Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья

Машу с ребенком выписали через пять дней. Галина Ивановна навещала Марию два раза в день: утром и вечером, хотя в этом не было совершенно никакой необходимости. Мать здорова, ребенок здоров. Что еще нужно? Кормили в родильном отделении весьма и весьма прилично. Но Галине Ивановне хотелось окружить свою дочь таким плотным кольцом любви и заботы, что она готовила домашний творог из молока, пекла оладьи, пирожные, стругала салатики. Принимали не все, однако ее это не останавливало.

Молодая бабушка первым делом сбегала на почту и отбила две телеграммы: одну зятю в Германию, другую – сыну в подмосковную воинскую часть. Остальным родственникам и знакомым решила сообщить в письмах. Вернувшись домой, позвонила родителям Саши. Известие о появлении на свет первого внука они встретили довольно прохладно, как показалось, женщине. Вместе с тем, такое отношение нисколько не огорчило довольную бабушку. Мудрая Галина Ивановна переживала за благополучие близких и родных. Родители зятя по независящим от нее причинам, в этот круг не входили. Она сообщила – сделала свое дело, а там, как хотят.

Позже, после возвращения из армии Сашка расскажет, как ему принесли телеграмму прямо на рабочее место, как на вечерней поверке его перед строем командир поздравил с рождением сына, как ребята сослуживцы качали на руках, как сотрудники отдела на другой день собрали праздничный стол. Сколько хороших, добрых слов он услышал!

Павел Федорович и Нина Викторовна навестили невестку с внуком в роддоме в последний день пребывания в учреждении. Постояли под окном, передали печенье с конфетами и были таковы. Складывалось впечатление, что визит их – скорее всего, долг родному сыну. Ну, когда вопреки желанию требуется выказать свое участие лишь бы потом, по возвращении сына из армии не пришлось краснеть за собственную черствость. На выписку они не пришли и внука не забирали. Зато явились родители, друзья родителей и сокурсники, те, кто в данное время жил и работал в Приморске. Маша совершенно не ожидала столько внимания, она даже на какое-то время забыла о муже. Поздравления сыпались со всех сторон. В глубине душе ей было неудобно перед Сашей: она одна купается в любви.

Рождение малыша отмечали бурно: хлебосольным застольем (Галина Ивановна готовилась к нему заранее), песнями, танцами, подарками. Приглашали сватов, но те отказались разделить радость вместе, сославшись на недомогание. Хотя, как стало известно позже, рождение внука они все же отмечали в узком кругу знакомых и сослуживцев. Родовы отнеслись к такому проявлению «доброжелательности» равнодушно. Каждый празднует важные для него события как считает нужным. Если им захотелось собрать приятных в общении людей, то пусть так и будет. Какие обиды? Лишь бы не было войны!

Мария еще до рождения сына выбрала ему имя. Раз она Маша, то рядом должен быть Иван. У нее простое русское имя Мария, пусть у сына будет тоже простое русское имя – Иван. Она написала о своих размышлениях мужу в армию. Тот не разделил желания жены. У него есть хороший друг с детства – Серега Непряхин, в честь него он и хотел бы назвать ребенка. Так сказать, увековечить в детях их давнюю дружбу.

Такое предложение мужа совсем не устраивало молодую мать. Маша Сергея, честно говоря, недолюбливала. Тот для нее был абсолютно пустым балаболом и ассоциировался с некоей шумной, совершенно бестолковой погремушкой, от которой много звона и мало толка. Любой женщине вряд ли захочется называть своего выстраданного в муках ребенка именем неприятного ей человека. Обо всех своих умозаключениях, в более-менее сдержанной форме, она написала мужу, в конце письма буквально умоляла согласиться с ее выбором. Не дожидаясь ответа, женщина решила действовать. Заручившись поддержкой матери и отца, отправилась в ЗАГС и записала сына, как Гордеева Ивана Александровича.

К родственникам мужа Мария не спешила, нужно было довести до логического конца вопрос с именем ребенка. Для этого требовалось одобрение Саши. Если бы муж настаивал на своем, то она каждый день слала ему плаксивые, страдальческие мольбы до тех пор, пока он не капитулировал. Отступать некуда – все уже состоялось, требовалось перейти к длительной осаде и выдавить из него согласие. Саша сопротивляться не стал и после первого плаксивого письма прислал снисходительное согласие.

