Война меча и сковородки

«Епископ вполне мог отправить в Тансталлу сведения про Кютерейю, - размышляла Эмер на бегу.
– Кто знает, может и сам приехал и доказнил ее. За что? За гадание и черную магию? С него станется покарать невиновного! Но тогда получается, что я была причастна к ее смерти», - она усилием воли прогнала тягостную мысль. Нет, во всем виноват только епископ. Слишком странное стечение обстоятельств, чтобы верить в виновность какого-то лорда Даффи. Но как Айфа узнала об этом? Желала ли сестра намекнуть, что опасность грозит семейству Демелза? Или предупреждала об иной опасности, грозящей Годрику?

Годрик! Мысли Эмер обратились к мужу. А если ужасный епископ потребовал жизнь за жизнь? Или понял, что Кютерейя не причастна к колдовству и решил отомстить за ложь?

Эмер припустила еще быстрее, боясь опоздать. Что она увидит в спальне? Вдруг... вдруг уже поздно?

Дверь не была заперта, и Эмер ворвалась внутрь со скоростью урагана. Комнату скупо освещал светильник, установленный в чашу с водой, а на широкой кровати спал Годрик, разметавшись во сне. У порога валялась круглая длинная коробка из древесной коры, и девушка нечаянно поддала ее ногой, отбросив к стене. Но сейчас это не имело значения, и смотреть под ноги было некогда. Эмер с разбегу прыгнула на кровать и поползла на четвереньках к противоположному краю, где лежал муж.

– Годрик, проснись!
– заголосила девушка, хватая его за плечи.

Он подскочил, ничего не понимая со сна. Сегодня ночью на нем не было ночной рубашки, но Эмер, еще недавно так страстно желавшая раздеть мужа, даже не обратила внимания на оголившийся торс. Зато заметила на его шее золотую цепочку с украшением из красного камня и тут же взревновала, заподозрив подарок от тайной возлюбленной, который Годрик носил у тела, как и она его монету. Но это оказалось не украшением, а печатью из сердолика. Та самая печать, что Её Величество пожаловала племяннику вместе с кузнечными деревнями. Душевное равновесие было восстановлено, и Эмер перешла к насущным делам.

– Почему ты ничего не сказал мне?!
– она ударила мужа в подреберье прежде, чем тот успел защититься.
– Тебя убить пытаются, а ты строишь из себя героя!

Она хотела ударить его снова, но Годрик перехватил ее кулак.

– Который час?
– спросил он, зевая.
– С чего ты развоевалась ночью? Дурной сон приснился? Просто повернись на другой бок.

Тут он заметил, что жена сидит перед ним в платье, и насторожился:

– Что случилось?

– Ты еще спрашиваешь?
– Эмер бросила в него скомканным прошением о разводе.
– Будет чудо, если я не убью тебя! Разве нельзя было рассказать мне обо всем?

Ему хватило одного взгляда на письмо, чтобы все понять.

– Леди Фледа превзошла себя, - сказал Годрик сквозь зубы.
– Ей осталось только научиться летать, чтобы перехватывать почтовых голубей.

– Не смей так говорить о матушке!
– снова набросилась на него Эмер.
– Ты считаешь нас пустоголовыми, как кувшины?! Я сразу догадалась, что в нападении разбойников - что-то не так. Зачем им убивать своих? Да потому что это были не разбойники! Это были убийцы! И они хотели убить именно тебя, если ты не понял, ослиная башка! Кому ты досадил? Кто эти люди? Они из Тисовой...

Годрик сгреб жену в охапку, подтягивая к себе поближе. Он зажал Эмер рот и не отпустил, даже когда она укусила его в ладонь, лишь сдавил девушку крепче.

– Тише! Ты слышишь?..

Эмер замерла, прислушиваясь, а Годрик осторожно убрал руку от ее лица и приложил палец к губам.

– Что-то сыпется...
– сказала Эмер.
– Как будто песок на каменную плиту...

– Не двигайся, - ответил Годрик.
– Главное - не двигайся.

Глава 18 (окончание)

Одеяло, брошенное в изножье кровати, вдруг пошевелилось. Эмер сморгнула и тут же увидела на шелковой ткани яркую черно-желтую ленту. Полосатую и... живую. Лента шевелилась, блестя атласной поверхностью, и вдруг изогнулась, приподнявшись.

– Змея!..
– выдохнула девушка.

– Тихо...
– шепнул Годрик.
– Только не двигайся... Они чувствуют любое движение. И прыгают...

Эмер вздрогнула, и змея тут же поползла в ее сторону.

– Не бойся... Главное - не шевелись...

Змея оказалась небольшой, не больше локтя. Треугольная головка с глазками-бусинками приподнялась, покачиваясь вправо-влево. Теперь она была на расстоянии двух футов.

– Закрой глаза, - велел Годрик, - будет не так страшно.

Но Эмер не смогла этого сделать и уставилась в полог балдахина, пытаясь вспомнить хоть одну молитву.

Что-то тяжелое скользнуло по колену.

Она не удержалась и посмотрела вниз. Пестрая змея очень удобно расположилась в складках ее платья, свивая и развивая кольца.

– Годрик!
– позвала девушка тонким голоском.

Взгляды их встретились - ее, полный неподдельного ужаса, и его - непривычно ласковый. Этот взгляд успокаивал, ободрял и поддерживал. Она улыбнулась, хотя лицо задеревенело, как на северном ветру.

– Все хорошо, не бойся, - сказал Годрик одними губами, медленно приближая руку к змее.

Эмер поняла, что он хочет сделать и перестала дышать. Какие эти гады быстрые, она знала не понаслышке. Однажды она ловила лягушек вместе с деревенскими мальчишками, и ее в икру укусила гадюка. Тогда Эмер даже не заметила ее броска, а Годрик решил поймать змею голыми руками.

– Дурак, самодовольный дурак!..
– повторяла она беззвучно, но продолжала сидеть неподвижно, полностью доверившись ему.

Мгновение - и крепкие пальцы, черные от въевшейся кузнечной сажи, сомкнулись под змеиной головой. Змея свернулась пружиной, а потом отчаянно забила хвостом, пытаясь освободиться. Годрик вскочил, выхватил из-под подушки кинжал и пригвоздил треугольную голову к столешнице. Полосатое тело дернулось раз, другой, судорожно втянулось и замерло.

Годрик отшвырнул змею к порогу и остановил Эмер, готовую броситься к нему на шею:

– Не двигайся. Мы не знаем, была ли одна змея.

Эмер тут же присмирела.

Несколько минут они прислушивались, но в комнате не было слышно сторонних звуков, только масло шипело, попадая в воду. Потом Годрик пересек комнату и подпнул коробку у стены.

– Откуда у нас такие гадины?
– спросила Эмер.
– Они водятся здесь, в Дареме?

– Нет, не водятся, - ответил Годрик.
– Это бунгар.

– Бунгар?

– Да, я много видел их на востоке, когда ездил с миссией. Змеи-убийцы, они чувствуют тепло и по ночам забираются в постели. Нападают по поводу и без повода и делают несколько укусов сразу, чтобы впрыснуть яд наверняка. Одного укуса такой малютки, - он указал в сторону змеи, валявшейся с приоткрытой пастью, в которой виднелись короткие острые зубы, - хватит, чтобы отправить человека на тот свет через четверть часа. На теле остаются только две красных точки - не каждый лекарь найдет.