Возможность выбора (роман)

Пока Регина говорила, Карл собирал со стола какие-то схемы и бумаги. Порой он поворачивался к ней спиной, и Регина смогла окинуть взглядом помещение. Жилье и правда было убогое, в комнате стояла самая необходимая мебель, в углу прямо на полу громоздились стопки книг, возле стены стояли в ряд чемоданы, некоторые приоткрыты, не иначе как служили для хранения вещей. На голых, обклеенных обоями стенах красовались темные прямоугольники, когда-то тут висели картины; неровный ряд гвоздей выдавал место, где у прежних жильцов был ковер.

— В следующем квартале должен бы получить квартиру, — прервал Карл хвалебную оду примитивному жилью. — Это временное пристанище.

Последнее было ясно и без уточнения. Видимо, склонный к снобизму мужчина чувствовал себя весьма неуютно, — потому что все еще извинялся. Можно было предположить, что в эту квартиру до Регины гостей не впускали. Жалкое обрамление может повредить элегантному человеку. Вне всяких сомнений, его стилю подошли бы, например, — обитая кожей клубная мебель и ценные старые картины. Три расшатанных стула и вышедшие из моды льняные занавески на окнах выглядели рядом с Карлом просто смешно.

Регина поняла, что лишь разговором можно спасти положение. Болтовня претила ей, но вместе с тем и вызывала удивление: откуда только взялись вдруг все эти темы? Человек, оказавшийся в пиковом положении, вдруг обнаруживает скрытые ресурсы и начинает усердно ими пользоваться. В точности как когда-то на экзаменах: идешь к столу, ноги подкашиваются, берешь билет, голова гудит от пустоты — но стоит прочесть вопросы, и тут же будто ковшом начинают вливать в тебя знания. Мозг впитывает информацию, голова начинает разламываться от тяжести, и, чтобы избавиться от этого, нужно немедленно выговориться.

На экзаменах Регина всегда старалась отвечать первой и без подготовки. И тут, у Карла, у нее тоже не было иной возможности.

Постепенно ей удалось рассеять смущение Карла, он обронил, что сходит на кухню, поставит чай.

Через минуту Карл вернулся и принялся вышагивать по голому полу в ожидании, пока зашумит вода в чайнике. И снова пустился в извинения — в доме нет ничего съестного. В отсутствие жены он-де питается на стороне. Регину поразило, как это самоуверенный Карл уделяет такое внимание совершенно несущественным вещам и считает нужным пускаться в объяснения по поводу бытовых мелочей.

Наконец они уселись за дымящимися чашками и принялись грызть сухари. Карл уже не пытался оправдывать недостатки своего быта, в нем снова взял верх джентльмен. Он встряхивал своей пышной седеющей гривой, заглядывал в глаза Регине, становился все разговорчивее и принялся расспрашивать о поселковой школе.

Регина ответила на его вопросы о процентном соотношении учителей и учительниц, высказала свою точку зрения на кабинетную систему, покритиковала вынужденное завышение отметок и опять подумала, что большинство современных людей предпочитают при оценке любых явлений общие представления. Это позволяет запросто делать выводы о положении дел и охватывать широкие проблемы из какой угодно области.

Затем они попытались охарактеризовать интеллектуальные способности нынешних детей, поговорили о пользе и вреде избытка информации на формирование ребенка, пришли к единому мнению, что эмоциональная сфера подростков самым прискорбным образом сузилась, и обсудили причины увеличения числа умственно отсталых особей.

Регине стало казаться, что она попала на очередную научную конференцию. Хотя со своей стороны она прилагала все усилия, чтобы поддержать беседу, ее мучила тревога: неужто планы не сбудутся?

Карл словно бы прочел ее мысли, он прервал разговор, усмехнулся и захрустел сухарем.

Регина знала, что если она в этот момент утратит непринужденность, то возникшая уютная атмосфера будет немедленно отравлена отчужденностью, однако, несмотря на это, все же украдкой глянула на часы. К полуночи она должна вернуться к Мари, но прежде… И чего только этот хваленый донжуан медлит? Неужели жалкое, открывшееся чужому глазу окружение пробудило в нем какое-то непонятное чувство неполноценности? Как его направить в нужное русло? Каким образом сломить этот искусственный барьер? Или Регина ему неприятна? Такая возможность почему-то раньше не приходила ей в голову.

— У вас есть семья? — спросил Карл.

— Муж, ребенок, дом и участок, — ответила Регина и с облегчением засмеялась. Подумала: Карл просто осторожничает, боится незамужних!

Регина перевела дух и добавила с неожиданным для самой себя кокетством:

— Что еще нужно сельской учительнице?

— Может, небольшое приключение? — оживился Карл.

В одно мгновение голос его изменился до неузнаваемости. Дальше он говорил просто воркуя.

ПЯТЬ МИНУТ ПЕРВОГО запыхавшаяся Регина стояла за дверью Мари. Та встретила ее упреками. Регина бросила пачку книг на стол — она чуть было не забыла их у Карла — и пожаловалась: мол, набегалась, навещая знакомых, до того, что мозоли на ногах набила. Особенно нудным оказалось посещение двоюродного дедушки мужа, пришлось отвечать на бесконечные расспросы педантичного старика. Он-де выпытывал разные подробности: какова площадь дома, в котором теперь живет Антс, сколько в саду яблонь и почему это они пчел не заводят.

Регина врала так, что уши вяли.

Мари сварила кофе. У Регины сосало под ложечкой, она с аппетитом набросилась на бутерброд с колбасой и, давясь, спешила дожевать, чтобы ответить жаждущей новостей подружке.

— А Карл? Как он там без жены справляется?

— Ох, даже не знаю, — мотнула Регина головой. — Я дальше прихожей не была.

Тут уж Мари разговорилась.

— Знаешь, — сказала она для вступления, — с тобой хорошо обсуждать всякие дела. Ты редко бываешь в городе и ничего не разболтаешь.

Безумно уставшая Регина откинулась на спинку стула и приготовилась слушать. Хорошего человека нельзя обижать равнодушием.

— У Карла скоро родится пятый ребенок. Латышка у него первая из тех, с кем он будет иметь больше одного ребенка.

Возможно, у Карла будет еще и шестой ребенок, вяло подумала Регина.

— А мне его латышка не нравится, — вздохнула Мари.

— Национальность не по душе?

— Для меня это не имеет значения, — отмахнулась Мари.

— Что же тебя тогда огорчает?

— Она привереда и неженка, и неудивительно — единственная дочь академика. Они с Карлом на какой-то конференции познакомились.

— А Карл тогда уже был разведен со своей предыдущей женой?

— Не помню. Навряд ли. Он столько раз обжигался, и все равно новый брак на старый набегает. Однажды между разводом и свадьбой у него выдалась всего неделя холостяцкой жизни.

— А так не случалось, чтобы молодая чета какое-то время жила в одной квартире с прежней женой Карла?

— Нет, Карл порядочный человек. Если брак распался, он добровольно от всего отказывается. Всякий раз оставляет квартиру и обстановку жене и ребенку. Сам бывает вынужден на первых порах снимать за большие деньги комнату в каком-нибудь частном доме, пока ему дадут новую квартиру. В последний раз совсем плохо получилось, вредные месткомовские бабы встали на дыбы, и Карлу выделили освобождавшуюся площадь в старом доме, а хорошую квартиру в новом доме дали какой-то машинистке. Теперь будто бы начальство наконец вмешалось в эту историю, Карл все-таки заведующий кафедрой, профессор и доктор наук, как он может жить в такой трущобе?