Война миров и цивилизации. Том 2. Американский каганат против человечества

— А почему она сама не стала заниматься с домовым, начала колдунов искать? — спросил Ростислав.

— Кто? Диана? А как она займется, — это ж такой, как ты умелец нужен, чтоб видел, да чтоб знал, что делать с ними, — ответила Елена.

— А что, она не видит? Она ж ведьма, — удивился Росс.

— Это почему? Если женщина два раза замужем была, так почему сразу ведьма? — игриво возмутилась Лена.

— А что, она два раза замужем была? — снова удивился опричник.

— Ну да, так же, как и я. Мы с ней в одном тренде, ноздря в ноздрю идем, — улыбнулась Лена.

— Вы же сейчас по желанию замуж выходите, родители вас не заставляют, так зачем это делать, если потом разводитесь? — не мог понять Ростислав.

— Росс, — вздохнув сказала Елена, — ну разные причины у всех. У меня свои были, у нее свои. Потом, сразу можно и не понять, что мужик козлом окажется.

— А, ну да, конечно, — усмехнулся Росс, — все дело тут только в ее мужиках…

— Ну да, женщина во всем виновата, — саркастически сострила Лена.

— Да, я не об этом, — серьезно ответил опричник, — ведьма она. Самая настоящая ведьма. Я темных сразу вижу. У нас… в смысле, в мое время, где-нибудь в Европе у нее было бы множество возможностей закончить жизнь на костре. В Московии с этим помягче, но тоже имела бы непростую судьбу. И то, что она не видит обычных домовых, пусть голову мне не морочит.

— Да ну, я ее с института знаю. Мы вместе учились и никогда ничего такого, о чем ты говоришь, — возразила Елена, — все, как у всех. Ничего она не видит и колдовством тоже не занимается.

— Ну если так, то это, скорее, недоразумение, которое быстро исправится. Она ведьма и очень сильная, и ее сущность рано или поздно возьмет свое, — ответил на возражение Росс.

«С чего она ведьма-то? — думала Елена, — ну хватает мужиков у бабы с избытком, нравится она им. Ну от мотоцикла фанатеет — любит поноситься по ночной Москве. Чего ведьма-то сразу? Интересно, чего он про меня думает?»

— А как же ты сам? В смысле, в том времени, как тебя самого-то на костре не сожгли? — с подколкой спросила она.

— Ну, я другое дело, — уклончиво ответил Ростислав, не заметив подкола.

— А, ну, конечно, ты опричник, тебе можно.

После этого они оба рассмеялись и дальше шли, уже сменив тему и непринужденно болтали об архитектуре Москвы, о том, как было и как теперь стало.

Глава 5

Игорь проснулся рано. На сегодня была запланирована встреча с бывшей ассистенткой Герасимова, участницей вскрытия могилы царя Ивана Грозного. Ныне она была известна, как давно вышедшая на пенсию доктор наук и, совсем уже для узкого круга посвященных, потомственная княгиня Екатерина Васильевна Шереметева. Кроме того, с утра нужно было появиться на работе, чтобы поприсутствовать на совещании. Прислушавшись, он услышал за стенкой тихие шорохи. Опричник жил в комнате деда, остававшейся свободной после его смерти. Так как родители Игоря и Елены выйдя на пенсию отошли от дел и перебрались в Ялту, четырехкомнатная квартира в районе Арбата, практически пустовала, и он решил поселить посланца Ивана Грозного у себя.

Ростислав просыпался по привычке с рассветом. Он уже понял, что в двадцать первом веке в этом не было необходимости, у каждого был свой жизненный график и люди работали и отдыхали независимо от времени суток, но поделать с собой ничего не мог. Как только край солнца вылезал из-за горизонта весь сон, как рукой снимало. Утро его начиналось с молитвы и затем обычно перетекало в гимнастику. Игорь видел пару раз этот странный комплекс упражнений похожий на что-то среднее между боем с тенью и русской народной пляской под гармонь с элементами брейк-данса. Росс то начинал ломаться, как пьяный мужик, то падал на пол и совершал несколько кувырков, молниеносно перемещаясь из одного угла комнаты в другой, то вдруг мог невероятным кульбитом взлететь вверх и в воздухе сымитировать серию ударов не хуже мастеров из Шаолиня. Причем, шуму при этом было не больше, чем от кота, крадущегося на кухню за добычей. Заканчивалась обычно эта зарядка медитацией в позе лотоса. Еще хозяин квартиры заметил, что Ростислав ни разу не пользовался горячей водой. Душ он всегда принимал только с холодной считая, что нагревая воду, мы лишаем ее природной силы. Ну и, конечно, удивляло то, за такой короткий срок человек шестнадцатого века полюбил кофе. Он мог пить его утром за завтраком, много раз в течении дня, вечером за разговором и даже перед сном. Хотя до этого он пробовал этот напиток лишь однажды во время путешествия по Ближнему Востоку. И предпочитал он его в чистом кофе, без сахара и молока.

