Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья

– Выбирайте фасон. Будем шить платье, – торжественно предложила она.

От неожиданности Мария поперхнулась печеньем. О каком платье можно говорить, когда она дырку зашить не умеет? Но не будешь же расписываться в собственной неумелости.

– Я одежду никогда не шила. У меня и ткани то никакой нет, – откашливаясь, лепетала гостья.

– Ничего, не беда. Все мы когда-то начинали, – вдохновляла наставница. – Выбери фасон, а мы подумаем каким образом из него выкроить платье-разлетайку.

Пока хозяйка колдовала над котлетами, гостья внимательно перелистала журнал мод.

– Ну, как? – Лидия Яковлевна обняла Машу за плечи. – Присмотрела платье?

Мария открыла нужную страницу и ткнула пальцем в нарядное шерстяное платье, расшитое у горловины и с поясом на талии.

– Интересный фасон: воротничок отложной и в тоже время на стоечке, рукав реглан, вышивка оригинальная. Мне тоже это платье понравилось изначально.

– Мне такое никогда в жизни не освоить, – печально заключила Маша.

– С кроем мне здесь все понятно. Вместо выточек на талии, от груди пустим клеш.

– Мне кажется: платье и без вышивки будет хорошо смотреться.

– Почему без вышивки?

– Я же не умею.

Лидия Яковлевна вернулась к плите.

– Давай накрывать на стол. Обед готов. А что до вышивки – научишься. У меня и нитки мулине есть, и рисунок к выкройке прилагается. Переведем на ткань и вперед!

За тканью Маша поехала в Москву. В Солнечном выбор шерсти оказался небольшим. Молодая женщина объездила все известные магазины тканей. Наконец, нашла то, что искала – хорошая, дорогая шерстяная ткань яркого шоколадного цвета. Прикладывая ее к себе, она уже видела то самое платье с цветочной вышивкой у горловины. Вместе с Лидией Яковлевной раскроили отрез, наставница объяснила, каким образом и в какой последовательности собираются куски. Мария завела общую тетрадку, где записывала все рекомендации женщины.

Здесь было все: как кипятить постельное белье, гладить, чем лучше мыть окна и полы. Отдельная часть тетради отводилась рецептам супов, вторых блюд, выпечки . . . . Начинающая хозяйка без стеснения выспрашивала обо всех тонкостях ведения семейного быта. Общение с Лидией Яковлевной доставляло Маше несказанное удовольствие. Складывалось впечатление, что она заново открывает мир под названием «семья». С ней еще никто так доверительно и заботливо не говорил на животрепещущие темы.

Незаметно прошла хандра, теперь будущая мать с нежностью и повышенным вниманием относилась к своему еще не рожденному ребенку. Платье, которое Мария сшила собственными руками, удалось на славу, сидело на ней, как влитое. Отрезные, расклешенные воланы удачно скрывали торчащий живот. С вышивкой пришлось покорпеть, данная операция требовала особенного терпения. Цветы, нечто среднее между ромашкой и календулой, пришлось ваять в несколько заходов, причем, каждое соцветие. Чуть неравномерно положишь нитку и можно смело начинать заново. С листьями и стеблем дело обстояло проще. Когда Маша явилась на работу в новом наряде, девчонки не поверили, что каждый шовчик выполнен ее собственными руками. Вышивку разглядывали особенно тщательно, пытаясь вывернуть горловину наизнанку прямо на хозяйке.

Следующим видом женского рукоделия стало вязание. Начали с самого обычного шарфа: две лицевые петли, две изнаночные. В общем, ничего сложного. Закончив с шарфом, плавно перешли на носки. Маша связала сначала себе, потом мужу. Зачем мужу? Кто позволит ему носить шерстяные носки в армии? Просто очень хотелось заботиться о любимом мужчине, пусть издалека. Пока женщина вязала, она ощущала прилив нежности к самому близкому человеку на свете. Следующими на очереди оказались родители и брат Женька. Вязание одновременно успокаивало и вдохновляло. Со спицами в руках и клубком шерстяных ниток на коленях, Мария словно переносилась через расстояние в родной дом, к родным людям.

