Воздух, которым он дышит

— О чем ты хотел поговорить, Таннер?

— О Тристане.

— Я не хочу говорить о нем.

— Мы должны.

Разорвав зрительный контакт, я подошла к посудомойке и начала разгружать ее, просто чтобы чем-то занять руки.

— Нет, Таннер. Мне, правда, нехорошо от всего этого. Ты еще не устал?

— Ты знаешь, что случилось с его женой и ребенком? Ты знаешь, как они умерли?

— Он не говорит об этом, и то, что он не желает рассказывать об этом, не делает его ужасным человеком. Это просто делает его человеком.

— Лиз, это был Стивен.

— В смысле был Стивен? — спросила я, складывая тарелки в шкаф с выдвижными ящиками.

— Несчастный случай с женой и ребенком Тристана. Это был Стивен. Он был в той машине, что снесла их с дороги.

Мое горло сжалось, и я посмотрела в его сторону. Наши взгляды встретились, и я покачала головой. Он кивнул.

— Я начал копать информацию на этого парня, и, если быть честным с тобой, я просто искал дерьмо, которое покажет, что он монстр. Фей приходила в мой магазин и умоляла прекратить мою охоту на ведьм, потому что она была уверена в том, что это разрушит ту маленькую дружбу, что у нас еще осталась, но мне нужно было знать, что с этим парнем. Я не нашел ничего. Все выглядело так, будто он просто парень, который потерял свою семью.

— Таннер.

— Но я нашел эти заметки о несчастном случае.

Он протянул мне газету, и я прижала руки к груди. Сердце беспорядочно билось, пропускало удары и затем вновь ускорялось, не зная, какой ритм выбрать.

— Когда Стивен потерял контроль над машиной, он врезался в белую «Алтиму» (Примеч. Nissan Altima — очень популярный в США автомобиль японского производства). В «Алтиме» было три пассажира.

— Остановись… — прошептала я, прижав правую руку ко рту, мое тело начало дрожать от ужаса.

— Шестидесятилетняя Мэри Коул, которая выжила в аварии…

— Таннер, пожалуйста. Не надо.

— Тридцатилетняя Джейми Коул…

Пока он продолжал говорить, слезы катились по моим щекам, а внутренности скрутило узлом.

— И восьмилетний Чарли Коул. Женщина и ребенок погибли.

Желчь поднималась из моего желудка, я не сдерживала рыданий, закрыв лицо руками. Я отвернулась от него, неспособная на самом деле поверить в его слова. Стивен был причиной того, что Тристан лишился своего мира? Мой Стивен был причиной разбитого сердца Тристана?

— Ты не можешь находиться здесь, — как-то умудрилась сказать я. Таннер положил руку на мое плечо в утешение, но я скинула ее. — Я не могу иметь дело с этим прямо сейчас, Таннер. Уходи.

Он тяжело вздохнул.

— Я не хотел сделать тебе больно, Лиз. Я клянусь. Но можешь ли ты представить, если бы вы узнали об этом позже? Можешь представить, что произошло бы, если бы он не знал до тех пор, пока все не зашло слишком далеко?

Я повернулась к нему лицом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что вы двое не можете оставаться вместе после этого. Ни в коем случае, — с сомнением он потер заднюю часть шеи. — Ты собираешься рассказать ему, да?

Мои губы раскрылись, но я не произнесла ни звука.

— Лиз. Ты должна сказать ему. Он имеет право знать.

Я прикрыла глаза руками.

— Тебе нужно уйти, Таннер. Пожалуйста. Просто уходи.

— Все, что я хочу сказать, так это то, что, если ты любишь его, если какая-то часть тебя и правда заботится об этом парне, тогда тебе следует его отпустить. Тебе следует позволить ему двигаться дальше.

Последнее, что сказал мне Таннер, это то, что он не хотел сделать мне больно.

Мне было очень сложно поверить ему.

Глава 32

Элизабет

Я не знала, как сказать Тристану о том, что рассказал мне Таннер. Мы ехали к маме, он понял, что Таннер сказал что-то, что беспокоило меня, но не давил, принуждая рассказать об этом. Я изо всех сил пыталась улыбаться маме и Майку вечером на их свадебном приеме, я изо всех сил пыталась казаться счастливой ради них, но глубоко в моем сердце было замешательство.

Эмма вытащила Тристана на танцпол. Я не сдержала улыбку, когда услышала начало медленной песни и увидела, как Эмма встала на его ноги. Мама подошла ко мне в своем прекрасном платье цвета слоновой кости и села рядом со мной.

— Ты не сказала мне ни слова сегодня, — сказала она. Ее улыбка была немного грустной.

— Я пришла, разве нет? Разве этого недостаточно? — большая часть меня чувствовала себя преданной из-за ее внезапной спешки со свадьбой. У нее всегда была привычка бросаться в отношения, но она едва ли была настолько сумасшедшей, чтобы пройти по проходу церкви с мужчиной, которого едва знала. Я повернулась к ней.

— Что ты делаешь, мама? Просто будь честной со мной… у тебя снова денежные трудности? Ты могла бы попросить меня о помощи.

Ее лицо покраснело от раздражения или, возможно, от гнева.

— Прекрати это, Лиз. Я не могу поверить, что из всех возможных дней, ты говоришь это мне именно сегодня.

— Просто… это все так внезапно.

— Я знаю.

— И я знаю, что у этого мужчины много денег. Посмотри на эту свадьбу.

— Деньги не имеют к этому никакого отношения, — не согласилась она. Я приподняла бровь. — Правда, не имеют.

— Тогда, что? Назови мне причину, почему ты бросилась в эту сумасшедшую авантюру, если не из-за денег. Что ты получишь от этого?

— Любовь, — прошептала она, ее губы изогнулись. — Я получаю любовь.

По какой-то непонятной причине эти слова жалили меня. Сердцу было больно из-за того, что она призналась в самой возможности любить другого мужчину, который не был моим папой.

— Как ты могла? — спросила я, мои глаза наполнились слезами. — Как ты могла просто взять и выбросить письма?

— Что?

— Папины письма. Я нашла их в мусорной корзине перед тем, как мы с Эммой переехали. Как ты могла?

Она тяжело вздохнула, соединив руки вместе.

— Лиз, я не просто выбросила их. Я читала все эти письма каждый вечер на протяжении шестнадцати лет. Каждую ночь. Сотни писем. А потом однажды я проснулась и осознала, что защитное одеяло, которое у меня было, не что иное, как костыль, который не позволяет мне жить своей собственной жизнью. Твой отец был прекрасным человеком. Он научил меня любить всем сердцем. Он научил меня отдаваться страсти. И потом я забыла. В тот день, когда он покинул меня, я забыла все, чему он учил меня. Я потеряла себя. Мне нужно было сделать шаг без костыля в попытке излечиться. Ты намного сильнее меня.