Маша отправилась в гости к свекру и свекрови с Ванюшкой. Теперь ей приходилось держать оборону.

Встретили невестку доброжелательно. Мальчишке исполнился ровно месяц, он подрос, окреп и теперь предстал на суд старейшины рода. Павлу Федоровичу внук понравился: «взгляд у него уже осмысленный; лобик широкий – значит, умненький; глазки крупные – в гордеевскую породу; ладненький такой, просто красавец». Подержали на руках, посюсюкались и сели чаевничать, все равно кормящей матери и пяти капель спиртного нельзя, а они уже малышу «ножки обмыли». За чаем Павел Федорович завел разговор на трепещущую тему:

– Парень у нас месяц «землю топчет», а все без имени. Надо ему достойное имя дать.

Внутри у Марии все насторожилось. Она сделала непонимающее выражение лица.

– Как это без имени? Мы назвали сына Иваном.

Павел Федорович едва не поперхнулся от неожиданности.

– Как это Иваном? А меня спросили? – гневно произнес он сквозь зубы.

Маша, предчувствуя бурю, отложила в сторону бутерброд.

– Почему мы, родители, не имеем права назвать своего сына как нам хочется? – стараясь не вспылить, спросила мать.

– Очень интересно, получается, что наше мнение никого не интересует? – угрожающе шипел свекор. – Обстряпали дело у нас за спиной и руки потираете?

– Какое дело? Какие руки? – удивилась Мария.

– Хватит прикидываться! Все ты понимаешь. Облопошила в очередной раз Сашку и рада.

– Никого я не лопошила. Сыну дали имя родители. Какая беда?

– Что бы ты понимала? Мальчишка продолжает мой род, он мой наследник, отчество его – имя моего сына!

– Так не довольно с вас? Отчество вашего сына!

Павел Федорович рассвирепел окончательно. Мало того, что эта самозванка влезла в их родню, она еще и права качает. Он вскочил со стула и заметался по комнате, активно жестикулируя:

– Ты кто такая? Нет, скажи мне кто ты такая? Вползла змеей к моему сыну на грудь, установила свои порядки! Ты – никто и зовут тебя – никак. Мой сын всегда останется моим сыном, жить будет по моим законам! А если тебе не нравится, то не держим, шуруй откуда пришла!

От крика проснулся Ванечка, заплакал. Мария быстренько молча собрала ребенка и выбежала из квартиры. По щекам текли горькие слезы, сердце сжималось от обиды и унижения. Она крепко прижимала к себе драгоценный сверток, в котором посапывало маленькое счастье.

После скандала Маша перестала навещать родителей Саши. Она предполагала, что отношение к ней мужа изменится. Свекор непременно отпишет сыну гневное письмо с проклятиями в адрес дерзкой невестки, распишет как она грубила, оскорбляла их с Ниной Викторовной. Саша прочтет то письмо и пришлет ей послание полное возмущения и обиды. Как ей оправдаться перед мужем, как объяснить, что она ни в чем не виновата. Ей просто очень хотелось своего первенца назвать Ванечкой, Ванюшей, Иваном! Разве ей не позволено иметь такую маленькую малость за все перенесенные страдания? Маша с ужасом ждала негодования мужа.

В своем воображении она уже читала гневные, полные злобы, строки и наяву скорбно вытирала появляющиеся от переживаний, слезы. Ей было до глубины души жалко себя несчастную и своего «несчастного» Ванечку. Ну, что сказать? Умеют женщины сами себя сначала растравить собственными миражами, потом искренне пожалеть и успокоиться безысходностью.

Ситуация развернулась совсем иначе. Зная несдержанность отца, его мысли и чувства, Саша принял возмущение в адрес жены и, только. Маше он написал доброе, мягкое письмо, в котором просил не расстраиваться и не брать в голову сказанное потому, как отец обязательно переосмыслит случившееся и смирится с фактом. Ванечка останется Ванечкой, а между ними никогда не пробежит кошка. Видимо под кошкой подразумевался Павел Федорович.