?

– Не наделил, а рукоположил, - поправил ее лорд Саби.
– Им невозможно наделить. Он должен проявиться сам. Дар яркого пламени проявляется от сильной любви. Моя задача - увидеть эту самую любовь и направить в нужное русло, чтобы использовать во благо Эстландии.

– Мне не нравится слово «использовать», даже ради благих целей, - быстро ответила Эмер.

– Каждому свое. Вы и милорд Фламбар не созданы для интриг. И в этой войне вы больше нам мешали, чем помогали, но я надеюсь, последний бой мы проведем вместе. И выиграем. Я вижу, что вы не хотите участвовать в этой войне. Вы идете на это ради Фламбара. Какая любовь. Будь вы мужчиной, я рукоположил бы вас.

– Нет, благодарю!
– Эмер испуганно замотала головой.
– Не желаю участвовать в ваших делах! И Годрика вовсе не люблю. Что за ерунду вы говорите? Да, он приятен и не лишен привлекательности, но не более. Оставьте сказки про любовь придворным дамам.

– Фальшь в каждом слове, - сказал лорд Саби.
– Дайте-ка угадаю. Фламбар не говорил вам о своей любви, верно? Но есть люди, которые скорее откусят себе язык, чем признаются в любви.

– Разве это так постыдно?
– тихо спросила Эмер.

– Есть люди, которые считают любовь непозволительной слабостью. И не верят в ее великую силу так, как верите вы, графиня. Королева рассказывала мне, как вы признались в чувствах мужу. Чтобы пойти на подобное, нужна безоговорочная, почти фанатичная вера.

– Да, такие вот мы, женщины, - пробормотала Эмер, чувствуя, что сейчас разревется.
– Глупые, как сковородки...

Она наклонила голову, чтобы советник не заметил слез. Но Лорд Саби догадался обо всем.

– Однажды он поймет и оценит.

Эмер шмыгнула носом и поспешно утерла глаза.

– Знать бы еще - когда, - сердито проворчала она, досадуя, что выказала слабость перед посторонним.

– Возможно, когда столкнется с опасностью потерять вас. Навсегда, - сказал лорд Саби.
– И тогда его будет вести любовь, а не долг.

Эмер подозрительно посмотрела на него, пытаясь угадать, был ли в словах потаенный смысл.

– А Тилвина, значит, вела любовь?
– спросила она, помолчав.

– Я рукоположил сэра Тюдду после того, как вы стали женой Фламбара и уехали в Дарем. Неожиданный всплеск дара удивил и меня.

– Все равно это не извиняет его предательства, подлостей и жестокости, - упрямо покачала головой Эмер.
– Говорите хоть сто раз, но Тилвин Тюдда заслуживает смерти.

– Вы удивитесь, что люди, порой, совершают из-за любви, - сказал на прощание лорд Саби.
– Одни - великие подвиги, другие - великие преступления. А теперь отдыхайте, нам предстоит несколько тяжелых дней.

Он был уже возле двери, когда вдруг вспомнил кое-что и оглянулся.

– Хотел еще вам сказать, графиня. Я следил за ними обоими - за Тюддой и за Фламбаром, когда вас казнили. Фламбар побледнел.

– Что из этого?
– спросила Эмер напрямик.

– Можно изобразить страх, можно сыграть безразличие. Но нельзя побледнеть по заказу. Вот об этом и поразмышляйте, милая графиня, когда будете решать, кто вас больше любит - тот или другой.

Глава 33 (самое окончание)

Когда Годрик вернулся, нагруженный чашками и плошками, Эмер встретила его почти враждебно.

– Ты играл со мной, - сказала она.
– Даже в минуту опасности, когда я думала, что ты искренен, что нас связывают, поистине, небесные узы... Все было обманом и игрой.

– Прости меня, - сказал Годрик с сожалением, расставляя на столе посуду с ловкостью, достойной расторопной служанки.

– То же самое я слышала раньше. Я прощаю, а ты снова лжешь.

– Не лгу.