Возможность выбора (роман)

— Страсть какая, ведь так и новое семейное счастье может оказаться под угрозой, — сказала Регина и удержалась от большего, чтобы Мари не уловила ее насмешки.

— С этой женой ему опять не повезло. Без конца выжимает мужа как лимон, одна прихоть другую подгоняет.

— Молодым людям кажется, что им необходима тьма вещей, потом к ним становятся равнодушнее.

— Карл и без того на бобах, — пожаловалась Мари. — У меня ведь зарплата скромная и сбережений особых нет, но он и мои закрома подчистил. Порой от стыда готова провалиться, когда Карл звонит за дверью и просит взаймы десятку. У него ведь половина зарплаты на алименты уходит.

Регине было неприятно и неловко слышать это, ей хотелось уснуть, чтобы минувший день ушел в небытие. Элегантного и в то же время жалкого Карла следовало забыть, невзирая на то, что он мог оказаться отцом ее следующего ребенка.

Но жалобы Мари не кончались. Каждым своим словом она как бы обнажала и без того воспаленные нервы Регины.

— Ты еще не знаешь, насколько мучительными бывают заграничные поездки Карла! Все его бывшие жены, будто сговорившись, суют ему адреса и списки. Просто наваждение, у всех у них за морем целые стаи родственников. Карл вынужден посещать родню своих бывших жен и передавать им пожелания сударынь. Перед отъездом к нему натаскивают в гостиницу уйму свертков и пакетиков. Каждый раз он едет домой с чемоданами, набитыми женским и детским тряпьем. Подумай, как ему стыдно перед таможенниками, когда они, случается, проверяют его багаж!

— А ему обязательно надо объявлять бывшим женам, что опять собирается за границу?

— И я ему это говорила. Но он сам всю жизнь гонялся за добротными вещами и, будто в шутку, говорит — хотя сам всерьез принимает, — что профессорские отпрыски должны одеваться прилично.

В ту ночь, лежа на узком диване Мари, Регина снова увидела давний сон, который столь часто повторялся в прошлом.

Опять она сидела в веревочной петле и кружила вокруг стоявшего на плоскогорье гигантского столба. Плато окружали величественные дома и удивительные колокольни; сумерки сгущались, город словно бы погружался в море. Регину охватил ужас: гибнет цивилизация, и она тому свидетельница. Почему все остаются равнодушными? Ведь тут кружилось множество людей, каждый сидел в своей петле, все они были сосредоточены, чтобы не отклониться от заданной траектории. Из города, будто сигналы бедствия, устремлялись вверх снопы света. Безмолвные люди плыли на фоне неба, отблески света коснулись чьей-то шляпы, высветили очки в золотой оправе; кто-то держал в руках кубок, обвязанный развевающейся красной лентой, которая, казалось, на миг полыхнула огнем.

Возможно, и Карл покачивался где-то тут же, на волнах воздушного океана? Кто это там сейчас пронесся над Региной?

Горячий порыв ветра отдалился и угас.

ДОЖДЬ ЛИЛ И ЛИЛ, жалкие сугробы малоснежной зимы исчезали быстро, даже в затененных местах уже не оставалось слоистых от копоти бугров; но так как солнце уже долгое время не показывалось, то стало даже забываться, в какой, собственно, стороне расположен юг. Ветры все время меняли направление, дороги развезло, на проселке шоферы, несмотря на запреты, то и дело сигналили, люди не хотели месить грязь на раскисших пешеходных дорожках и, невзирая на опасность, шли по асфальту.

Словно и не было весны.

Наступало время жечь мусор, но намокшие листья не имело смысла сгребать, едва ли удастся выманить дымок из-под влажной кучи.

Однажды, перед самыми Майскими праздниками, погода вдруг разгулялась, хотя редкие капли дождя еще падали в лужи. Многослойные низкие облака на глазах стали редеть. Регина шла из школы с раскрытым зонтом в руках и заметила вдруг, как зонт над ее головой словно бы расцветился яркими красками. Большущие маки на ткани ослепительно зарделись. Регина сложила нейлоновый зонт, остановилась и глянула на голубой просвет в небе, с непостижимой быстротой расплывавшийся в безбрежное море.

