Опять со мной рассудочная ясность,Смятенья прежнего и боли зрелый плод,Как огонек светящихся болот,Мне издали была видна опасность…«Счастливая, спокойная жена,Ей ничего давно уже не нужно,В ее прекрасной выдержке наружнойПоверхность ровная души отражена».Но там, на дне, безумья и смущеньяМедлительное подымалось пламя…Недрогнувшими отняла рукамиОбещанное каждому прощенье.И если бы опять мне встретить то же.Я повторила бы сначала, слово в слово,От слова первого до слов тоски грозовой,Чего и ты в себе не уничтожил…Но все пройдет, твои умрут волненья,Иные женщины тебя пробудят к жизни.В ней брошенной
тобою укоризнеМое глубокое и страстное паденье.Апрель 1922
«Когда последний час дневной…»
Когда последний час дневнойСольется с сумраком ночным,О ты, который мной любим,Приди ко мне, молчать со мной…2 июня 1922, СПб.
«Только я и могла бы понять твое горе…»
Только я и могла бы понять твое горе,Твое грустное время наполнить собою,Быть царицей и вместе последней рабою,С постоянством и жизнью в медлительном взоре.Ты не понял прихода, не поймешь и ухода,Я в твое бытие не влетела кометой,Не блеснула струей небывалого света,Не исчезла в просторах небесного свода…10 июня 1922
«Задача новая стоит передо мной…»
Задача новая стоит передо мной:Внимательною стать и вместе осторожнойИ взвешивать, чего нельзя, что можно…Мне сделаться и зоркой и земной.Меня манят красивых мыслей дали,Мои фантазии крылаты и ясны,Я вижу наяву сверкающие сны,Мои мечты еще не увядали…Но долг зовет отбросить пеленуНезримых радостей и стать, как все… Я стану.Лишь залечив нечаянную рану,Мной нанесенную, опять уйду, усну.И в чистых радостях моих скитаний — тайнаМоей усталости и боли здесь, внизу…Я, словно дерево, предчувствую грозу;Ничто, я познаю, не может быть случайно.11 июня 1922
«Ни муж, ни мать, ни ты, подруга…»
Ни муж, ни мать, ни ты, подругаЕдинственная ранних дней,Не помогли расстаться мнеС печатью огненного круга…Я говорю: как вы близки,Но каждый немотой окован.И заколдованное слово —Тоска, стучащая в виски…Июнь 1922
«Не нужны эти символы и цепи…»
Не нужны эти символы и цепи —Одно молчание… И пламенная твердь…О сладкая, о радостная смерть!Неслыханных твоих великолепий,Торжественных твоих колоколовВ немую даль сквозь вечер уплыванье,Бессилье сердца и бессилье слов —И лишь твое гремящее названье!..Пройди по миру огненной стопой…Вернись и будь в моей немой отчизне,Чтоб каждый видел, что прозрел слепой,Чтоб каждый знал, как Бог вернулся к жизни.Июнь 1922
«Слова, бесплодные слова…»
Слова, бесплодные слова…Как мне сдержать поток горячий?Смеется друг, подруга плачетИ в радость верует едва.А радость есть — она для каждойЧуть-чуть проснувшейся души.Благодеянье доверши,Ты, подаривший вечной жаждой!Июнь 1922
«Целый год я смотрела на бедную землю…»
Целый год я смотрела на бедную землю,Целовала земные уста.Отчего же внутри неизменно чистаИ словам откровений так радостно внемлю?Оттого ли, что боль я носила в груди,Или душу мою охраняли святые?Только кажется вот — облака золотыеПринесут небывалые прежде дожди.Июнь 1922
«Уже светало в этот час…»
Уже
светало в этот час,Уже огонь я погасила.Но сном забыться нету силыИ не закрыть мне было глаз…Опять луна, над черной крышей,Опять далекие гудки…Сон, лучший сон ему сотки,Я слышу, как он ровно дышит.А год назад в слезах и гореИзнемогала и ждала,Что не поймут причины зла,Что все узнают о позоре.Теперь спокойна. Знаю верно(Творца за это славословь!),Я пронесла его любовьСквозь искушенья суеверноПадений и полетов ряд.И в очищающее пламяСтраданий, этими рукамиБросаю грезы… Пусть горят!Я далека от прошлых слез,Я тысячами глаз проплачу.О, не последнюю задачуМне Всепрощающий принес.Июнь 1922
«Как много встреч за краткий год!..»
Как много встреч за краткий год!Ужель и далее так будет?Стремительный во тьму полетЖивит сердца и ширит груди.Впервые чувствую весну —Весь мир, особенно зеленый,И с книгой, кажется, уснуВ тени развесистого клена.И не казался раньше садТаким таинственно спокойным,И время не зовет назадК воспоминаниям нестройным…Жужжит «вуазен» [448] над головой,И я не жду последней встречи…Ласкает ветерок живойМои медлительные плечи…Июнь 1922
448
Вуазен — биплан, названный по фамилии французского авиаконструктора Г. Вуазена (1880–1973).
«Мне-то что! Мне не больно, не страшно…»
Мне-то что! Мне не больно, не страшно —Я недолго жила на земле.Для меня, словно год, день вчерашний —Угольком в сероватой золе.А другим каково, бесприютным,Одиноким, потерянным, да!Не прельщусь театрально-лоскутным,Эфемерным, пустым, никогда.Что мне тяжесть? Холодные цепи.Я несу их с трудом, чуть дыша,Но оков, что стократ нелепей,Хоть и легче, не примет душа…За других, за таких же незрячих,Помолилась бы — слов не найти…И в стремленьях навеки горячихПодошла бы к началу пути.Июнь 1922
«На подушке длинные тени…»
На подушке длинные тени —Задрожало пламя свечи,И неведомых мне растенийОчертания горячи.Извивается, словно пламяВ черных тучах, янтарный крест,Я не смею тронуть рукамиОтражения синих звезд.В поле воет ветер. Не волк ли?..Под крыльцом возня зайчат…Близи медленно, глухо смолкли,Дали гулко, протяжно звучат.Ах, зачем ты меня оставилДля зверей и для звезд чужих,А не предал короткой славе,Не дал быть в небесах твоих?Я не буду ни звать, ни мучить,Ни отказывать, ни обещать…Посмотрю: из осенней тучи —Верно метящая праща —Звезды падают с неба. ПлачетЗвонкий дождь, но не плачу я.Да и может ли быть иначе,Если жизнь, как одна струя?10 июля 1922
«Ты счастлив: твой законен мир…»
Ты счастлив: твой законен мир,И жизнь течет в спокойном русле,А я — на землю оглянусь ли,Иль встречусь с новыми людьми?Всё — огорченье, всё — тревога,Сквозь терния далекий путь,И негде, негде отдохнуть,И не с кем, не с кем вспомнить Бога…17 июля 1922