Вождь и призрак

Поблагодарив дежурного по станции, Пако взяла Линдсея за руку и повела на платформу, где толпились крестьяне, ожидая поезда. Пако предусмотрительно не заговаривала с Линдсеем, пока они не отошли подальше, к самому краю щербатой платформы.

— Почему тут так много стариков? — спросил он. — Я это заметил сразу, как только мы приехали. В Мариборе не видно ни одного юного лица. В Германии это понятно, но здесь…

— Здесь та же причина, — коротко, но выразительно ответила Пако. — Молодежь в горах, с партизанами и четниками. Черт побери, Линдсей, ты был прав! Надо решить, что делать…

— Ты насчет…

— Это невероятно, но я дважды спрашивала у старикана. Ближайший поезд — это поезд на Загреб. И приедет он из Шпилфелд-Штрассе!

— Никогда не надо недооценивать врага. Лучше пропустим этот поезд и сядем на следующий…

— Который пойдет только завтра. Да и то необязательно! А в этом городке, между прочим, есть немецкий штаб. Городок крохотный, и я тут никого не знаю. Это Хорватия. Если остаться в Мариборе, то можно напороться на облаву, и нас сцапают. А почему ты не хочешь поехать этим поездом?

— Пако, мы же не знаем, кто в нем едет! Кого могли послать за нами в погоню? Ты не сомневайся, они, конечно же, кого-то послали. Но кого? Полковника Ягера? Грубера? Гартмана? Выбирай на вкус.

— Надеюсь, что не Ягера. Я уверена, он меня узнает! Даже в этом наряде. Мы ведь провели несколько часов в мюнхенском ресторане «Времена года», когда я выманивала у него разрешение на проезд…

— Ты так и не рассказала мне, как тебе это удалось…

— Ну, ты опять?! Я же тебе говорила. Я не спала с ним!.. Тебя ведь это заботит, да? Ягер — профессиональный военный, честный человек, который ревностно исполняет свой долг… По крайней мере, мне так показалось… А женщины — его хобби… Однако тебе-то что за дело?

— Значит, ты готова рискнуть и поехать поездом, который придет из Шпилфелд-Штрассе?

— Да, иначе нам нужно будет торчать в Мариборе. И потом, я не вижу опасности. Мы же их намного опередили!

Вечером Тим Уэлби встретился с Савицким в лондонской пивной на Тоттенхэм-Корт-Роуд, где всегда много посетителей. Войдя в пивную ровно в девять часов, Уэлби с удивлением увидел, что русский уже сидит в уголке, заказав полпинты светлого пива. Русский связной впервые приходил на свидание заранее.

Уэлби взял в баре двойное виски и пошел между столиками. Остановившись возле свободного стула, на который Савицкий положил шляпу, чтобы никто его не занял, Уэлби спросил:

— Вы не возражаете, если я здесь сяду? А то сегодня тут полно народу.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Уэлби проглотил половину виски и отметил про себя, что русский смотрит на него неодобрительно. А, плевать на этого педанта!.. Ишь, выискался тут… мальчик на побегушках! Уэлби выпил еще немного и поставил бокал на стол.

— Линдсей перебрался через югославскую границу.

— Немцы не слишком расторопны, да? — откликнулся Уэлби. — Когда это случилось?

— Только вчера утром.

Уэлби был потрясен. Он крепко сжал бокал, но больше пить не стал, а просто держал его в руке. Он понимал, что важно не выказать волнения. Уэлби не сомневался, что Савицкий регулярно докладывает в Москву о том, на что способен недавно завербованный советский агент.

Однако как, черт побери, в посольстве на Кенсингтон Палас Гарденз так быстро узнают последние новости? У них, видно, существует какая-то фантастическая система связи! И, похоже, истоки ее следует искать в Германии…

— А куда, по-вашему, он теперь направляется? — спросил Уэлби.

— Это яснее ясного: в одну из военных миссий союзников, сотрудничающих с партизанами. Теперь он может прилететь в любой момент. Гораздо скорее, чем мы ожидали. Вы должны его остановить, чтобы он не успел ничего сообщить в Лондон…

— Благодарю покорно, — лаконично ответил Уэлби.

— Извините, я не совсем понял…

— Вы мне уже говорили, что я его должен остановить. Может, потрудитесь сообщить, почему?

— Вам передают инструкции. Подоплека же вас не касается. Ваше начальство наверняка получает от Линдсея сообщения, в которых докладывается о последних событиях…

— Если и получает, то меня не информирует…

— А вы бы поинтересовались… Осторожно… Поняли?

— Очень вдохновляющий совет, — тихо пробормотал Уэлби. — Я надеюсь, вы не забыли, что мой сектор — это Испания и Португалия? Вернувшись домой, раскройте атлас и сами убедитесь, что они довольно далеко от Югославии.

— Раз эта задача представляется вам такой сложной, то вы сами себе покажетесь умнее, когда наконец решите ее!

— Вот именно, — усмехнулся Уэлби. — Для вас это, конечно, пара пустяков!

Уже стемнело, когда вдали, замаячили огни паровоза, подъезжавшего к Марибору. Гартман сказал, что ему нужно подышать свежим воздухом, оставил Майзеля в купе, вышел в коридор и, открыв окно, выглянул на улицу.

Трубка — «фирменный знак» Гартмана — лежала у него в кармане. На голове красовалась старая кепка, точь-в-точь как те, что носят в Югославии пожилые рабочие. Даже друзья узнали бы майора Густава Гартмана, только если бы столкнулись с ним нос к носу.

Гартман прекрасно видел в темноте, а она стремительно сгущалась, когда поезд подползал к станции. На платформе стояло много людей. Гартман слово в слово припомнил описание парочки, которое ему удалось выудить у раненого капитана Бруннера. Описание мужчины и девушки, которые протянули ему «неправильно оформленные бумаги» буквально за миг до того, как «мир взорвался».

В дальнем конце платформы, примерно там, где остановился, пыхтя, паровоз, устало дожидались поезда Пако и Линдсей. Они рискнули ненадолго покинуть станцию и зашли в маленькое кафе на задворках Марибора, чтобы перекусить. Владелец потребовал с них баснословную плату, заявив, что вынужден покупать мясо на «черном рынке».

— Всю дорогу до Загреба я буду спать, — заявила Пако. — Твое плечо послужит мне подушкой, хорошо?

— Мы будем спать по очереди, — возразил Линдсей. — Один из нас должен на всякий случай бодрствовать.

— Знаю-знаю! На поезде едет целая танковая дивизия, и у них нет другого дела, кроме как охотиться за нами. — Пако запнулась, устыдившись несдержанности, которая вообще-то была ей несвойственна. — Извини, я устала, как собака. Слишком много ответственности. Ты, конечно, прав. Мы составим расписание… О Господи, Линдсей, ты действительно прав!

Паровоз плавно проехал мимо них, и они увидели немецких солдат. Потом заметили пулеметчика, сидевшего на крыше топки. Они только не увидели человека, высунувшегося из окна последнего вагона… человека в старой кепке, который внимательно вглядывался в их лица.