Регина брела и думала, куда бы ей еще завернуть, — хотелось растянуть путь домой, расстояния здесь были настолько малы, что, пройдя поселок из конца в конец, не удавалось и разогреться. Следовало считаться как с собственным здоровьем, так и со здоровьем будущего ребенка. Пользоваться общепризнанными укрепляющими средствами, прогулкой на свежем воздухе и богатой витаминами пищей. Уж она-то не станет равняться на тех многочисленных нынешних женщин, которые до родов месяцами валяются на больничных койках. Удивительно, и как только наши прабабки рожали в поле на меже?

Видимо, с осени Герте снова придется замещать ее в школе. Замещать Регину? На самом деле именно Герта была для Регины незаменимым человеком. Регина не представляла, каким образом ей удалось бы справляться без помощи соседки. Пока Регина давала уроки, Герта присматривала дома за маленькой Рэси. А когда Регина останется дома с очередным малышом, Герте придется мотаться в школу, чтобы вести вместо нее уроки. Видимо, современные женщины так уж слабы — Регина, правда, на здоровье пожаловаться не могла, — что одни не могут справиться и с работой, и с детьми. Если существует такой странный статус, как соавторство, то по аналогии Регина могла бы назвать Герту соматерью своего теперешнего ребенка и будущих детей. Необходимый для материнства фертильный возраст гарантировал во всеобщем процессе размножения появление на свет очередного существа, но впереди дожидалась еще гигантская работа по уходу и воспитанию человека. До сих пор львиную долю связанных с Рэси забот Герта брала на себя; первозданное чувство материнства в полной мере еще и не пробудилось в Регине. Оно и лучше — Регину пугала слепая родительская любовь.

Сколько же требовалось людей, чтобы на свете прибавилось еще одно крохотное существо, чтобы оно смогло подняться на ноги и твердым шагом ступить на свою дорогу! Антс — как формальный отец, дающий имя, глава семьи. Затем подлинный, то есть тайный отец; не столь уж маловажна роль и самой Регины; сюда, конечно, входила и золотце Герта, не говоря уже о дедушке и бабушке, о врачах, сестрах и учителях.

Добрая Герта, у которой никогда не было собственных детей, относилась к уходу за ребенком с полнейшей серьезностью. Она запаслась целым ворохом литературы о малышах, кто знает, откуда только ей удалось добыть эти русские, немецкие и английские книги; эстонские издания конечно же само собой лежали у нее на столе. Регина подозревала, что немолодые городские подруги Герты постоянно шныряют по книжным магазинам и букинистам, целеустремленно охотясь за печатными изданиями, чтобы с горящими глазами схватить добычу: чем уникальнее книга, тем больше радость. (В старых книгах можно было отыскать уже забытые премудрости!)

Регина стала замечать, что Герта ревниво следит за тем, как она возится с ребенком. Если Герте что-то не нравилось, она этого не скрывала. По ее мнению, молодой матери на каждом шагу как воздух нужны были полезные наставления и советы. Регина не роптала: может быть, именно благодаря знаниям Герты маленькая Рэси и развивалась нормально, была здоровым и жизнерадостным ребенком.

Регина считала, что ей невероятно повезло.

Хотя для создания своей семьи Регина выбрала рискованный и бесчестный путь, тем не менее все складывалось лучше, чем можно было ожидать.

В последнее время Антс не принимал участия в беспробудных пьянках, казалось, он становится таким отцом, о котором многие жены могли только мечтать. Он был привязан к девочке, и Рэси отвечала ему тем же: все лезла к отцу на руки и не уставала ласкаться. Недавно Антс удивил Регину исполненным надежды вопросом:

— А вдруг на этот раз родится сын?

Регина от всего сердца хотела, чтобы желание Антса сбылось.

Антс успел даже выбрать имя для будущего ребенка. Это вышло почти случайно. Антс не знал, что Регина может услышать его, он держал Рэси за руку, они расхаживали в комнате вдоль половицы, и он сказал девочке:

— Вот подрастешь, возьмем с собой Рейна и пойдем бродить по лесу. Я поведу вас на берег озера. Разведем там большой костер. Будем сидеть хоть всю ночь, слушать, как трещат поленья, и смотреть, как взлетают искры.

Если родится сын, так и быть, пусть будет Рейном, подумала Регина. Ничего, что ей не нравилось это имя, пускай у законного отца кроме ответственности будут и какие-то отцовские права.

Регина прищурилась: яркое солнце заливало грязные пешеходные дорожки, лужи поблескивали, тут и там над асфальтом поднимался пар. Скоро все тропки подсохнут.