Война в раю

— Не вижу Кинана, — буркнул я, обводя взглядом собравшихся.

— Сегодня вечером у него нет аппетита, — приветливо ответил Бору. — Может, голова болит…

— Pen-y-Cat считает, что мне удалось победить его, потому что я дал волю гневу. — Я рассказал наставнику о разговоре со Скатой.

Бору выслушал и пожал плечами.

— Наша воительница мудра, — торжественно изрек он. — Слушай ее. — Он широко улыбнулся. — Но я все равно думаю, что ты заслужил новое имя. Больше ты не Колри, отныне будешь зваться Ллидом.

— Ты в самом деле так считаешь, Бору? — Неожиданное признание заставило меня зардеться.

Он кивнул и поднял узкую руку.

— Вот увидишь.

Мгновение спустя он уже стоял на столе. Поднес к губам свой серебряный сигнальный рожок и громко протрубил. Эхо разнеслось по залу. Все перестали есть и замолчали.

— Братья! — выкрикнул он. — Счастлив я среди людей, потому что сегодня видел чудо! — Так обычно начинают барды, когда хотят сообщить нечто важное.

— Что ты видел? — последовал ожидаемый ответ из-за стола. Все подались вперед.

— Я видел, как у пенька выросли ноги, и он пошел; я видел, как ком земли поднял голову! — Все смеялись, и я понял, что смеются надо мной. Они думали, что наставник издевается. Честно говоря, я тоже так думал.

Но прежде чем я успел спрятать голову, Бору протянул ко мне открытую руку и сказал:

— Сегодня я видел дух воина, вспыхнувший от гнева. Привет тебе, Ллид ап Диктер!

Слова Бору прозвучали в полной тишине. Однако его благородный порыв оказался напрасным. Угрюмые лица над столом совсем не желали отказываться от презрения, с которым они относились ко мне.

Я оглянулся и обнаружил причину их немого неодобрения: у входа в зал стоял Кинан. Он слышал слова Бору и хмурился. Никто не хотел опозорить Кинана, восхваляя меня в его присутствии. Так что щедрые усилия Бору оказались мертворожденными. Кинан снова меня победил.

Он высокомерно взглянул на Бору, а затем на меня. Вошел в зал и направился прямиком ко мне. На щеках горели лихорадочные пятна румянца, и без того маленькие глазки еще сузились, на лице застыло суровое выражение. Желудок у меня сжался. Он собирался бросить мне вызов — на глазах у всего собрания. И мне пришлось бы его принять.

Он подошел и встал надо мной. Я постарался выглядеть спокойным и беззаботным, когда повернулся и встретил его хмурый взгляд. Мы мгновение смотрели друг на друга. Бору, прекрасно зная, что должно было произойти, попытался разрядить обстановку.

— Привет тебе, Кинан Мачэ. Без тебя тут за столом было скучновато.

— Есть не хотелось, — проворчал угрюмый Кинан. Мне он приказал: — Встань!

Я медленно поднялся со скамьи и посмотрел Кинану в глаза, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь выход из этого сложного положения. Бору слез со стола, готовый встать между нами.

Кинан сжал правую руку и медленно поднял кулак перед моим носом. Потом поднял левую руку и тоже сжал в кулак. А затем случилось неожиданное. Кинан снял с шеи свой торк… наверное, чтобы не повредить в драке.

Кинан протянул руку и надел серебряное украшение мне на шею. Холодный металл охватил мое горло. Затем он высоко поднял мою руку.

Он дарил мне самое дорогое, что у него было, — символ королевского рода. Ему совсем не хотелось делать мне такой подарок, да еще при всех.

— Привет тебе, Ллид, — с неудовольствием проворчал он, отпустил мою руку и хотел отвернуться.

— Посиди со мной, брат, — предложил я уже почти ему в спину. Почему-то мне в голову пришли именно эти слова. Кинан выглядел таким несчастным… мне хотелось его успокоить. По правде говоря, я знал, что моя победа над ним была простой удачей. Будь это на следующий день, не уверен, что мне удалось бы справиться так же. Кроме того, теперь я носил его сокровище и мог позволить себе быть великодушным.

Он резко повернулся ко мне, сжимая кулаки. Разозлился. Бору схватил его за плечо.

— Мир, брат. Это был красивый поступок, — успокаивающе сказал он. — Не порти впечатление неблаговидной ссорой.

Кинан наградил Бору убийственно злым взглядом.

— Воин не радуется, отдавая дань! — произнес он сдавленным голосом.

Но Бору было нелегко сбить.

— А я тебе скажу, что если ты не даешь с радостью, то в даре нет никакой чести.

Кинан колебался, но соглашаться не собирался.

— Пойдем, — мягко сказал Бору, — не позорь себя, ссорясь из-за великодушного дара.

Я смотрел на сердитое лицо Кинана и почувствовал к нему искреннюю жалость. Почему он дал мне торк? Он явно не хотел этого делать. Что же его заставило?

— Так. Ты ставишь эту серебряную безделушку дороже собственной чести? — многозначительно спросил Бору. Некоторые из зрителей начали роптать, и Кинан почувствовал, что его поддержка слабеет. Он был готов броситься в драку просто потому, что не знал, как еще можно проявить себя.

— Ты удостоил меня даром, Кинан, — сказал я ему достаточно громко, чтобы услышали те, кто сидел в дальнем конце зала. — Я принимаю твой дар со смирением, ибо знаю, что меньше всех достоин получить его.

Кинан растерялся.

— Ты сказал… — ответил он, не подтверждая и не опровергая моих слов.

— Потому, в знак уважения к твоему дару, позволь мне сделать тебе ответный подарок.

Это было неожиданно. Кинан не знал, что и думать. Но он был достаточно заинтригован, чтобы согласиться.

— Если ты так решил, не стану тебе мешать.

Я осторожно снял серебряный торк со своей шеи и надел на него.

Кинан уставился на меня.

— Почему? — в его вопросе сквозило неподдельное удивление. — Издеваешься?

— И не думал, Кинан, — сказал я. — Я всего лишь хочу ответить на твой дар подарком равной ценности. Но у меня больше ничего нет, только этот торк, потому я отдаю его тебе.

Видно было, что он обрадовался — ведь это значило сохранить достоинство и вернуть свое сокровище. Хмурое выражение исчезло, сменившись облегчением и изумлением.

— Что скажешь, Кинан? — многозначительно спросил Бору.

— Я принимаю твой достойный подарок, — быстро ответил Кинан, видимо, он боялся передумать.