В будни беременная женщина по вечерам занималась своими делами, своим нехитрым хозяйством, а в выходные спешила к Михал Михалычу и Лидии Яковлевне. Иногда к ним приезжали в гости дети с внуками, и тогда квартира наполнялась праздничной суетой. К Маше относились по-свойски, будто знали ее всю жизнь. Одинокой гостье в этом приветливом доме становилось тепло и уютно. Однако, самое интересное: отправляясь к детям в Москву, Михал Михалыч всегда звал Машу с собой. Первое время она еще пыталась сопротивляться, все же она им чужая, нельзя же наглеть до беспредела. Но находчивый мужчина подключал жену и все препоны моментально снимались.

Время не шло, оно летело со скоростью звука. В слякоти, листопадах и легкой пороше промелькнула осень. Закрутила, запуржила зима, разлилась серебром снега, ослепительным солнцем и бодрящим морозцем. Пришло время оформлять декрет. Марии не хотелось уезжать из Солнечного. Она приросла костями и мясом к замечательной семье Мизал Михалыча, близко подружилась с Ольгой, соседкой по общежитию и месту работы. У нее появилось много друзей и знакомых. Безусловно, она тосковала по мужу и даже все еще плакала по ночам, но справедливости ради, нужно сказать, что делала это гораздо реже.

После оформления необходимых документов, получения дородовых выплат, Мария решила не торопиться с отъездом. Потихоньку, не форсируя событий, утрясти все вопросы по сохранению комнаты, купить подарки родителям и Женьке, накрыть стол в общежитии, обязательно по-людски попрощаться с четой дорогих ей наставников. Только после окончания всех необходимых церемоний сесть в поезд и тихим ходом отправиться к месту, где развернется основное, знаковое для нее лично и всех близких, событие – рождение наследника.

Вопреки выстроенным планам, ситуация сложилась совсем иначе. Вернее, ее сложили родители в соответствии со своими пониманиями текущего момента. Как позже поняла Маша, напрасно она позвонила родителям в Приморск и сообщила о последних новостях в своей жизни. Галина Ивановна совместно с Вадимом Андреевичем быстренько сообразили, что к чему и озабоченная мать срочно вылетела на помощь дочери.

Мария еще расслаблено валялась в постели, теперь она в законном декретном отпуске и никуда торопиться не нужно. На столе лежал списочек дел на каждый день недели, за которую она рассчитывала решить все вопросы и мирно убраться восвояси. На улице рассвело. За окном пушистыми белоснежными хлопьями падал снег. Он падал почти отвесно, засыпая карниз, что говорило о полном безветрии. Такая тихая, умиротворенная погода нравилась Марии. Сейчас она встанет, приведет себя в порядок и отправится в магазин. Есть не хотелось, хотелось поскорее окунуться в благодать, царящую на улице.

В дверь осторожно постучали. Маша пришла в полное недоумение. Все соседи на работе. О том, что она с сегодняшнего дня в отпуске еще никто не знал, кроме, конечно, Ольги, но она тоже на работе. Женщина сунула ноги в шлепанцы, накинула пуховый платок прямо на ночнушку и повернула ключом в замке. От неожиданности лицо вытянулось, нижняя челюсть непроизвольно съехала вниз, глаза округлились до размеров пуговицы от пальто. На пороге стояла Галина Ивановна. Она радостно обняла окаменевшую дочь.

– Машенька, доченька я за тобой. Мы с папой подумали и решили, что тебе нужно помочь собраться. Мало ли, может быть нужно комнату освободить, все же ты надолго уезжаешь. Как ты тут одна? – скороговоркой лепетала Галина Ивановна.

Она отодвинула дочь в сторону, закрыла за собой дверь и прошла к столу.

– Раздевайся, – промычала еще не пришедшая в себя, хозяйка, – снимай сапоги, располагайся.

Галина Ивановна придирчиво оглядела комнату, видимо оставшись довольной, непринужденно принялась снимать пальто. Хозяйка подала тапочки, отсутствующего мужа.