— Что-нибудь новое по остальным боярским родам есть? — спросил Росс за завтраком, намазывая маслом бутерброд.

— Есть кое-что. Вышел на Ростов, Смоленск, Петербург, но они трудно идут на контакт, — ответил Игорь, разливая кофе, — к тому же все осложняется тем, что я не могу объяснять никому из-за чего собственно сыр-бор. Чего от них нужно.

— Да, это нельзя пока делать, — кивнул опричник, — мне надо познакомиться с ними, а там уже по обстановке, думаю, смогу подход найти к ним.

— Ты плохо себе представляешь, что это за публика, — покачал головой Воротынский, — это не те бояре, что сражались рядом с тобой в войнах, которые вел Иван Грозный. Это скорее люди, для которых происхождение нужно просто для понтов, вроде как я князь, а ты нет. Типа почет и уважение. Ну еще может если получится денег у государства выцыганить. А вот грудью на врага бросаться, а уж тем более, за родину умереть — это вообще не их стиль. И сподвигнуть их на что-то будет очень трудно.

— Посмотрим. Ты же помогаешь мне, так глядишь и еще найдется кто-то, — возразил Росс.

— Может и найдется. Сегодня встречаемся с Екатериной Шереметевой, той самой, которая участвовала во вскрытии могилы Ивана Грозного. Может, она что-то прояснит, — сказал Игорь, — зайдем к ней под видом телевидения. Вернее, с телевидением. Они там фильм снимают про Герасимова, им нужно интервью с ней. А мы свои вопросы позадаваем.

— Ясно, правда, журналиста я из себя еще ни разу не изображал, — сказал Ростислав.

— По сути, тоже самое, что дознаватель на следствии, только пытать нельзя. Можно вопросы задавать и постараться расположить к себе, если хочешь, чтобы на них отвечали, — пошутил Игорь.

— Постараюсь, — абсолютно серьезно ответил Росс.

— Вот поэтому лучше тебе пораньше за два часа приехать, — сказал Воротынский, — встретимся рядом в кафе, посидим, я расскажу им что-нибудь на тему археологии. Ну, а ты посмотришь и немного притрешься к телевизионщикам, чтобы поменьше выделяться из них. Я представлю тебя им, как своего коллегу, который пишет диссертацию по периоду Ивана Грозного. Сам журналист мой старый знакомый, поэтому, думаю, проблем не должно возникнуть. Ну и выработаем какой-то план разговора.

— Хорошо, — согласился Ростислав, допивая кофе, — сбрось мне тогда на смартфон место и время.

«Все-таки, как быстро он привык к современным гаджетам», — не переставал удивляться Игорь, — «как будто всю жизнь с ними».

***

Ростислав прикинул, что у него в запасе оставалось около двух часов и решил прогуляться по Москве. Но для начала, как обычно, зайти в храм Николая Угодника. Свернув в Старо-ваганьковский переулок, Росс заметил расставленных на всем протяжении улочки крепких мужчин спортивного телосложения. Они были все по-разному одеты, стояли на различном расстоянии друг от друга, имитировали непринужденные позы и делали вид, что заняты своими делами. Но они были именно расставлены.

«Кто это?» — подумал опричник, — «На курбининских не похожи. У тех бычьё покрупнее и морды у них потупее».

Пройдя полсотни метров, он понял, что не интересен им. Они провожали его взглядом, но интереса не проявляли и стояли тут явно не по его душу. Свернув, Ростислав зашел в церковь. Внутри тоже сидел один из этой команды.

«Быстро ставлю свечу и ухожу, пока не началось», — решил Росс, покупая восковую церковную свечу.

На выходе он, как обычно, приготовил монету для нищего, сидевшему снаружи на ступенях, но обнаружил, что двое из тех, кого он видел на улице, энергично пиная, волокут старика прочь от его насиженного места. Старик упирался, пытаясь подобрать с асфальта валяющийся костыль и говорил им что-то невнятное.